С кратким визитом (сборник)

Верный привычке никогда не оставлять без внимания даже самый слабый тревожный звоночек, сыщик воспользовался моментом, когда Август отправился туда, куда и царь пешком ходит, и стянул с соседнего стола пепельницу с надписью «Мокко». Подумал – не вечно же бармен ходит в перчатках! А когда дома он педантично обследовал ее, то не обнаружил ни одного отпечатка пальцев. Кроме своих, разумеется.

– Как вы думаете, Владимир Петрович, есть шансы распутать эту странную историю? Тревожит она меня. Очень тревожит.

Фризе бросил на Августа Николаевича укоризненный взгляд.

– Ну да, ну да. Вы же не маг, не кудесник! Скажите, в вашей практике не случались подобные казусы?

– Нет. До сих пор приходилось разыскивать только похищенные денежки. Может, начнем действовать?

– Начнем.

«Не проще ли было бы обсуждать все эти проблемы дома? – подумал сыщик. – И не шептаться на глазах у персонала своего кафе?» Но тут же он нашел оправдание для Седикова. Чего ради приглашать к себе домой незнакомого человека, если ты не уверен, возьмется ли тот за дело? Наше время не располагает к доверительности. А еще у Фризе мелькнула мысль: соврав про то, что не пересчитывал доллары, Август Николаевич даже не покраснел.

Похоже, что Седиков и дальше собирался продолжать переговоры тут же, за столиком уютного кафе. Его собственного «Кофейного клуба». Он удобно устроился в кресле и, лениво отщипывая кусочки миндального пирожного, отправлял их в рот. Тревога, в первые минуты свидания засевшая в голубых глазах, улетучилась. Лицо приобрело благодушное выражение. Как будто переложив на плечи сыщика свои проблемы, Август Николаевич и вовсе перестал из-за них переживать.

Владимир не разделял оптимизма своего клиента. Работа приучила его к осторожности.

– Ну что ж, по коням? Продолжим разговор на свежем воздухе, а потом у вас дома.

– Почему? Здесь уютно, не жарко. Все свои.

– Это меня и беспокоит. Некоторые мои вопросы могут вам не понравиться. Зачем «своим» видеть, как шеф сердится? Если вы не против, заедем на Воробьевы горы – там роза ветров прекрасная, умиротворяющий пейзаж. Потом к вам домой, проведем рекогносцировку «на местности».

– Это необходимо?

– Место преступления нельзя оставлять без осмотра.

– Вы что! Моя квартира – место преступления?

– Шучу, – решил успокоить Августа Николаевича Фризе. – Но побывать у вас в гостях мне нужно. Для дела. Кстати, за кофе и пирожные расплачивается фирма?

Сыщик поднялся с кресла. Август Николаевич с неохотой последовал его примеру, оставив последний вопрос без ответа.

Бармен Аркадий, не упускавший хозяина и его гостя из поля зрения, тут же вышел из-за стойки:

– Вам понравились наши пирожные, Владимир Петрович?

– Прекрасные. Давно таких вкусных не ел.

Лицо бармена расплылось в довольной улыбке, а Фризе подумал: «Шустрый молодой человек. Запомнил, как меня зовут, с первого раза».

– Я вернусь после пяти, – проинформировал бармена Седиков. – Кстати, запасы не пора пополнять?

– Текила кончилась. – Аркадий сморщил лицо, словно ему на язык попало нечто непотребное. – Не пойму, с чего это на нее так запали? Особенно молодые дамы. Начитались детективов? – Он как-то по-особенному, проникновенно взглянул на Владимира, и сыщик опять подумал: «Ох, не прост этот брат Аркадий! Знает меня, что ли?»

– Текилу закажу, – пообещал Седиков. – Попроще? Или самую дорогую?

– Самую, самую. «Золотую».

– Что-то еще?

– С остальным – ажур.

Простые вопросы – простые ответы

Они приехали на Воробьевы горы каждый на своей машине. Фризе на щегольском белом БМВ, Август Николаевич – на давно не мытой синей «шестерке». Глядя на замызганное авто владельца «Кофейного клуба», Владимир даже почувствовал легкое смущение: бизнесмен-то скромняга, а вы, господин сыщик…

Наверное, похожая мысль посетила и Седикова. Скользнув взглядом по белой «красотке», он буркнул:

– И охота вам высвечиваться?

У Фризе чуть не сорвались с языка слова о том, что ему-де скрывать нечего, живет на свои трудовые, но он вовремя одумался и промолчал.

– Итак, мы с вами уже выяснили: в долг никому не даете. Не одалживаетесь.

Седиков согласно кивнул.

– А ваши супруга и дочь? Может быть, кто-то из них ссужал родственников или знакомых?

– Исключено. Своих денег у них нет. Больших денег, – поправился он. – Давать взаймы не с чего. Дочь – студентка. – Август Николаевич машинально взглянул на уходящую ввысь пирамиду университета. – Учится на философском факультете. А жена не работает. Сейчас она живет на даче.

Фризе понял, что в доме Седиковых Август Николаевич и банкир, и Счетная палата, и бюджетный комитет. И еще его заинтересовала фраза: «сейчас она живет на даче». Казалось бы, летом все, у кого есть возможность, живут на даче. И нет ничего странного в том, что супруга Седикова так и поступала. Странной показалась сыщику интонация, с которой тот произнес эту фразу. Дескать, не просто живет, а живет постоянно. Но это уже были домыслы. И Владимир отмахнулся от них. К поиску корреспондента, отправлявшего пачки долларов, они не имели никакого отношения.

– Жена и дочь знают о баксах?

– Я же говорил! Нет, нет и нет! Об этом знаю только я. Теперь и вы.

– Хорошо-хорошо. Я хотел только уточнить.

Они миновали смотровую площадку, поравнялись с уютной белой церквушкой Живоначальной Троицы. Август Николаевич на секунду замедлил шаг и привычно перекрестился. Фризе так никогда и не смог преодолеть в себе робость к публичному проявлению чувств. Он крестился мысленно. Но искренне.

За церковью они свернули направо, спустились на несколько ступенек и медленно пошли по тенистой аллее. Недели сухой жаркой погоды привели к тому, что липы, едва успев зацвести, уже роняли листву. Побуревшие листья противно шуршали под ногами, и в голову невольно лезли мысли об осени. А ведь июль едва перевалил за половину.

Почти все скамейки вдоль аллеи были заняты: мамы с детишками, молодые люди в обнимку, казалось, застывшие навечно в откровенных позах. Старики в поношенных одеждах глядели на раскованных молодых людей с презрительной отрешенностью. Как будто не имели к этим юнцам никакого отношения, не были в недалеком прошлом их дедами и бабками.

Фризе всегда удивлялся тому, что и благообразные, но плохо одетые старики, и молодые мамаши, выгуливавшие детишек, и пытающиеся поймать свой кайф молодые люди были совершенно безучастны к тому, что их окружает. А ведь они просто-напросто утопали в ворохе смятых пакетов от сникерсов, чипсов, попкорна, бутылок из-под пепси чудовищного свекольного цвета, использованных презервативов и грязных шприцев.