С добрым утром

— Нет ничего лучше после хорошей драчки, чем отменная еда и хорошая выпивка, — философски подытожил Дамдир, откинувшись на лавке и сыто рыгнув.

— Говорят, ещё секс хорош, — рассеяно ответил Болотников, вызвав у присутствующих за столом лёгкую степень ошарашенности.

— Кхм… Благородие, ты в каких пещерах успел таких манер набраться?

— Известно в каких — в дварфийских, — парировал археолог, поняв, что ляпнул что-то не то.

— Что-то сильно я в этом сомневаюсь! Тут скорей университетом и студенческой вольницей попахивает…

К счастью, в это время мимо прохромал старший возница, на ноге которого красовалась свежая повязка, и Свят воспользовался оказией, чтобы сменить тему.

— Простите, любезный, как там здоровье раненого охранника?

— Да нормально здоровье, — немного удивлённо ответил возница. — Повязку сменили, кровь остановили. Пару дней в постели поваляется, а там как телега в город пойдёт, так его и подбросят.

— В смысле, кровь остановили? — недоумённо спросил Святослав. — А операция? Пулю извлекли?

— Помилуйте, ваше благородие, какая операция? Тут же только фельдшер деревенский. Дырку там от топора он ещё заштопать сможет, а так, чтобы внутри человека копаться — это к докторам надо, в Павлоград.

— Та-а-а-к… А если ему в город надо, какого хрена вы его тут бросаете?

— Так ведь инструкция, — пожал плечами возница. — На крышу мы его не затащим, а больше положить негде. Так что придётся ему тут немного поваляться, за счёт компании.

— Что значит — поваляться? — холодно поинтересовался Болотников, чувствуя, как внутри медленно разгорается ярость. — А если у него заражение крови случиться? А если осколки кости артерию повредят? Если он без руки останется?

— Святослав, да что ты до человека домотался? — встрял в разговор подмастерье. — Ребята подневольные, сказано жеж — инструкция. Най'Ла! Хоть ты ему объясни.

— Я сама эльф подневольный, контрактом по рукам и ногам связанный, — пожала плечами девушка, делая небольшой глоток чая. — Мне что хозяин прикажет, я то и делаю.

— Ну да, кого я спрашиваю?! Лейтенант, а ты что молчишь? Ты ж человек военный, с дисциплиной дружишь.

— Учитывая, что господин Болотников спас меня от неминуемой смерти, боюсь, что в данной ситуации я не имею никакого права что-либо говорить. Только оказать посильную помощь.

— Вот вы камнем пришибленные, — вздохнул дварф, оглядывая спутников. — Ладно, чёрт с вами, будем спасать. Только, чур, я еду на задниках — на крышу сами лезьте…

При обычных условиях, поездка из Роквилля в Павлоград на почтовом дилижансе занимает два дня. В этот раз потребовалось менее тридцати шести часов. Выехав с постоялого двора с первыми лучами солнца вместо указанных в расписании десяти утра, уже в начале третьего дня карета въезжала в ворота павлоградской почтовой станции. Здесь раненых немедленно перенесли в служебные помещения, а начальник станции долго благодарил пассажиров за проявленное добросердечие. Как и второй охранник, хотя в отличие от начальства, полуорк сделал это быстрее и гораздо искреннее.

Затем пришло время прощания с Дамдиром. До хруста сжав ладонь Святослава в своей лапище, подмастерье второй рукой хлопнул спутника по спине и прогудел:

— Возрадуйся, человек, это путешествие окончено! Надеюсь, ещё пересечёмся. Ибо человек ты интересный, клянусь лысиной Рахандира! И я сейчас не про твои сказки о Древних говорю. В прошлый раз мы с тобой махались в кабаке, в этот — отбили нападение грабителей. Жду не дождусь, что же случиться в следующий!

— И я рад нашему знакомству, Дамдир, — пробормотал археолог, морщась от боли. — Но следуя твоей логике, в третий раз нам лучше не встречаться — не дай Бог, новый Катаклизм произойдёт.

Дварф расхохотался, после чего ещё разок хлопнул Болотникова по спине, поручкался с Радомиром и отвесил поклон Най'Ле. Завершив на этом ритуал прощания, он направился обратно к дилижансу, попутно костеря грузчиков за небрежное обращение с багажом…

— Ну что, пойдём что ли? — поинтересовался Свят у кирасира, забрасывая за спину верный рюкзак.

Лейтенант удивлённо уставился на своего гостя, пытаясь понять — не шутит ли он. Поняв, что Свят абсолютно серьёзен, снисходительно улыбнулся:

— Мы обязательно прогуляемся с вами по городу, Святослав Владимирович, и я покажу вам все наши достопримечательности, но сейчас лучше воспользоваться экипажем. Это не Роквилль — если мы пойдём пешком, идти придётся до вечера…

Глава 27

Как уже неоднократно говорилось, Павлоград являлся центром павлогородской губернии. Его население насчитывало более пятисот тысяч мирай различных рас и национальностей. Не самое маленькое число, особенно если учесть, что по данным последней переписи, население всей губернии едва превышало число в три миллиона. Согласно последнему изданию справочника «В помощь путешествующему по Империи» (подарок Анны Тищенко одному археологу за интересные рассказы), в Павлограде имелось более двадцати заводов и фабрик, два театра, одно кабаре, три публичные библиотеки, музей Истории древней Земли, университет точных наук, пять ресторанов для истинных гурманов, в которых можно было попробовать кухни всех стран мира, квартал гильдии магов, кадетский корпус и многое-многое другое. К примеру, свыше сотни питейных заведений различного уровня обслуживания и двенадцать публичных домов.

Из всей вышеперечисленной информации Святослава особенно заинтересовали кабаки и бордели. Не столько ради практического использования, сколько из любопытства — каким образом автор статьи смог получить столь точные цифры. Делал ли он официальный запрос городским властям или самолично обходил каждое заведение? Если имел место второй вариант, то автору следовало отдать должное за проявленное трудолюбие, а сам справочник признать воистину достойным доверия.

Впрочем, путешественники сами заметили разницу между спокойным полусонным Роквиллем и шумным Павлоградом. Стоило дилижансу миновать пригород, как тротуары стремительно заполнились людьми, а проезжая часть — экипажами всех мастей, от двуколок до тяжелых фургонов. Каждый второй прохожий куда-то торопился, а каждый первый шагал с таким целеустремлённым и важным видом, что сразу становилось понятно — у данного мирай очень важные дела, от которых его нельзя отвлекать. Впечатления добавляли стайки ребятишек. Похоже, в школах недавно закончились уроки и теперь улицы наводнили маленькие фигурки в школьной форме. Одни спокойно шли домой, под присмотром родителей или гувернантки, другие же гурьбой неслись по своим делам, нередко перебегая проезжую часть, рискуя попасть под копыта лошадей или колёса экипажей.

Кстати, раз уж речь зашла о проезжей части и экипажах — единственное правило дорожного движения, которое заметил Болотников из окна почтовой кареты, это то, что движение было правосторонним, а транспортные средства двигались каждое по своей стороне. В остальном все ездили, кто во что, а точнее — куда и как горазд. Благо, скорости были небольшие, а большинство ДТП заканчивались исключительно крепким словцом в сторону виновника.

На этом первое знакомство с городом не закончилось. После того, как путешественники сменили дилижанс на экипаж, Радомир попросил возницу доставить их на место окружным маршрутом, дабы поразить спутников парой-тройкой местных достопримечательностей. Так они прокатились мимо Павлоградского металлургического завода, дававшего Империи более пяти тысяч тонн чугуна в год, кадетского корпуса, в котором лейтенант провёл свои юные годы и городского оперного театра, принимавшего в своих стенах примадонн из столицы. Миновали нарядное здание городской ратуши, построенной почти три века назад дварфийскими мастерами, и заглянули в студенческий городок полюбоваться на здание университета, возведённого столичными архитекторами за немалые, надо сказать, деньжищи. Впрочем, из всего увиденного на Свята произвели впечатление всего две вещи…

— Башня магов, — прокомментировал Радомир, заметив как археолог пялится на конструкцию, устремившуюся в небо на неприличную для данной эпохи высоту. — Была перестроена пятьдесят лет назад и тогда же на неё установили эти часы. Забавно, что часы работают без какой-либо магии — исключительно на законах физики.

— Да что вы говорите, — пробормотал Болотников, с любопытством изучая башню, походившую на лондонский Биг Бен так же, как капля вина походит на каплю коньяка. — О! А это что за хреновина?