С первого взгляда

— Здорово, пацаны! — шаркающей походкой к нам приближается Данила Лесков, мой сосед по комнате.

— Здрям! — Леха трясет ему руку.

Я ограничиваюсь кивком.

— Ну что, брат, ты в игре? — Лесков смотрит на меня.

— Ты о чем?

— О новенькой.

Да е-мое, и этот туда же. Что-то не припомню, чтобы прежде появление в детдоме очередной смазливой мордашки вызывало в пацанское среде такой ажиотаж.

— Нет, Мот проиграть боится, — за меня отвечает Пастухов. — Увидел мою бицуху — и спасовал.

Леха стягивает куртку с плеч и начинает театрально играть бицепсами, привлекая внимание стоящих неподалеку девчонок. Мы с Данилой переглядываемся, едва сдерживая улыбки.

— А серьезно? — Лесков присаживается на соседнюю качель. — Почему не участвуешь?

— Лень, — со вздохом поднимаю глаза к оранжевому закатному небу.

— А, может, из-за Насти?

— А, может, иди в пень?

— Понял. Молчу.

Данила нравится мне тем, что никогда не перегибает палку. И всегда знает, когда вовремя заткнуться.

— Девчонки! Ну как вам мои мышцы? — Пастухов входит в раж. — Скажите, хорош?

— Хорош, но для дела не гож! — насмешливо вставляет одна из них.

— Для какого еще дела?!

— Для того самого.

— Да я в этом деле гигант! — выпячивает грудь.

— Гуляй, Пастухов! Твоему гиганту еще расти и расти!

Девчонки заходятся визгливым хохотом, а Леха сникает.

— Дуры, — бросает ворчливо. — Ни черта не понимают!

— А, может, наоборот, понимают? — не удерживаюсь от подкола.

— А я на словах ничего доказывать не собираюсь, — Пастухов резко делается серьезным. — Вот заполучу новенькую, и вы, сволочи, выкусите! — он озирается по сторонам и вдруг присвистывает. — А вот, кстати, и она!

Мы с Данилой синхронно поворачиваем головы и перехватываем направление его взгляда.

У крыльца нарисовалась кучка девчонок. Как раз из восьмой. И среди них я сразу же вычисляю новенькую.

Не потому, что плетется в хвосте и ни с кем не разговаривает.

Не потому, что пугливо глядит перед собой.

И даже не потому, что в новых шмотках.

А потому, что другая. Не такая, как остальные девчонки из интерната.

Если честно, при первом взгляде на новенькую, у меня возникает идиотская мысль, что она похожа на куклу. На фарфоровую. С бледной кожей и мягкими шелковистыми волосами.

У нас, в детдоме, таких кукол никогда не было, но однажды я видел их на выставке. Пару лет назад воспиталка возила нас на экскурсию в другой город, и в числе прочих «увеселений» было посещение музея.

Удивительно, но из всей поездки я запомнил только этих кукол. Уж больно они были красивые. С огромными глазами в оправе темных длинных ресниц и маленькими розовыми ртами.

Новенькая выглядит точно так же. Глазищи на пол-лица. Серые. Глубокие. С влажным мерцанием. Из-за этого даже кажется, что она вот-вот расплачется.

Нос, наоборот, крошечный. Губы бантиком. Уголки слегка заломлены вниз, как у Пьеро из сказки про Буратино.

Очаровательная грустная кукла.

Еще никогда я не видел, чтобы кого-то так красила печаль.

— Скажи, соска? — довольно провозглашает Леха, заметив мой взгляд.

— Почему одета как домашняя? — проигнорировав его реплику, спрашиваю я.

— Потому что прямиком из дома пожаловала, — поясняет. — Мамка с папкой на тот свет отчалили, а она к нам.

— Как зовут? — продолжаю пожирать ее глазами.

— Аня, — докладывает друг. — Аня Краснова.

Пустухов с Данилой принимаются обсуждать выдающуюся внешность новенькой. Подмечают длинные ноги и не по годам развитый бюст, но почему-то ничего не говорят об ее глазах. О больших небесно-серых глазах, в которых, по ощущениям, утонула вечность…

— Я в деле, — рывком поднимаюсь с качели, прерывая кудахтанье друзей. — Через пару недель девчонка будет моей.

— О-о-о… — одобрительно тянут пацаны. — Это ставка?

Киваю и провожу пятерней по волосам, взлохмачивая их.

Пускай будет ставка.

А то в последнее время я и впрямь заскучал. Надо бы развлечься.

Глава 2. Аня

— Прикольный браслетик. Дашь погонять? — высокая девушка с длинными темными волосами смотрит на меня с вызовом.

Ее слова звучат как просьба, но отчего-то мне кажется, что на деле это совсем не так.

— Спасибо, — медленно заправляю волосы за ухо. — Как-нибудь в другой раз.

— Зажала? — ухмыляется она.

И вслед за ней едким смешком разражаются другие девочки.

— Нет. Просто я тебя совсем не знаю.

— Ну так давай исправим это, — он протягивает мне руку. — Я Даша.

В нерешительности кошусь на раскрытую ладонь. Чувствую какой-то скрытый подвох, но в итоге все же обхватываю кончики ее пальцев своими:

— Я Аня. Очень приятно.

Интуиция не подводит. Рукопожатие оборачивается обманом: стоит мне коснуться Дашиной ладони, как она хватает меня за запястье и цепко стягивает браслет с руки. Буквально за долю секунды.

Окружающие снова гогочут, а моя новая знакомая высокомерно заявляет:

— У нас здесь жадин не любят. Ты либо со всеми, либо против всех. А браслет я, пожалуй, оставлю себе, — она надевает его на руку и крутит ей, явно любуясь. — В воспитательных целях.

Сбившись в кучку, девочки устремляются ко входу в детдом, а я остаюсь стоять на месте. Напряженным взглядом провожаю их фигуры и изо всех сил стараюсь не расплакаться.

Только не сейчас. Не при всех. Если они учуют слабость, то насмерть закусают.

Этот браслет мне подарила бабушка. На день рождения. Помнится, он лежал в маленькой бирюзовой коробочке с бархатной подложкой. Перламутровые бусинки переливались на солнце как настоящие жемчужины, а маленькая подвеска в виде ключика делала украшение особенным. Такого ни у кого из моих одноклассниц не было. Увидев браслет, я тотчас влюбилась и решила, что буду носить его, не снимая.