С пляжа к алтарю, или Танго курортной страсти (Искусительница, или Капкан на ялтинского жениха)

— Да кто ты такая, чтобы меня осуждать?! — вдруг взвизгнула Антонина.

— Кричи! — обрадовалась я. — Кричи! Ну, вот же, умеешь! Так почему ты все время молчишь?! Почему ты терпишь, вместо того чтобы глаза ему выцарапать?

— Тебе в этой жизни легче. Ты красивая, — задумчиво произнесла Антонина.

— А ты?

— А я — серая мышь, — вместе со стоном вырвалось у нее. — Меня Петька так и зовет: серая, бледная мышь.

— Я тоже такая была, — призналась я.

— Да ну?

— Честное слово. А затем поняла — хватит! Мышей и так слишком много, я не хочу быть одной из них.

— Да и кому я нужна с тремя детьми?

— Себе, — не раздумывая, ответила я. — Почему ты всегда думаешь о ком-то другом, но никогда не думаешь о себе?! Если ты нужна себе, то, несомненно, найдется человек, которому ты тоже станешь нужна. — Я внимательно посмотрела на Антонину и взволнованно произнесла: — Послушай, а ведь ты красивая женщина. Зачем же ты свою красоту прячешь?!

— Ты шутишь?

— Я серьезно. — Вынув шпильки из волос Антонины, я распустила ее густые, с ранней сединой, волосы.

— А ты что, волосы вообще никогда не красишь?

— Нет, — замотала она головой.

— Почему? Седина вовсю лезет. Завтра же купи краску и покрась волосы.

— А в какой цвет?

— А ты лучше сходи в парикмахерскую, там тебе посоветуют. Чтобы поэффектнее было, поярче, чтобы мужики начали оглядываться.

— Да что им на меня-то смотреть? — смутилась Антонина.

— Не скажи. Я же ведь тоже не красавица, просто умею свои недостатки превращать в достоинства. Я согласна, что писаной красавицей стать невозможно, но ведь можно попробовать! Можно быть красивой в своих словах, поступках. Нужно верить в собственную неотразимость, и всегда найдется мужик, для которого ты станешь королевой красоты.

— Послушай, откуда в тебе все это? Ты же такая молодая…

— Не знаю, это все Ялта. Она, родная. У меня в вашем городе произошла переоценка ценностей. Она заставила меня поверить в себя и в свою исключительность. Она, родимая, заставила меня взглянуть на себя другими глазами и понять, что мое сегодняшнее одиночество — это не расплата за неудавшуюся любовь, а божий подарок. Ялта подарила мне чувство собственного достоинства. Я знаю, что больше не хочу, чтобы мое тело считалось вещью, которое обязательно должно принадлежать какому-нибудь хозяину. Теперь оно принадлежит мне, и мое одиночество — совсем не одиночество, это моя свобода. Я свободна! Понимаешь? — На моих глазах закипели слезы.

— Понимаю, — кивнула Тоня и протянула мне носовой платок.

— Тонечка, я в Ялту еще вернусь. Я обязательно приеду в этот город, потому что я его полюбила. Она слишком многое во мне изменила.

— Возвращайся.

— Я вернусь сюда совсем другой, и мы пойдем с тобой в ресторан. Обещаешь?

— Да, — кивнула Тоня.

— А Петьку не будешь бояться?

— С тобой — нет. Твои слова придают мне силы.

— Ты покрасишь седые волосы, и мы гульнем на всю катушку. Я поняла, что Ялта для успешных людей, а тех, которые еще не достигли успеха, она обязательно изменит. А я стану успешной. Тонька, ты в меня веришь?

— Да, да, — не раздумывая, ответила она. — Ты не такая, как все. Я с тобой немного поговорила, и мне жить захотелось. Понимаешь, жить?!

— Ну вот и хорошо. Жизнь налаживается! Язакончу юридический, стану востребованным адвокатом, и ко мне обязательно придет успех.

— А я покрашу волосы в ярко-рыжий цвет, — пообещала мне Тоня.

— Мы с тобой пройдемся по набережной. Мужики будут, глядя на нас, шеи сворачивать, — говорила я сквозь слезы. — Понравился мужик — закрутила роман. Надоел — пинка под зад. Следующий!

Мы с Тоней смеялись и плакали одновременно.

— А давай сейчас напьемся? — предложила мне Тоня.

Она ушла и через пару минут вернулась с бутылкой самогонки.

Глава 21

Мы расположились на крыльце, пили самогонку, закусывали солеными огурцами и говорили про мужиков.

— А давай переоденемся? — предложила я Тоне. — У тебя же фигура хорошая. Какого черта ты в таких бесформенных платьях ходишь?

— У меня груди почти нет.

— Ерунда. Важно не то, какая у тебя грудь, а то, как ты умеешь ее подать. А ну-ка, переодевайся. Ты же Петьку не боишься?

— Нет, — замотала головой Тоня.

— Вот и отлично. Платье немного запылилось от взрывной волны, но ничего страшного. Переодевайся, я тебя отряхну.

— От какой взрывной волны?

— Да это я так, ерунду сказала.

Как только мы с Тоней поменялись одеждой, я отошла на пару шагов назад и воскликнула:

— Господи, какая же ты красавица! У тебя самая красивая в мире грудь! Понятно?

— Да.

— А размер обуви у тебя какой?

Выяснив, что у Тони тот же размер, что и у меня, мы обменялись с ней и обувью.

— Тоня, когда я к тебе в гости приеду, ты должна выглядеть так же. Обещаешь? — спросила я, наливая самогонку по рюмкам.

— Я постараюсь.

— А если Петька драться полезет?

— Я его сковородкой по голове огрею, — грозно ответила подвыпившая Тоня.

— Это правильно, — подметила я. — И посильнее.

— Достанет, так по башке дам, что он уже никогда не встанет. Убью гада, если хоть на сантиметр ко мне приблизится. На суде скажу, что это была самооборона.

Я посмотрела на Тоню восхищенно и покачала головой.

— Слушай, я тебя не узнаю. На тебя так самогонка благотворно действует…

— Замочу гада, — вновь повторила Тоня и пропустила еще рюмку. — Со мной шутки плохи: будет себя плохо вести — яйца оторву.

— Здоґрово! Он тогда гулять не будет: без яиц гулять не интересно.

— Да пусть прыгает, пока прыгалка работает, только бы в мою жизнь не лез. Я еще кафе в свои руки возьму, а он пусть белье за постояльцами стирает и собак кормит. Настька, когда ты в следующий раз приедешь, мы пойдем куролесить в самый лучший ялтинский ресторан. Ты мне веришь? — Тоня просто на глазах менялась в лучшую сторону.

— Верю.

— Спасибо. Я ВСЕ СМОГУ, И У МЕНЯ ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ! Петьку как работника держать буду. Он сам в сараях убирать будет, а выручку мне станет носить, — деловито продолжала Тоня.