С добрым утром, принцесса!

Глава 44

– А вот сюда я прихожу с друзьями, – говорит Мария, встретившись с отцом у кафе “Констанция”. Вероятно, она должна была бы сказать об этом в прошедшем времени “приходила”, но Мария еще не до конца осознала, что собраний “Клуба Непонятых” больше не будет. Для нее собрания продолжают оставаться настоящим, хотя в действительности они уже являются частью прошлого.

– Мне здесь нравится.

– Владелица кафе – мама Валерии. Ты помнишь ее? Ты видел ее один раз, весной, два года назад, когда приехал в Мадрид с... Монтсе.

Мужчина усиленно пытается вспомнить, но это ему не удается, и он с сожалением отрицательно качает головой. Впрочем, едва войдя в кафе, он тут же вспоминает Мару. Эта худенькая белокурая женщина с ясными, светлыми глазами произвела на него большое впечатление.

– Я узнаю ее, – тихо говорит он дочери, усаживаясь за один из свободных столиков.

– Да?

– Она приходила забрать твою подругу, когда вы были в парке аттракционов, верно?

– Точно.

– Она ничуть не изменилась.

– Папа, с того дня не прошло и полутора лет.

– Правда? А у меня такое чувство, что все это было давным-давно.

Женщина приближается к столику, за которым разговаривают отец с дочерью. Заметив ее, они прерывают беседу и, поднявшись из-за стола, встречают Мару.

– Привет! Сколько зим, сколько лет! – радостно восклицает Мара, приветствуя их, она тоже сразу узнала Эрнесто. Мара по-дружески целует Эрнесто в обе щеки, а потом целует и Марию, чего никогда не делала раньше, когда та приходила сюда с ребятами. Обескураженная Мария снова садится за стол, внимательно следя за разговором матери Валерии с ее отцом.

– Да, бог знает сколько, – отвечает Эрнесто.

– Ты здесь, в Мадриде, в отпуске?

– Не то, чтобы... А, в общем, более-менее, так. Я отпросился с работы на пару дней, чтобы приехать повидаться с дочерьми. Я уже так давно их не видел.

– Так это же здорово!

– Но, завтра я уже уезжаю.

Компания из пяти завсегдатаев кафе, работающих неподалеку, входят в “Констанцию” и здороваются с Марой. Следом за ними появляется пожилая чета, которая тоже частенько заходит в кафе по утрам.

– Простите меня, я должна идти. Как видите, у меня накопилось много работы. Что вы хотите заказать? За счет заведения.

– Нет, не стоит.

– Конечно, стоит, ведь Мария с моей дочерью как сестры. Я так давно тебя не видела, что просто настаиваю на угощении.

Рыжеволосая скрывает свое удивление за вежливой улыбкой. Что это значит, что она его давно не видела, если они встретились случайно и виделись всего раз в жизни?! Нет, конечно, она, Мария, очень любит Валерию, и они с ней большие подружки, но сестры, это уж... Мара слегка загнула.

– Ладно, я не стану с тобой спорить. Мне кофе с молоком и круассан.

– А мне кола-као с круассаном, – добавляет Мери.

– Вот и отлично! Уже несу.

Мара быстро идет к стойке кафе. Если бы это были не ее отец и мать ее подруги, то девушка сказала бы, что эта парочка взрослых флиртовала. Они заигрывали друг с другом прямо перед ней? Это ненормально. И больше того, этот взгляд, который отец кинул на Мару, когда та уходила. Черт возьми, да он глаз не отрывал от ее задницы!

– Какая красивая женщина. Она отлично сохранилась, – замечает Эрнесто, улыбаясь.

– Это... Слушай, пап, вообще-то она – мать моей подруги.

– И что с того? Какое это имеет отношение к тому, привлекательна она или нет?

Какие же все-таки они, эти мужчины. В глубине души все они одинаковы. Даже ее отец! Не далее, как вчера сокрушался и убивался, а сегодня завидел хорошенькую задницу и все позабыл.

– Оставим эту тему. Ты хорошо спал сегодня?

– Нормально, только матрас слишком мягкий, и в номере было довольно жарко.

– А ты не проверял, может, был включен обогреватель? Так обычно и происходит.

– Нет, я не знаю, где это посмотреть. Я открыл окно, так и спал с открытым окном.

Мария хлопает себя по лбу рукой. Этот человек неисправим.

– А как настроение?

– Да ничего, получше, после того, как повидался с вами.

– Я рада.

– Но, завтра я снова уеду и... не знаю. Так трудно уезжать от вас. Вы у меня самые лучшие и самые красивые...

– Гадеа, может быть, и самая...

– Малышка, не стоит себя недооценивать. У тебя гены твоей матери, а она – самая красивая женщина, которую я когда-либо знал.

– Все эти гены, о которых ты мне говоришь, достались моей сестре, я же вышла у тебя насмешкой.

Эрнесто смеется и берет дочь за руку.

– Мария, ты еще такой ребенок. Возможно, что девочки твоего возраста по сравнению с тобой более... зрелые, что ли, но пробьет и твой час. Я в этом ничуть не сомневаюсь. Вот увидишь.

Это так необычно, что ее отец говорит с ней о таких вещах. Он никогда этого не делал, они никогда не разговаривали о сексе, изменениях тела, о парнях. Они не разговаривали даже на более простые темы, что ей нравится, например, или чем она увлечена. И само собой разумеется, что у Эрнесто даже и в мыслях не было, что Мария могла в кого-то влюбиться. Дело не в том, что девушке было неудобно разговаривать с отцом на подобные темы, ей также не хотелось слишком углубляться в свои дела.

К ним возвращается мать Валерии, неся в руках поднос с заказанным завтраком.

– Вот ваш заказ, – говорит она, расставляя все на столе.

– Огромное спасибо, Мара.

– Не за что. Если вам что-нибудь понадобится... позовите меня. Надеюсь, вам понравится.

– Я абсолютно в этом уверен.

– Приятного аппетита!

– Еще раз спасибо.

Прежде чем вернуться к барной стойке, Мара обменялась улыбкой с Эрнесто.

– Папа, – начинает Мария, отпивая кола-као, – ты клеишься к матери Валерии?

– Что? Клеюсь? Конечно же нет!

– А у меня складывается впечатление, что...

– Послушай, мне уже пятьдесят. Скоро вы с Гадеа сделаете меня дедом. Я уже тысячу лет ни с кем не заигрываю. Я уже даже не помню, когда последний раз кадрился к женщине.

– А к Монтсе?

– Монтсе сама меня подцепила, и я не смог устоять.

Еще один хлопок по лбу, только теперь рыжеволосая улыбается. Она насыпает какао в молоко и помешивает ложечкой в стакане. Мария должна признать, что пояснения ее отца были не лишены своеобразного юмора.