С Новым годом, вы уволены!

Официантка, вид которой при взгляде на меня становился еще более агрессивным и надменным, чем час назад, послушно кивнула боссу и поспешила удалиться. Естественно, ему она улыбалась до безобразия вежливо. Я даже позавидовать успела, вот бы мне такую улыбку на вооружение взять...

– Вы же ничего не имеете против клубники, Елизавета Дмитриевна?

Помимо того, что теперь у меня есть четыре куска, наверняка, вкуснейшего, чизкейка, а платье для новогоднего корпоратива до невозможности облегающее? Совершенно ничего!

– Спасибо вам еще раз, Роман Георгиевич. – проговорила я, решив, что шансов сморозить глупость гораздо меньше, когда ты просто благодаришь.

– Все в порядке. – и вновь абсолютно непривычная добрая улыбка с нотами поддержки. – В юности у меня тоже был пес. Он двенадцать лет прожил, после его смерти на собаку я так и не смог вновь решиться.

– Мне жаль...
– тихо проговорила я, подумывая о том, что гроб на всякий случай все же заказать стоит. И отнюдь не для воображаемой Сельди.

Дело в том, что, кажется, на моей памяти это было первое откровение от шефа за все время нашего общения. И на это откровение его спровоцировала моя ложь... Поэтому, можно с полной уверенностью полагать, что, если Роман Георгиевич узнает правду, он меня не просто уволит... Он меня уничтожит!

Отгоняя тоскливые мысли, решила продолжить разговор.

– Как его звали?

– Пса? – не сразу понял босс.

Я кивнула, и мужчина улыбнулся.

– Краб.

– Краб? – вскинув бровь, уточнила я.

– Согласен. – шеф коротко хохотнул. – Имя дебильное. Брат придумал.

А вот тут вот уже я с трудом сдержала усмешку.

Кто бы сомневался!

К счастью, Роман Георгиевич не стал настаивать на том, чтобы проводить меня. Удовлетворившись ответом о том, что мне хочется прогуляться и побыть одной, мужчина коротко попрощался и запрыгнул на заднее сиденье служебного автомобиля, который в следующую секунду тронулся.

Я же, тяжело вздохнула и покатилась в сторону остановки. Другим словом способ своего передвижения я охарактеризовать просто не могла. И вообще оставалось загадкой, почему я еще не лопнула.

Все выходные я провела дома, искренне полагая, что при обострившемся умении притягивать проблемы на свою задницу, безопасней сидеть в квартире, смотреть сериалы и поедать клубничный чизкейк. Он, кстати, действительно оказался вкусным.

Думать о предстоящей рабочей неделе не хотелось совершенно, но все равно приходилось. Я не могла предположить, как далеко зайдет ложь, поэтому решила подготовиться по максимуму, даже пролистала несколько сайтов, где люди всерьез были готовы заняться организацией поминок для скончавшихся котиков, собачек и хомячков. Почему-то, читая объявления на эту тему, я неизменно представляла себе Романа Георгиевича, который берет слово и начинает произносить трепетную речь в память о покинувшей нас Сельди. И, если честно, эта картинка, подкидываемая воображением, очень портила серьезность момента.

В понедельник с утра я даже подумывала над тем, чтобы заказать в офис парочку десертов из ресторана, хорошо, что передумала, потому что, достаточно было переступить порог офиса, чтобы понять – у нас проблемы.

Ведь Верочка и Катюша появляются на своих местах раньше положенного лишь в одном случае.

Глава 4

Так как ждать адекватных объяснений от девочек не приходилось, поспешила в приемную. Чем быстрей я появлюсь на рабочем месте, тем меньше криков услышу о том, что на этом самом месте я появилась слишком поздно. Правда, не факт, что за это время я не успею провиниться в чем-нибудь еще.

Ну, например, в том, что дышу...

И без того напряженная обстановка нагнеталась каждой мелочью. Кофемашина потребовала добавить воды и засыпать зерна, хорошо, что хоть поддон поцеловать не попросила. Сыр на тосте приклеился к бумажной упаковке, поэтому, чтобы придать завтраку Романа Георгиевича товарный вид, пришлось обкромсать канцелярским ножом неприглядный кусок.

Так или иначе, несмотря ни на что, ровно в 8.45 я толкнула дверь кабинета начальника, чтобы уже в следующую секунду услышать оглушительный мат.

К счастью, не в мой адрес.

А оборотик, кстати, ничего, нужно будет запомнить на всякий.

Босс, одной рукой державший мобильник, второй старательно лохматил волосы, стоя лицом к окну.

Очень плохой знак! Чертовски плохой знак!

Тут, в случае его гнева в мой адрес, не то что Сельдь, меня весь столичный океанариум со всеми идущими в комплекте дельфинами и морскими котиками не спасет.

Пока Роман Георгиевич достаточно громко и эмоционально обсуждал с неизвестным собеседником на том конце провода, каким способом он уничтожит половые органы одного из наших партнеров, который тянул с поставками, я рассуждала над тем, что нынешняя ситуация была, пожалуй, похуже предыдущих.

Все дело в том, что «Сигма Шуз» была компанией самостоятельной. С такой ма-а-а-а-а-а-аленькой приставкой «почти». Это самое «почти» обитало где-то в Германии и звалось инвесторами.

И был у этих самых инвесторов небольшой ряд привычек или, говоря понятным языком, заскоков, которым они любили следовать. К сожалению (нашему сожалению), никакого графика следования привычкам не существовало.

Привычка звонить могла обостриться ночью, привычка просить выслать внеплановые отчеты вообще не имела никакой связи с земным временем, но самой страшной была привычка внезапно приезжать...

На моей памяти это происходило всего дважды. Первый приезд немецкой делегации закончился подносом разбитых бежевых чашек и двенадцатью уничтоженными голубыми тарелочками, при учете того, что сама встреча заняла всего лишь три часа.

Следующий визит инвесторов длился два дня. А потом еще три дня длилось пребывание Романа Георгиевича в состоянии «Егорова, это что за хрень? Я просил виски на завтрак, а не какую-то булку!».

Так или иначе, пока шеф посылал в отдаленные филиалы ада наших нерадивых поставщиков, я стояла и думала, что, вооружившись имеющимся опытом, стоило заходить в кабинет в защитном костюме. Ну, знаете, такие, в которых пожарные с героическим выражением лица заходят в горящий дом, а потом выносят спасенных детей и котов.

Надо будет рассказать об этой идее на очередной планерке по вопросам униформы.

Окончание разговора ознаменовалось очень протяжным «у-у-у-у-у-у-у-у-у» и коротким «й» со стороны шефа, к этому моменту моя дежурная улыбка уже успела вернуться на лицо, и, когда Роман Георгиевич, повернулся ко мне, я уже стояла во всеоружии.

– Доброе утро! – просияла, стараясь думать об официантке со шлюховзглядом. Ну, если она может, я же тоже!

– Егорова? – таким тоном, как будто на моем месте должна была оказаться, как минимум, Тейлор Свифт, поинтересовался шеф.