С Луны видно лучше
Шрифт:
За мой первый день меня постигли две проблемы: одежда и математика. Хотя, пожалуй, тригонометрия была самой непоколебимой скалой, стоящей у меня на горизонте. Но начнем, все же с одежды.
А вы, земляне, вообще когда-нибудь по-настоящему задумывались над тем, почему одежде в вашем мире отводится такая значимая роль?
С самого первого моего появления в школьном коридоре, моя оранжевая висячая футболка заставляла многих проходящих учеников с интересом оборачивать свои головы. Некоторые украдкой посмеивались, пройдя мимо. Но все было бы ничего, если бы на пути мне не встретилась женщина, воспоминания о которой так всегда и будут портить мне общее представление о людях. Между собой мои соседи звали ее жабой. Ну, помните, такое
– Это еще что такое? – громко сказала она, подходя к нам на своих грузных туфлях и в блестящих висюльках на шее. – Ты, видимо, шел в цирк, и случайно завернул в школу.
– К сожалению, - сказал я, - именно в школу.
– Что на тебе надето! Неужели ты не знаешь, как подобает выглядеть ученику?
– Знаю, - спокойно ответил я, - не выспавшимся, с книгами, и, желательно, в одежде.
Соседи, скривившись в мине ужаса, спазматически пинали мне бока локтями. Женщина молчала. Она подняла свою голову, дав мне возможность предельно разглядеть содержимое ее ноздрей, и спокойно спросила:
– Почему ты не в подобающей форме?
– Другой одежды у меня, так сложилось, нет.
Она выдохнула, зоркнула на меня, и повела от соседей в другую дверь, пока те с насмешкой жали кулаки. А меня ждал выговор от директора, и за что? За одежду, которую, как они считали, я не долен был надевать в школу!
– Но, подождите, - доказывал я, - у меня просто нет другой одежды! И потом, почему моя одежда вас не устраивает.
– Потому, что это школьные правила, - только и отвечали мне.
– Но это же бессмысленно! А может, я вообще не хочу ходить в эту вашу школу!
– Так! – повысил голос директор. – Ты будешь следовать нашим правил, вне зависимости от твоего желания! У тебя никого нет, и только школа – твой дом. Значит, ты будешь делать так, как лучше для тебя! Потому, что дисциплина – это основа всего! Ты без нее пропадешь! Школа знает лучше!
– Я вижу, вы, земляне, лишены всякой логики. Чем мешает вам моя футболка, или мои джинсы? Рушит ли они ваши основы? Если да, то я с удовольствием уйду из этой вашей школы. Я и так сюда не хотел, для меня это – лишь трата драгоценного времени.
– Мы с легкостью отправим тебя вон из школы, если ты не подчиняешься нашим правилам. И тогда, тебя ждет нечто куда хуже школ!
– Делайте, что хотите! - только и отрезал я, выходя из кабинета. – А и еще, - прибавил, - когда я буду свободен, сообщите мне, и я покину вас.
Я хлопнул дверью и присоединился к остальным ученикам из той группы, в которую меня определили. И там меня поймала вторая пуля – математика. А точнее, тригонометрия. Этот ужас длился почти час. Никогда еще час не был настолько мучителен. Наш учитель был мужчиной. Он был лыс, сух и неинтересен. Учитель даже не смотрел на нас, только на доску. А на ней… Да, я конечно, умел читать, но то, чем была испещрена доска, вызвало во мне бурю непонимания. Черточки, сокращенные слова, фигуры – то, что у вас называется тихий ужас. Но, сначала, я еще надеялся, что смогу разобраться. Моя надежда погибла на седьмой минуте. Меня посадили за одной партой с моим третьим соседом. К счастью, он так же не особо разбирался в математике. Но, в отличие от меня, его взгляд был скорее безучастным и равнодушным. Я же смотрел на происходящее глазами, распахнутыми от жалости к своему слабоумию. Какая-то маленькая планета, которая родилась намного позже меня, и погибнет намного раньше, придумала себе науку, направленную на мучение своих же жителей. Целый урок я пытался следить за мыслью учителя, но сбивался на собственной фразе: «А что
тут вообще происходит и зачем?». Поиски смысла происходящего спутались с формулами и прочей ерундой. И тут вдруг этот сухарь спросил у меня что-то про пирамиду. А единственное, что я знал о пирамидах, так это то, что они находятся в пустыне. Но, чувствую, такой ответ его бы не устроил. На минуту я замешкался.– Во-первых, - сказал он куда-то в окно, - извольте встать, когда к вам обращаются.
– Ладно, - сказал я, подымаясь, - если это так важно…
– Отвечайте на вопрос.
– Про пирамиду?
– Нет, про поиск смысла жизни.
– А, ну это просто. Смысла в жизни нет совершенно.
– Прекрасно, - повернулся он впервые ко мне. – А теперь так же уверенно про пирамиду.
– А что с ней не так?
– Ясно. Тогда, может, вы хотели бы решить уравнение?
– Сомневаюсь.
– Ну, а, если я настоятельно попрошу вас?
– Все равно.
– Так что, вам можно смело ставить двойку по моему предмету?
– Полагаю.
– Вы ведь новенький? Как вас зовут?
Я смущенно опустил глаза.
– Смелее. Это уже не так сложно. Или что, ваше имя будет похуже алгебры?
– Вряд ли. Просто, его, вроде как нет.
– Понятно, - спокойно ответил он.
– Тогда, безымянный наш друг, ответьте хоть, если вас не волнует неуд перед поступлением, почему вы такой неспособный в математике? Или вы в бывшей школе ее не увлекались?
– Да я, собственно, никогда ей не увлекался.
– Понятно. Садитесь.
При том, что я ни в какую не понимал эту математику, меня упорно заставляли заниматься ей. Потом со мной даже пытался заниматься один из близнецов, а скоро сам опустил руки.
– Видимо, - сказа он, - тебя просто невозможно научить.
– Согласен. Но зачем же мне ее учить?
– Да хотя бы потому, - говорил он, - чтобы мозг не атрофировался!
– Что?
– Ну вот, и я об этом. Ну, поступать же тебе нужно.
– Куда.
– Как куда! В ВУЗ. Или, на что ты собираешься еду покупать? Работать то надо. А с двойкой тебе поступить на приличный факультет не светит.
– Да мне и не нужно.
– Вот чудак! Ни имени у него нет, ни стремлений!
– Стремления-то есть… Мне домой, на Луну, возвращаться надо.
Здоровый, удивленный смех прокатился по всему нашему этажу:
– Так это тебе, дружище, в космонавты идти надо!
– Да, кажется это мой единственный выход.
– Забудь об этом. Тебе в жизни не стать космонавтом.
– Почему же?
– У тебя ни денег, ни мозгов нет, - махнул он рукой, выходя из комнаты. – Ха! Космонавтом он быть хочет!..
Но тогда я всерьез задумался над этим, и начал собирать информацию об этом. Из того, что я узнал от соседей и еще некоторых учеников, космонавтом стать практически нереально, будто я прошу в кабинете химии создать второй Марс! Эх, а были времена, когда космонавтами брали любого смельчака! Эх, помню этого смельчака! Ну как же без тебя тяжело…
Глава 29: заметки о земной жизни
Время моего пребывания в школе близилось к концу. Математика мне так и не далась, зараза, но я только рад. Не могу представить, чтобы я делал, полюби я ее. Но, спустя время я понял, что математика, объединившись в коалицию с физикой и биологией, решили извести меня. Потому, что, если алгебру и геометрию я еще мог перенести благодаря учителю, которого больше не интересовала моя персона, то учительница по физике неустанно, изо дня в день, укрепляла ненависть ко всем нам, за исключением тех магов, которые могли понять ту физическую чушь, что она несет. Ведь, как мне сказали, физика – это наука о том, что окружает нас и о тех законах, которым мы подчиняемся. Бедные, узколобые люди, так никогда и не поймут, что они могут не подчиняться никаким законам! Но нет, нужно было изучать устройство мира. Почему я двигаюсь, как функционируют механизмы и взаимодействуют молекулы.