S-T-I-K-S. Обитель магов
Шрифт:
– Корис Лар Берадот, архимаг, владетель Легранса. А что такое крючкотвор?
– Так меня обозвал крестный, когда узнал, что я работал юристом. Он люто ненавидел всех представителей закона. Наверное, когда-то здорово от них пострадал. Но это лишь мое предположение, сам он об этом ничего не рассказывал. Послушайте, господа маги! У меня к вам есть деловое предложение. Помогите доставить снаряды обратно в Озерный. С такой охраной мы вернемся без потерь. Вас за это щедро наградят.
– Ты же сам говорил, что здесь на лошадях передвигаться опасно.
– Да, - согласился Крючкотвор. – Запах конского пота зараженные чуют не хуже табачного дыма. А ржание слышат за пару километров. И в кузове на ящиках со снарядами вам трястись – тоже не вариант. Но
– У нас другой план. Через лес до моих владений рукой подать. А на первое время такой опытный человек, как ты, нам позарез нужен. За свою работу получишь красный шарик. Я же видел, как жадно ты на него посматриваешь.
– Машина через лес не пройдет. Даже нечего пытаться.
– А ты попробуй, - ласково улыбнулся Лар Берадот.
Вскоре Крючкотвор с изумлением наблюдал, как огромные деревья медленно расходятся в стороны, освобождая ему проезд.
– Да, чудеса Улья неисчерпаемы, - пробормотал он, трогая машину с места.
Иммунные считали эти области краем Стикса. На самом деле до края было еще далековато, просто тут цепочкой тянулись базы внешников, злейших врагов аборигенов Улья.
Одна из таких баз стояла в чистом поле. Раньше тут еще и лес рос, но его безжалостно выкорчевали, чтобы враг не смог незаметно подобраться к месту обитания пришельцев. Базу окружала мощная стена примерно десятиметровой высоты, испещренная бойницами, из которых виднелись стволы многочисленных орудий. Наблюдательные вышки отсутствовали. Хозяева базы целиком полагались на свои совершенные средства обнаружения приближающегося врага.
Внутри базы стояли три здания. Самое меньшее по размеру было казармой с тремя входами. Сразу за дверями находилась камера обеззараживания, чтобы бойцы внутри могли ходить свободно, без осточертевших масок и спецкостюмов. Впрочем, такие же камеры находились у входов и в остальные здания.
Второе здание условно называлось научно-хирургическим. Здесь ученые мужи усердно бились над тайнами Улья, пытаясь разгадать хотя бы один из его многочисленных секретов. Тут же набившие руку биохимики выделяли из доставленных им органов ценные ингредиенты, которые потом за сумасшедшие деньги продавались на их родной планете. В отдельном блоке здания располагалась хирургическая часть. Относительно небольшой ее размер объяснялся просто. Разделка свежих иммунных была давно поставлена на поток и успешно выполнялась мурами. Но иногда в плен попадался старожил Улья, чьи потроха имели запредельную ценность. Тут уж доверять своим пособникам, не бельмеса не смыслящих в строении человеческого тела и поголовно склонных к алкоголизму, было бы непростительной глупостью. Бывалые иммунные доставлялись на базу, где из них старательно выжимали до последней капельки все самое ценное.
В третьем корпусе жили офицеры и штафирки. Большие шишки, отправившие в Улей своих граждан, отлично понимали, что жизнь в постоянном стрессе, когда единственная оплошность, причем не обязательно твоя, а одного из твоих сослуживцев, способна превратить тебя в урчащую и ничего не соображающую тварь, чревата самыми непредсказуемыми последствиями. Человек может не выдержать ежеминутного напряжения и сойти с ума. Или застрелиться. Или схватить оружие и начать палить по всему, что движется.
Поэтому условия для отдыха постарались максимально разнообразить. Тут был зал для фушинга – как его часто называли, самого компактного из популярных видов спорта и самого популярного из компактных. Для тех, кто предпочитал спортивным играм азартные, тоже выделили отдельный зал. А рядом, что характерно, находилось помещение, где человек под соответствующую музыку мог предаться медитации и размышлениям. На втором этаже круглосуточно работал ресторан, в нем по небольшим ценам подавались изысканные блюда и благородные напитки. Никакой дешевой байцзю, китайского варианта, но вовсе не аналога русской водки, алкоголизм
на базе не приветствовался. А за наркоманию сурово наказывали – вплоть до ссылки к мурам. Но в остальном предпринимались все усилия, чтобы человек отвлекся от суровой действительности. В том числе стараниями дам легкого поведения, куда ж без них.Лейтенант Чао Ванг сидел за столиком ресторана и пил охлажденный апельсиновый сок. К спиртному Ванг был равнодушен, хотя и мог выпить в хорошей компании.
Сегодня у Чао выдался хороший день, в том смысле, что провел он его в стенах базы. Никаких масок, костюмов и риска нарваться на тварей или мстительных аборигенов. Но дело, которым занимался офицер, трудно было назвать приятным. Он писал отчет. В очередной раз требовалось объяснить, почему не выполнен план по заготовке ценного сырья. А что тут объяснять, оно и так понятно. Вангу еще повезло, командиром подконтрольных ему муров был Тротил, оказавшийся среди отщепенцев Улья по идейным соображениям. На Земле Тротил работал обычным бухгалтером, но очень похоже, что в свободное от основной деятельности время он превращался в рьяного последователя небезызвестного Чекатило. В Улье Тротил был готов день и ночь заниматься отловом иммунных.
Об остальных мурах нельзя было сказать ни одного доброго слова. Дрянь, рвань и пьянь. Двигали этим отребьем исключительно страх и низменные инстинкты. Чао бы побрезговал насиловать женщину, зная, что вот-вот она переродиться в уродливую тварь. Муры занимались этим постоянно и с огромным удовольствием. Иногда они увлекались до того, что другая, развитая тварь превращала насильников в свою обильную трапезу. А начальство исходило из списочного состава подчиненных лейтенанта, игнорируя их исполнительские качества. Да еще отчитывало:
– А ты не жалуйся. Жаловаться каждый может. Ты наладь эффективную работу.
В Улей Ванг, как и почти все вояки базы, угодил из-за серьезной провинности.
До двенадцати лет он рос обычным ребенком. Все изменил один фильм, повествующий о подвигах супергероя. Понятно, что похожих фильмов было множество, но почему-то именно этот запал подростку в душу. Уже на следующий день Чао отправился в секцию единоборств. Там его огорошили заявлением, что приходить следовало раньше, лет эдак на семь или восемь. Чемпиона из него уже не получится. Но Ванг все же уговорил тренера и занимался с упорством, редким даже среди китайских подростков. Чемпиона из него, как и следовало ожидать, не вышло, зато молодой человек поступил в военное училище, где готовили элитных бойцов. На фоне остальных абитуриентов Чао выглядел достойно, можно даже сказать, что одним из лучших. И оставался таким вплоть до окончания учебы.
Хотя Китай не участвовал в серьезных военных конфликтах, разнообразные мелкие разборки случались постоянно. И когда требовалось обтяпать дельце без лишнего шума, на передовую бросали элиту. Вангу даже вручили медаль за одну секретную операцию. Дело было в далекой жаркой Африке, которую Китай тихой сапой превращал в сплошную зону своего влияния. Однако некоторые афроафриканцы не понимали своего счастья и трубили на весь континент об угрозе возврата колониального прошлого. Один такой трубадур позволял себе особенно много. Чао с несколькими сослуживцами подстерег неугомонного протестанта. Пуля в голову стала идеальным лекарством от чрезмерной болтливости.
Было на счету Ванга еще несколько успешных операций, за которые ему досрочно присвоили звание старшего лейтенанта.
Все складывалось как нельзя лучше, пока не наступил тот самый роковой день. Странности пошли, едва взбунтовавшиеся студенты, собравшись в университетском городке, двинулись на центральную площадь города. И на этих едва оперившихся юнцов вместе с другими частями зачем-то бросили элитное подразделение Чао. А полученные инструкции, обычные для любого демократического государства, заставляли думать, что у бойцов возникли проблемы со слухом. Категорически запрещалось увечить студентов, даже если они оказывают сопротивление, а еще лучше просто разогнать, угрожая применением силы.