С чистого листа

— Тебя это не касается, — отрезал он.

— Разумеется! Меня это касается только в тех случаях, когда ты, словно побитый пёс, поджав хвост, приползаешь ко мне и просишь подлечить, чтобы не обращаться в больницу самостоятельно. Ты ведь прекрасно знаешь, что у целителей непременно возникнут вопросы о происхождении твоих травм.

— Слушай, не хочешь помогать, я тебя заставлять больше не буду. Лучше обращусь куда-нибудь в частную клинику — там хотя бы не читают нотации и не учат жить.

— На какие шиши, братец? Или ты стал много зарабатывать подпольными боями?

Я отлично знал откуда у Лёни берутся деньги и побои. В отличие от меня, он унаследовал дар от деда по материнской линии и был ратником. Природа наградила братца огромной физической силой и выносливостью. Вот только умом, чтобы разумно распорядиться этим даром, явно обделила. Взять бы и применить этот дар с пользой: поступить в военную академию, или куда-нибудь, где его возможности оценят по достоинству, но нет, это было для Лёни ниже его достоинства. Брат всегда считал себя слишком хорошим для подобной работы.

Когда отец ещё был на ногах, он впихнул Лёньку в военную академию, но тот с треском вылетел оттуда за нарушение дисциплины. Теперь же, когда отец был прикован к кровати и находился в беспамятстве, не осталось человека, который пользовался бы авторитетом в глазах Лёни, и он творил что ему вздумается. Старший брат в моём лице, к сожалению, не был для него авторитетом из-за специфики дара.

Вспыльчивый характер, самоуверенность и желание реализовать себя привели брата к подпольным боям. Каждые выходные он пропадал в одном из клубов города, где устраивались нелегальные бои среди одарённых. Посмотреть на это шоу стягивались влиятельные люди и платили большие деньги. Правда, сами бойцы получали лишь небольшой процент. Этих денег зачастую едва хватало, чтобы подлечиться и восстановить силы перед следующим поединком. Конечно, если всегда выигрывать и выходить из боя почти невредимым, можно сорвать куш, но соперников подбирали таким образом, чтобы они были приблизительно равны по силам, поэтому поединки проходили невероятно кровавыми и нередко заканчивались серьёзными увечьями.

Как-то в самом начале Лёня пытался подбить меня на участие в подобных турнирах в качестве целителя, который должен оказывать первую помощь пострадавшим, но тогда он получил убедительный отказ и больше не возвращался к этой теме.

— А что, если так? Сегодня я победил, а следующий бой, считай, у меня в кармане. Я уже знаю имя будущего противника, и я его сделаю даже одной рукой.

— Нельзя недооценивать противника, — бросил я непреложную истину, но кому я говорю? Разве он станет меня слушать?

— Давай каждый будет делать своё дело? — взбеленился брат. — Я буду драться, потому что я ратник — это моё призвание. А ты, как целитель, уже давно мог бы разобраться с проблемой, которая не даёт нормально жить отцу.

Лёня знал куда надавить. Николай всеми силами стремился разгадать загадку непонятной болезни отца, но до сих пор не преуспел. Всё, что он мог делать — удерживать жизнь в слабеющем теле. Семья потратила миллионы на целителей, которых приглашали из Москвы, Санкт-Петербурга и даже из Германии, но пока никто не смог помочь. Парень надеялся, что развивая свой дар, он сможет разгадать эту загадку и справиться с таинственным недугом, но все попытки заканчивались провалом.

Меня выпад Леонида не особо задел, потому как я не чувствовал и половины эмоций, бушевавших прежде в груди Николая. Возможно, именно поэтому я нашёл в себе силы, чтобы парировать этот выпад:

— Думаешь, если в один из дней матери принесут весть, что тебя до смерти забили в одном из подвалов Дубровска, ей станет легче?

Этот аргумент всегда действовал отрезвляюще на брата. Вот и сейчас он стал немного спокойнее.

— Смертельные исходы — большая редкость на ринге, а при наличии хорошего целителя, даже серьёзные травмы можно оперативно вылечить.

— Это тебе сказали организаторы боёв? — удивился я и выудил из памяти один случай из врачебной практики Николая, который пришёлся бы кстати. — Ты ведь знаешь Петра Ардатьева? Он был одним из участником подпольных боёв. С месяц назад его привезли к нам в отделение, и Афанасий Ильич целые сутки провозился с ним. Пришлось даже Тихоновну подключать и часть стажёров. Когда Петра привезли в больницу, он был похож на кусок мяса. Никто даже не верил, что ему удастся выкарабкаться, но Жаров сотворил настоящее чудо. И где теперь этот Ардатьев? До сих пор прикован к кровати, а семья ищет все способы, чтобы вернуть ему мобильность. Ты этой судьбы хочешь? Чтобы мать разрывалась между тобой и отцом?

Эти слова всё-таки произвели нужный эффект. Готов поспорить, Лёня знал Ардатьева лично и прекрасно был осведомлён о его судьбе. Вкупе со страхом причинить матери боль мои слова заставили его задуматься.

— На твоём месте я бы помалкивал, потому как мать где-то рядом, — брат понизил голос и бросил беспокойный взгляд в сторону кухни. — Не хватало, чтобы ещё она узнала и принялась меня отчитывать.

Услышав тихие шаркающие шаги в коридоре, мы оба замолчали, а я бросился к стойке для одежды и накинул на плечи длинный плащ, скрывающий мой изодранный костюм. Да, в таком наряде я выглядел нелепо и не по погоде, но чего не сделаешь, чтобы укрыться от дождя?

— Мальчишки, вы дома? — в комнате появилась мать и с подозрением посмотрела на нас обоих. — Мои мальчишки никогда не меняются, снова все в ссадинах! Ну, ладно Лёня, но ты, Ник! Ты ведь старший брат, должен быть примером.

Мы с Лёней переглянулись и не сдержали улыбки. Кажется, в этот раз пронесло. А парой мгновений позже мы узнали причину, почему мать находилась в приподнятом настроении.

— Давайте мыть руки и за стол. Сегодня у нас в гостях тётя Тоня. Давненько она не была в Дубровске!

Тётя Тоня была родной сестрой матери и жила в соседнем городе. Её дети давно уехали кто в Москву, кто в Санкт-Петербург, а лет десять назад умер муж, и женщина осталась совсем одна. Сколько мы ни звали её перебраться к нам, она наотрез отказывалась. Несмотря на одиночество и непростую жизнь, тётя Тоня оставалась оптимисткой и умела находить поводы для радости даже в мелочах. Когда она появлялась в доме Павловых, здесь сразу становилось светлее. Именно за это её любил Николай.

— Мальчики! — послышался с кухни радостный возглас тётки, а через мгновение в дверном проёме показалась и она сама. — Как же вы выросли! Галь, когда они только успевают? Казалось, Николаша только в гимназию пошёл, а Лёнечка ходить начал, а уже такие орлы!

Тётя похлопала нас по плечам и добродушно рассмеялась.

— Ну, как поживаете? От невест отбоя нет?

— Ага, вон, за калиткой стоят, усадьбу штурмовать готовятся, — пошутил я, и тётя Тоня разразилась громким смехом.

— Коленька, ну, ты как всегда! Как скажешь, что-нибудь, хоть падай. Ладно, давайте за стол. Я вам привезла пирог со смородиной и свои фирменные отбивные из баранины, а то мать вас совсем голодом морит.

Я боялся, что мать Николая нахмурится и вспомнит об отце, но женщина не подала вида и продолжала улыбаться. Может, уже просто привыкла за эти два года и устала так остро реагировать?