С изюминкой

— Откуда ты знаешь, что это была она?

— Швы порезали, а моя сумка была рядом с ней, пока мы готовились. Это не похоже на случайность, почти нет шансов, что я могла бы сделать это. Она просто отрезала один стежок на каждом пуанте, поэтому он расслабился, пока не разошёлся полностью. Надя — единственный человек, который может сделать со мной что-то подобное, и она странно на меня смотрит. Это была Надя, я уверена.

Я был в основном спокоен, хотя моя хватка на её лодыжке стала немного сильнее, чем минутой ранее.

— Ты говорила кому-нибудь?

Она покачала головой.

— Я не могу доказать, что она это сделала, и не хочу опускаться до такого же уровня, понимаешь? Мне кажется, что если я её сдам, то будет ещё хуже. Но если Надя продолжит в том же духе, то я скажу Уорду.

Я осматривал её лицо и хотел, чтобы она не была такой благородной, но у меня вызывало уважение все эти стороны Лили.

— Чёрт возьми, Лили. Мне очень жаль. Зачем ей делать что-то подобное?

Я не заметил, как её щёки запылали. Она не хотела говорить об этом, но призналась:

— Она бывшая Блейна.

Презрение просочилось сквозь мой тонкий фасад безразличия к Блейну.

— Кто-нибудь знает, что вы… репетируете в свободное время?

— Нет. Мы никому не говорили, или по крайней мере, я не говорила.

— Ты на самом деле уверена, что он держит рот на замке?

Она пожала плечами, слегка поджав губы.

— Он похоже решил оставить всё только между нами, и я уверена, что Надя не знает. Если бы знала, она бы даже не рассматривала идею прикрывать свою задницу или притворяться, что не участвовала в нанесении мне вреда. Она бы накинулась на меня открыто и бесстрашно.

Я покачал головой.

— Она сумасшедшая. Что ты собираешься с ней делать?

Она снова вздохнула.

— Часть меня хочет сделать что-то ужасное, отплатить ей, например, добавив магний в бутылку с водой, чтобы она обгадила свой купальник во время репетиции, или, по крайней мере, испортила воздух. Мои стандарты невысоки.

Я не смог сдержаться и засмеялся, а Лили улыбнулась, широко раскрыв глаза.

— Чем занимаешься? — спросила она и кивнула на стопку бумаг.

Настала моя очередь вздыхать.

— Оцениваю работы студентов, или по-другому «я ненавижу свою работу ассистентом преподавателя».

Лили посмотрела на телевизор, на экране которого одна блондинка ругалась с другой. Это был всего один долгий, непрерывный звуковой сигнал, сопровождаемый агрессивным жестом пальца.

— Ооох, Селеста злится. Их выкинут, если они подерутся? — спросила она.

— Неет, думаю, что это приветствуется.

Лили покачала головой.

— Как можно запретить это, имея всю эту выпивку в доме? Их надо переименовать в шоу «Пьяные сучки, дерущиеся из-за какого-то мудака».

Я усмехнулся.

— Немного длинно. И очевидно.

Она всё ещё смотрела на экран, где Селеста дергала свою лямку платья назад на плечо, где ему и место.

— Ты знаешь, это так смешно, что люди смотрят шоу и думают, что эти дурочки на самом деле пришли, чтобы найти настоящую любовь. Я думаю, что они начинают с ним неправильно. Чувство такое, что это самый худший способ, чтобы начать здоровые, любящие отношения.

— Правда. Он всегда шлепает их по задницам.

Лили фыркнула.

— О, мой Бог. Ты можешь представить? Это что-то вроде «Секс, который был у нас в джакузи в Арубе решит мою судьбу и судьбу моих детей. Лучше повернусь к нему своим анусом».

Из меня вырвался смех.

— Скрепить сделку аналом и минетами. Умные девочки.

Она хихикнула.

— И тем не менее я с нетерпением жду этого шоу каждую неделю.

— Это развратно. Когда наблюдаешь, что люди ведут себя настолько примитивно, кажется, что у тебя в жизни всё в порядке.

— Аминь. — Показали рекламу, но пульт был далеко, и никто не сдвинулся с места. Она поудобнее уселась на диване и уделила всё своё внимание мне.

— Прочитай мне свои любимые строки из эссе.

Я был знаком только с одним и покопался, чтобы найти его.

— А, вот оно. «Яго был шахматным мастером. Он втирался в доверие к Отелло и всем остальным, чтобы быть мудаком. Он как супер-гений, как Макиавелли или Тупак, или кто-то вроде них, за исключением того, что в конце просто получает удар ножом.»

Она лопнула со смеху, и я положил листок рядом с собой.

— Колумбийский Университет? Иисус Христос. Как этот ребёнок выжил?

Я пожал плечами.

— Это занятия низкого уровня для старшекурсников, его выбирают студенты-инженеры, чтобы получить хоть какие-то баллы за английский. Качество его эссе меня не удивляет, так как он обычно пахнет смесью хиппи, травы и ноткой пачули. Ну, когда появляется в классе.

— Классика.

— Долго он не протянет. Таких обычно уничтожает сорняк (прим. Уэст имеет в виду курение марихуаны).

Она хихикнула.

— Ха, ха. Уничтожает сорняк?

Я засмеялся.

Она зевнула, потянулась и устроилась поудобнее.

— Так или иначе, не каждого бездельника выгоняют. Купер продержался, не так ли?

— Да, но он был достаточно умён, чтобы, по крайней мере, хоть что-то сдавать. Высшее образование — это высшее образование. Неважно, какие у тебя оценки, когда ты получишь эту бумажку, если ты не собираешься в аспирантуру. Плюс, его IQ без проблем помогло попасть в Колумбию.

Лили покачала головой.

— Умный гад. Возможно, когда-нибудь он все-таки применит свои способности.

— Мы можем только надеяться. — Я взял бумаги и отложил в кучу.

— Как продвигается «Лебединое озеро»?

— Ну, я репетирую, как минимум, раз в день, шесть дней в неделю, и, честно говоря, не уверена, достаточно ли этого. Так трудно и утомительно. И я могу повысить количество репетиций. Но мне необходимо позаботиться о себе. Я ходила в кабинет физиотерапевта больше, чем когда-либо, провела там дополнительное время, растягивалась, даже сделала больше сеансов массажа, чем обычно, хотя я думаю, что не могу действительно жаловаться на это.

Я ухмыльнулся.