С любовью, верой и отвагой
Шрифт:
Часть третья
КОРНЕТ АЛЕКСАНДРОВ
1. МУНДИР ОФИЦЕРА
На четвёртый день выезда моего из
Петербурга приехала я в Вильну, где
и располагалась обмундироваться. Толпы
жидов явились ко мне с предложением
всякого рода услуг. В полчаса у меня было
всё: квартира, прислуга, портные, множество
сукон, золотых шнуров, бахромы, сафьянов,
треугольных шляп, киверов, султанов,
кистей,
Сначала хозяйка трактира, что стоял в старой части города, за мостом у слияния рек Няриса и Вильни, говорила с Надеждой не очень-то вежливо. Возможно, причиной тому была её потёртая солдатская шинель с малиновым воротником. Но вот дело дошло до подорожной.
— Как о вас записать?
— Корнет Александров из Мариупольского гусарского полка, по дороге из Санкт-Петербурга в свой полк. — Надежда расстегнула коннопольскую шинель, чтобы достать свои бумаги. Хозяйка увидела новенький Георгиевский крест, пухлый бумажник, офицерскую подорожную. Лицо её преобразилось.
— Господину офицеру я могу предложить наш лучший номер с камином и видом на кафедральный собор. Сколько дней вы рассчитываете пробыть у нас?
— Я еду из армии, — ответила Надежда. — Мне нужно обмундироваться. Есть ли у вас знакомые портные?
— Сколько угодно, господин корнет. — Хозяйка улыбнулась ей ещё любезнее. — Через час они придут к вам.
Надежда, взяв свой саквояж, отправилась следом за горничной в номер, а хозяйка послала малолетнего сына за Яном, Исааком, Эвфраимом, Мордыхаем и Ефимом, которые всегда честно отдавали ей пять процентов от подобных сделок.
Живя у Засса, Надежда присматривалась к военному Петербургу и составила себе мнение о том, как должен выглядеть настоящий военный франт. Новоиспечённый полковник гвардии, первым поздравив её с офицерским чином, также немало полезного рассказал ей об экипировке — важнейшей части жизни офицера. Засс советовал заказать мундирные вещи в Вильно [33] , где сам недавно побывал. Это будет красиво и качественно, говорил он, но на треть дешевле, чем в столице. С его помощью Надежда написала целый список предметов, необходимых офицеру. Деньги, полученные в Военном министерстве и в подарок от государя, — всего чуть более двух тысяч рублей, — открывали перед молодым корнетом широкие возможности для осуществления этих планов.
33
Современный Вильнюс, столица Литвы.
Когда все вышеназванные мастера явились в её номер с баулами, набитыми образцами своих изделий, Надежда была вполне готова к разговору с ними. Лишь из тщеславия она позволила им битый час уговаривать себя. Они же старались вовсю. Они бросали ей под ноги, разворачивая в воздухе, штуки лучшего английского сукна по девять рублей за аршин. Они раскручивали перед ней мотки серебряного и золотого галуна, шнуров, бахромы, нужной для обшивки офицерского гусарского мундира. Они раскладывали на столе портища позолоченных и посеребрённых пуговиц: маленьких — для вицмундира, полукруглых — для боковых рядов на гусарском доломане и ментике и, наконец, особых, гусарских, пуговиц-шариков для застёжки.
Надежда не спеша листала альбомы с образцами кож, придирчиво осматривала перчатки: лайковые, замшевые, нитяные, офицерские перевязи с золотым и серебряным галуном, шейные платки, простые шёлковые и с вытканным узором, брелоки, трости, шпоры, киверные и шляпные султаны. Мастера устали расхваливать свой товар и спросили, что именно нужно молодому господину.
— Всё! —
коротко ответила она.Тогда один из них, самый старый, осторожно спросил, как господин желает платить: ассигнациями или серебром, вперёд или только по исполнении заказа, а может быть — не дай, конечно, Бог, — хочет все заказать в долг с выплатой через месяц, два, три, полгода?
— Ни в коем случае! — строго ответила она. — Я плачу серебром. Треть цены — при заказе, остальное — при выполнении его. Но делать все надо быстро...
В следующую минуту ей пришлось схватить одну из тростей, принесённых ими, ударить ею по столу и скомандовать: «Назад! Стоять смирно!» — потому что мастера, вопя и толкаясь, кинулись к ней. Они кричали, что один только Ян, Исаак, Эвфраим, Мордыхай и Ефим сделает всё это лучше других и точно в срок. Перепалка их была яростной, но скоро умельцы договорились между собой, выбрали «фактора» — посредника, отвечающего за распределение и выполнение заказов, — и стали собирать образцы обратно в сумки.
Надежда сказала, что сейчас же, немедленно, для прогулки в город ей нужны зимняя офицерская шинель, шляпа, трость и замшевые перчатки, и она заплатит за это особо. Разумеется, шинели, сшитые загодя, у них имелись. Спустя час мальчишки-подмастерья портного верхнего платья Эвфраима принесли и тут же подогнали ей по росту рукава и длину пол на новенькой голубовато-серой шинели с пелериной и роскошным бобровым воротником. Мастер головных уборов Ян доставил чёрную фетровую шляпу с петлицей, серебряными кисточками и чёрным султаном.
Надежда надела шинель прямо на свой старый коннопольский мундир и пошла на почтовую станцию. Ей надо было отправить в Сарапул длинное письмо, которое она обдумывала и писала всю дорогу из столицы в Вильно. Короткое послание отцу она отослала ещё из Петербурга. В нём было всего несколько строк. Она сообщала, что по воле государя остаётся служить в армии, а её сына Ивана Чернова Андрей Васильевич должен как можно скорей привезти в Петербург, потому что император желает поместить его на казённый счёт в военно-учебное заведение, младшую же сестру её Евгению — в институт благородных девиц имени Святой Екатерины. Эта записка была написана сразу после второй встречи с Александром Павловичем. Тогда у неё в голове царил радостный сумбур и дальнейшая жизнь виделась невероятно счастливой.
Чуть позже Надежда успокоилась и поняла, что такое послание может вызвать у отца гнев, потому что говорит о его полном поражении. Второе своё письмо она опять начинала с извинений, опять просила прощения у него за свой побег из дома, опять объясняла, что любит военную службу, опять спрашивала о Ванечке и умоляла ответить, но адреса уже не давала, а просила писать ей через графа Ливена. Ещё она объясняла Андрею Васильевичу, что для правильного прохождения бумаг он должен обратиться сейчас с прошением на высочайшее имя, ссылаясь в нём на неё, канцелярия его величества ему ответит положительно, и после этого, с полученной из столицы бумагой, он может отправляться с детьми в Санкт-Петербург.
Да, ей следовало быть осторожнее с Дуровым-старшим. Ванечка оставался в его доме. Надежда не думала, что отец отдаст единственного и любимого внука Чернову, но хоть какое-то оправдание в его глазах ей заслужить надо было. Потому она просила государя под конец их второй встречи уже не только о сыне, но и о младшем брате и сестре...
Заплатив деньги за отправку своего пакета, Надежда пошла обратно в трактир. Она специально завернула к гарнизонному ордонанс-гаузу, где стояли часовые. Увидев её офицерскую шляпу и шинель, солдаты взяли ружья «на караул». Чувство победы вновь заполнило её сердце. Надежда прошептала имя своего благодетеля, царя Александра, и смахнула с ресниц слёзы умиления. Никогда она не забудет встречи с этим великим человеком.