С/С том 30. Я сам обманываться рад. Стук стук, кто там? Лягушачий король

— Мистер Джонни, я вас умоляю. Не звоните мне. Если они вдруг обнаружат… Я вас умоляю, мистер Джонни, оставьте себе эти деньги. Все, что я прошу от вас, оставьте меня в покое.

И Сэми повесил трубку.

Джонни на некоторое время задержался в душной кабине, наблюдая за гостиничным холлом. Он чувствовал, как сердце его стучит и страх охватывает все его тело. Если бы он поехал к Физелли, как это он намеревался сделать, он сразу попал бы в ловушку. Сейчас он действительно один, совершенно один. Он вышел из кабины и оказался под ярким солнцем. Потом он залез в машину и сел рядом с Фрименом.

— Ну и как? — спросил он, нажимая на стартер.

Джонни думал о Карло Танза. Это означает, что мафия занимается им, и что преследователи узнали каким-то образом, что он направился на юг. Им удалось узнать имя Физелли. У него было такое чувство, будто он находится в сетке. Она окружила его со всех сторон, но все же еще оставалось место для маневрирования.

— Не слишком хорошо, — ответил он и закурил. — Не беспокойтесь обо мне. Я уеду сегодня вечером.

Фримен искоса посмотрел на него и промолчал.

Когда они приехали в домик, Фримен сказал:

— Послушайте, Джонни. Две головы лучше, чем одна. Вы расскажете мне все, или предпочитаете действовать самостоятельно?

Какое-то мгновение Джонни хотел все рассказать, но, подумав об опасности, он решил промолчать. Если люди мафии заподозрят, что он прячется у Фримена, они будут пытать его до тех пор, пока он не заговорит, а потом убьют его.

— Я сам выкручусь, — сказал он. — Не вмешивайтесь, пожалуйста.

— Это очень серьезно?

Фримен вопросительно посмотрел на него.

— Да, это более чем серьезно.

— Вы выкрутитесь, Джонни. В вас есть что-то такое… Я не знаю что, но я бы поставил на вас.

— Не ставьте слишком много, — сказал Джонни, принужденно улыбаясь. — Я не хотел бы, чтобы вы проиграли.

Он прошел в свою комнату и растянулся на кровати. Что делать? Он хотел поехать на юг, но, поскольку они знают его маршрут, он может попасть прямо в руки Массино. Джонни размышлял. На первый взгляд, риск громадный. Но, может быть, принимая все во внимание, поехать туда? Через некоторое время они подумают, что он все же не на юге, и начнут поиски повсюду. Во всяком случае, куда бы он ни поехал, они все равно будут его искать.

Около часа он лежал на кровати с тягостным чувством человека, попавшего в ловушку. Потом в дверь постучали, и вошел Фримен.

— Мне нужно пойти поработать, Джонни, — сказал он. — Я вернусь поздно. Почему бы вам не остаться?

— Нет.

Джонни поднялся.

— Как вы говорили, все устроится. Я уеду до того, как вы вернетесь. Я вас благодарю за все.

Он внимательно посмотрел на Фримена.

— Вы, может быть, даже не подозреваете, но без вас я был бы уже труп.

— Я не думаю, что все это так серьезно. Эти три типа?

Джонни протянул ему руку.

— Чем меньше вы об этом узнаете…

Они пожали друг другу руки. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, затем Фримен ушел.

Через окно Джонни видел, как тот, держа сумку в руке, углубился в джунгли.

Что теперь делать? Он дотронулся до своего святого Христофора. Ожидать наступления ночи? Почему бы не уйти сразу? Ему очень хотелось выбраться из душных джунглей и пойти по шоссе. Вытащив пистолет из кобуры, он проверил его и спрятал снова. После этого он взял свой чемодан, внимательно осмотрел свою комнату, чувствуя, как сжимается сердце при мысли о расставании, тем вышел из дома и по тропинке добрался до шоссе.

На это ему понадобилось около получаса. Этот путь (нова разбудил дремавшую боль в ноге.

Оказавшись на дороге, он продолжал идти немного хромая. Пройдя примерно три километра от домика Фримена, он остановился, прислонился к дереву и стал смотреть на проезжающие машины. Грузовики, легковые автомобили, туристские автобусы ехали по обеим сторонам шоссе. Он поднимал руку, но никто не останавливался. Джонни подумал, что это, в конце концов, дело терпения. Но через час решил продолжать идти дальше.

Сейчас нога снова болела и он думал с беспокойством, что повреждение не такое уж легкое. Остановившись в тени, он уселся на траву, чтобы отдохнуть. В этот момент открытый грузовик остановился метрах в двадцати от него. Джонни схватил чемодан и направился к грузовику. Шофер вышел из кабины и поднял капот. Он осматривал мотор.

Джонни подошел и внимательно осмотрел его. Высокий, худой, лет двадцати семи, с длинными коричневыми волосами, в грязных брюках. Он казался неопасным.

— У вас неприятности? — спросил Джонни.

Человек поднял голову. «Занятное лицо», — подумал Джонни. — Тонкое, с маленькими близко поставленными глазами, маленькими губами и длинным носом и угрюмое выражение, которое Джонни хорошо знал.

— Неудача?

— Я из неприятностей не вылезаю. Вся моя жизнь — сплошные неприятности. Это опять свеча.

Он отошел от грузовика и закурил.

— Подожду, пока мотор остынет. Вы едете автостопом?

Джонни поставил чемодан.

— Куда вы едете?

— В Лидул-Крик. Я там живу. Это немного не доезжая Луи-Сеймара.

— Я заплачу за проезд, — сказал Джонни.

Человек бросил на него острый взгляд, оценивая его новую одежду.

— Десять долларов. Идет?

Джонни мог угадать, когда человеку нужны деньги. Он видел такое выражение уже сотни раз.

— Идет.

— Договорились, старина. Я вас отвезу. Значит, десять долларов?

Джонни залез в карман и вытащил банкноту достоинством десять долларов.

— Можно авансом, и больше не будем об этом говорить.

Он схватил деньги длинными тонкими пальцами.

— Я сейчас сменю свечу. Садитесь, старина.

Через десять минут шофер сел в кабину.

— Меня зовут Эд Скотт, — заявил он, нажимая на стартер.

— А меня Джонни Бьянко, — сказал Джонни.

Грузовик с ревом выехал на дорогу.

— Что это вы перевозите, Эд? — спросил Джонни через несколько километров.

— Креветки.

Скотт саркастически улыбнулся.

— Каждый день, кроме воскресенья, я гружу сто корзин креветок и везу их в Ричмонд. Сто восемьдесят километров. Туда и обратно триста шестьдесят. В этой кабине я провожу четыре часа только в один конец, это означает, что каждый день я отсиживаю на этом сиденье восемь часов. Мне нужно подниматься в пять часов утра, чтобы загрузиться. Возвращаюсь домой около семи. У меня контракт на три года с четырьмя ресторанами высшего класса в Ричмонде. Но у меня было помутнение, когда я подписывал контракт. Это такая проклятая работа.