S-T-I-K-S. Континент

Вот это меня придавило сушняком!

Организм, переживший операцию и наркоз, требовал жидкости. Я открыл третью бутылку, сделал несколько больших глотков и только тогда смог перевести дух.

Олег молча наблюдал за моими действиями, не говоря ни слова.

Снова поймал себя на непреодолимой жажде действия, подстёгиваемой внутренним нарастающим беспокойством — нельзя просто лежать и ждать у моря погоды. Особенно когда нет ни света, ни связи, а в соседях у тебя Олег. Нужно найти врачей, медсестру, хоть кого-то ответственного.

— Надо к врачам идти, — сказал я скорее самому себе, вытирая губы тыльной стороной ладони.

— Да погоди ты, не суетись, — вставил свои пять копеек Олег. — Сейчас завтрак принесут… потом обход… Всё само рассосётся. Куда ты дёргаешься? Расслабься, ты в больнице. Тут люди лежат, а не бегают.

Но сидеть на месте я не мог. К тому же, головная боль, и так донимавшая меня с момента пробуждения, заметно усилилась. Решено! Иду к сестре. Хотя бы таблетку от головы попрошу.

Я кивнул ему, мол, сам разберусь,

и снова двинул по тёмному коридору к сестринскому посту. На этот раз

марш-бросок дался мне заметно тяжелее. В висках застучало так, будто там поселился дятел. Голова закружилась, появилась лёгкая одышка, ладони вспотели, а в желудке заворочался какой-то склизкий, неприятный ком. К горлу подкатила тошнота.

Всё это состояние — слабость,

потливость, головокружение — что-то смутно напоминало… какое-то дежавю, но что именно, я вспомнить не мог.

Сестра сидела на том же месте, но теперь не читала журнал, а тупо смотрела перед собой отсутствующим взглядом. Лампа под зелёным абажуром не горела, и лицо медсестры в полумраке казалось ещё более усталым и серым.

— Опять ты? — спросила она беззлобно, когда я подошёл. — Чего тебе? Сказала же, жди в палате.

— Голова раскалывается, — пожаловался я, стараясь говорить ровно. — И вообще хреново как-то. Можно таблетку какую-нибудь?

Она вздохнула, порылась в ящике стола, извлекла оттуда блистер с таблетками.

— На, держи. Цитрамон. Это тебя после наркоза ещё штырит, бывает такое. Пройдёт. — Она протянула мне две таблетки. — Воды дать?

Я кивнул. Она налила полстакана воды из большой пластиковой бутыли. Я проглотил таблетки.

— А что со светом? И связи нет… — начал было я.

— Доктор придёт на обход — ему все вопросы и задавай, — отрезала она, явно не желая продолжать разговор. — Я тут не справочное бюро. Иди давай, иди. Жди в палате. Сменщица моя не явилась на работу, сижу тут с вами, болезными, жду, когда замену найдут.

Спорить было бесполезно, да и сил на это не хватило. Шаркая тапками, я побрёл обратно. Голова кружилась всё сильнее. Добравшись до своей койки, я просто рухнул на неё, даже не сняв халат. Веки сами собой отяжелели. Комната поплыла перед глазами… и я незаметно для себя провалился в тяжёлую, вязкую дрёму, а потом и в сон.

Пробуждение вышло резким, как удар по яйцам. Я буквально подскочил на кровати от острого чувства тревоги, заставившего меня покрыться испариной. Рефлексы сработали молниеносно — я перекатился на бок, сбросил ноги с кровати и практически сразу отскочил к стене с окном, затравленно озираясь.

Олега в палате не было, его незаправленная кровать подсказывала, что вышел он буквально только что. Да и вообще всё было тихо, но тревога не отпускала. Наоборот, она нарастала, словно снежный ком.

Пока я пытался понять, что же заставило меня проснуться, из-за двери донёсся странный звук, похожий на урчание. Каким-то образом я сразу понял, что слышу его не в первый раз, но память, как и прежде, оставалась девственно пуста.

Подкравшись к двери, я приложил к ней ухо и весь превратился в слух. Долгое время из коридора не было слышно ничего, но затем урчание повторилось, тихое и словно бы печальное. А главное — вроде бы далёкое.

Рискнул приоткрыть дверь и выглянул в образовавшуюся щель. Возле сестринского поста увидел человека, фигурой похожего на соседа по палате. Звать не стал — при одной только мысли о том, чтоб подать голос, тревога резко разрослась едва ли не до паники.

А вот мысль просто дойти до Олега почему-то показалась совершенно не страшной. Что, впрочем, в ней вообще могло быть страшного? Действие как действие, если так разобраться.

Решившись, я в который уже за сегодня раз вышел в коридор. И — тоже уже не впервые! — отметил, что моё тело явно обладала навыками, не очень-то нужными человеку в обычной жизни. Шаги мои, несмотря на самочувствие, ставшее ещё более гадким, чем раньше, стали бесшумны, мышцы приобрели тонус готовности к моментальному действию.

Добравшись до стоящего ко мне спиной Олега, я поднял руку и тронул его за плечо.

— Ты чего сюда?..

Сосед обернулся, и я резко отдёрнул руку. На меня смотрели залитые чернотой глаза навыкате, в которых не видно было ровным счётом ничего человеческого. Изо рта Олега тянулась ниточка слюны, стекая на засаленную майку.

— Олег?

Сосед вместо ответа оскалил зубы и… заурчал.

Я отпрыгнул назад, уже готовый к бою, а Олег, вытянув вперёд руки со скрюченными, словно когти, пальцами, вдруг бросился на меня.

Сознание взорвалось паникой и адреналином. Я не был застигнут врасплох неожиданно быстрым рывком, тело снова сработало без малейшего участия сознания. Но противник, кем бы он теперь ни был, сумел полностью реализовать преимущество внезапности и всё-таки ухватил меня за ворот халата и, голодно урча, потянулся к моей шее.

— Отвали, хрен с горы! — я без лишних раздумий зарядил уже, наверное, бывшему соседу прямой в челюсть.

Тот от неожиданности ослабил хватку и, не удержавшись, упал на задницу. Но тут же предпринял попытку встать и снова наброситься на меня. Я пустил в дело вторую руку, сжав её в кулак и со всей силы врезав нападавшему куда-то в район челюсти или скулы. Удар получился коротким, но резким.

Противника это явно ошеломило. Он хрипло уркнул и чуть отстранился, перестав на мгновение проявлять свою опасную настойчивость в уменьшении дистанции. Этого было достаточно, чтоб я успел развернуться и бегом броситься в палату. Вовремя, кстати — дверь напротив в этот момент распахнулась, и из неё вывалилась уже знакомая мне троица. При виде меня она радостно заулыбалась и заурчала.

Влетев в палату, я захлопнул дверь. Руки сами принялись шарить по ней в поисках замка, засова, щеколды — хоть чего-нибудь, что могло бы задержать тварей снаружи. Но там не было ничего. Абсолютно гладкое дерево. Зато щеколды нашлись вверху и внизу дверного полотна. Защёлкнул их, понимая, что серьёзного штурма эти задвижки не выдержат.