С кратким визитом (сборник)

– Папец, ты здесь? – раздался звонкий молодой голос. – Папочка, ты сегодня не в конторе?

Маргарита возникла на пороге, и Владимиру бросилось в глаза удивительное сходство дочери с отцом. Только она была брюнеткой. И природа потрудилась над тем, чтобы добавить в отличие от папеньки резкости ее чертам, хотя это нисколько не мешало ей быть красавицей. Но Фризе не «тащился» от брюнеток.

– Чегой-то ты такой встревоженный? – спросила она отца, не удостоив Владимира даже поклоном. А увидев на столике шахматную доску с фигурами, добавила: – Проиграл?

– Нет, не проиграл. И вообще я не встревоженный. С чего ты взяла?

– Вам что-то передали на улице? – поинтересовался сыщик, решив напомнить о своем присутствии.

– Да. Кстати, папочка, тебе пакет, – Девушка расстегнула похожую на кисет сумочку и достала плотный толстый конверт с надписью золотыми буквами: «Экспресс-доставка. Седикову Августу Николаевичу». – Какая-то благоухающая девица просила тебе передать. С работы, что ли?

– Чем она благоухала? – спросил сыщик. Он задал первый пришедший ему в голову вопрос, надеясь втянуть девушку в разговор и побольше узнать о золотоволосой курьерше.

– Как она тебя назвала? – поинтересовался Седиков.

Они спросили хором. Оба вопроса прозвучали одновременно. Девушка улыбнулась и тут впервые обратила внимание на Фризе:

– Это твой сотрудник?

– Да. Нет! Может, ты отдашь мне пакет? – почему-то рассердился Август. Наверное, на свой невразумительный ответ.

А Владимир подумал: «Какой же я болван! Спросил, чем благоухала красотка!»

– Вот твой сверток, папочка. – Маргарита подошла к отцу, стоявшему столбом посреди комнаты, и опустила пухлый пакет в распахнутый ворот рубашки.

– Марго!

– Может, сядем? – предложила дочь. – И ты мне все расскажешь.

Она, как умелый футболист, запустила свои босоножки в угол комнаты и с ногами забилась в кресло. На ее лице отразилось блаженство: все-таки ходить в босоножках на высоком каблуке жарким летом большая пытка. Только сейчас Фризе заметил, что глаза у Маргариты голубые. Даже не голубые, а синие. Как васильки. «Надо же, – подумал он. – Брюнетка с синими глазами».

Август Николаевич сел в кресло напротив дочери..

– Так этот симпатичный мужчина – твой сотрудник? – повторила вопрос девушка.

– В известной мере…

– А мера большая?

Август Николаевич пропустил едкий вопрос дочери мимо ушей. То ли уже привыкнув к колкостям, то ли был ошеломлен, предчувствуя провал операции.

– Маргарита, мне пришлось воспользоваться услугами частного детектива. Об-сто-ятель-ства заставили. – Он сделал легкий поклон в сторону Фризе: – Владимир Петрович.

– Ага, – приняла к сведению заявление отца девушка. – Про обстоятельства ты мне расскажешь сейчас? Или позже? Извини, чуть не забыла про твой вопрос. Отвечаю – молодуха подсекла меня рядом с подъездом. Спросила: вас зовут Маргарита Седикова? Я не отпиралась. И она вручила мне пакет. Сказала: передайте Августу Николаевичу. Чтобы мне сэкономить время, не тащиться на третий этаж. У экспресс-доставки дел невпроворот. Только и всего.

– А других пакетов у нее не заметили? Или сумки? – спросил Фризе, хотя видел, что красотка была налегке.

– Не заметила. – Девушка повнимательнее взглянула на сыщика. – Кстати, вы спросили, чем она благоухала. Начитались Зюскинда? Удивительно, но я об этом тоже подумала. Немного резкий, но очень приятный парфюм. Никогда мне не встречался.

Она задумалась, а у Фризе мелькнула мысль о том, что за каждым ароматом – мужским – должен скрываться реальный мужчина. Любовник. Просто хороший знакомый. Не слабо! Но тут же он нашел аргумент в защиту Маргариты: а папин одеколон? Или дедушкин. А если Маргарите очень повезло, то дедушек у нее должно быть два. И еще дяди. Впрочем, насколько успел заметить Владимир, ее папа постоянно употреблял туалетную воду «Хюго».

– Незнакомый мне запах. Мужчине он бы больше подошел, – добавила она. И Фризе не уловил в ее голосе иронии. Васильковые глаза были спокойны, даже безмятежны. – Эта деваха – ваша знакомая? Вы их различаете по запахам?

Маргарите явно доставляло удовольствие попикироваться. С папой, с гостем – все равно с кем.

А вот Август Николаевич сидел притихший, сосредоточенный. Его глаза, наверное, неосознанно, перебегали с дочери на сыщика и тут же проделывали обратный путь. Фризе испугался – уж не затянется ли пауза надолго, как при обдумывании очередного шахматного хода?

– Да расскажите вы Маргарите Августовне все как есть, – предложил Владимир. – Женщины умеют хранить секреты не хуже нашего.

– Ну что же! – Седиков достал из-за пазухи пакет, мгновение подержал его на ладони, словно хотел по весу определить, сколько же баксов прислали ему на этот раз. А может быть, он так поднаторел в «общении» с деньгами, что определить сумму по весу для него не составляло никакого труда. – Ну что же, – повторил он и вопросительно взглянул на сыщика.

Фризе взял у него из рук пакет, достал из кармана перочинный ножик, осторожно вскрыл пакет, взял его себе, а доллары вернул Августу Николаевичу.

Как и в прошлый раз, в пакете было пятьсот стодолларовых купюр.

Внимательно разглядывая большой конверт, Фризе обнаружил то, чего не увидел Седиков. На нем имелся водяной знак: «Debora Strip». Но Фризе знал – конверты с таким водяным знаком встречались повсюду.

– Я напрасно взяла этот пакет? – спросила Маргарита, с удивлением разглядывая деньги.

– Вы все сделали правильно, – попытался успокоить ее Владимир.

Но, похоже, его мнение девушку не интересовало. Ей требовался вердикт отца.

– Это же так естественно! Тебя попросили передать пакет. Ты просьбу выполнила. В этом нет ничего криминального.

Девушка почувствовала сомнение в словах отца. А может быть, ее насторожило словечко «криминальное».

– Но лучше было бы не брать?

– Владимир Петрович так не считает. Ему виднее.

– Тайны мадридского двора? Я надеюсь, ты все расскажешь мне потом, – бросила Маргарита, выбралась из кресла и, как была босая, прошлепала в соседнюю комнату.

Фризе уже знал, что это ее «девичий терем». На мгновение она снова возникла в дверях и сказала ласково:

– И про парфюм, папочка, расскажешь. Почему он так заинтересовал господина сыщика.

Она даже не взглянула на Владимира и тут же удалилась.

Помня о том, что на улице дежурит Рамодин, Владимир подошел к окну. Евгения нигде не было видно. «Набрать номер его мобильника?» – подумал он. И тут же отверг эту идею. Если Рамодина нет около дома, значит, он засек курьершу и сейчас «пасет» ее. Звонок по мобильнику может испортить дело. Оставалось одно – ждать.

– Как же теперь поступать? – спросил Август Николаевич. После того, как дочь ушла в свою комнату, он уже не пытался делать вид, что ничего особенного не произошло. В его голосе чувствовалась тревога, а на лице блуждала растерянная улыбка.