S-T-I-K-S. Пройти через туман 5

Мне очень хотелось согласиться на второй вариант, но формулировка «проспишься», подразумевающая, что я все выходные бухал, мне капитально не понравилась. Так что пришлось похлопать себя по щекам и ненатурально бодрым тоном отрапортовать, что предпочту слушать.

— Тогда не храпи! — приказала графиня. — А если будешь падать — не снеси мне шкаф с реактивами — он слева от тебя!

Студенты, не выдержав, захихикали, сама же Ольга Анваровна, несмотря на юмористическую подоплёку, сохранила серьёзное выражение лица и просто продолжила лекцию.

Минут через пятнадцать перешли, наконец, к практике. Графина натянула тонкие латексные перчатки и взялась за скальпель.

— Халва, твоё ведро в углу! Промажешь — будешь убирать! — скомандовала она.

— Ольга Анваровна, а может, в этот раз он не блеванёт? — максимально мерзким тоном протянул Перун.

— Сейчас проверим, — даже не обернувшись к муру, бросила графиня и сделала первый надрез по одному из заранее сделанных в биологической броне кусача пропилов.

Халва — низенький чернявый мужик, приехавший в академию откуда-то с крайнего юга региона, уже на первом занятии показал себя человеком с крайне слабыми психикой и желудком. Остальные студенты — в основном мужского пола, — хоть и не все имели рейдерский опыт, но к реалиям Улья были привычны, так что ни внутренностями заражённых, ни вонью их было не пронять. Не отставали и немногочисленные женщины. А вот Халва почему-то на любое вскрытие реагировал, причём максимально неприятным для окружающих способом.

— Буэ, — донеслось из угла, как только графиня, крестообразно вскрыв грудную клетку, развернула её, открывая нашим взглядам видоизменённые лёгкие и сердце, спрятавшиеся под массивными рёбрами.

— Ну вот, ничего нового, — спокойно произнесла графиня. — Халва, не промахнулся?

— Не-а, — слабым голосом откликнулся Халва.

— Молодец, — похвалила его Ольга Анваровна. — Как будешь готов — присоединяйся к занятию. А пока мы тут сами…

До конца занятия Халва в себя так и не пришёл. Сначала его рвало обычной блевотиной, потом — желчью. Когда желудок окончательно опустел, несчастный Халва стал просто содрогаться от спазмов. На производимые им звуки никто не реагировал — успели привыкнуть за проведённые в академии недели.

По окончании урока Ольга Анваровна аккуратно сложила внутренности кусача обратно в грудную клетку и прикрыла простынкой.

— Ну вот, на сегодня всё, — сказала она, а когда студенты потянулись к выходу, добавила. — Орк, по окончании занятий жду тебя в своём кабинете.

Сказано это было таким тоном, что я приготовился к худшему.

Как досидел до конца — не помню. Чему учился — тоже. И на этот раз виновата была вовсе не сонливость. Несмотря на то, что графиня вызвала меня к себе явно на разбор полётов, и я не был уверен, что не буду сегодня же отчислен, фантазия почему-то рисовала совсем иную картину. Воспалённый от недосыпа мозг, лишившись критического мышления, старательно представлял себе Ольгу Анваровну в неглиже, возлежащую на шикарном диванчике с призывной улыбкой.

Однако реальность оказалась максимально далека как от худших ожиданий, так и от фантазий.

Кабинет графини я нашёл только благодаря вовремя попавшемуся на пути охраннику из Ордена, поскольку на ученической схеме Замка он отмечен не был. Охранник, бросив на меня сочувствующий взгляд, молча махнул рукой, приглашая следовать за ним, а напоследок хлопнул меня рукой по плечу — дескать, держись, бро.

Ну я и постарался. Снова похлопал себя по щекам, протёр воспалённые глаза, одёрнул потёртую камуфляжную куртку и постучался.

— Войдите, — донеслось из-за двери.

В кабинете Ольга Анваровна оказалась не одна, а с Лакшери. Причём последняя тут присутствовала явно по менее драматичному поводу, чем я — то есть, пила с графиней чай из тонких фарфоровых чаек с блюдцами.

— Ой, мне, наверное, пора, — при виде меня подорвалась ботанка. — Спасибо за чай, Ольга Анваровна.

И со скоростью турбовеника выскочила из кабинета. Графиня проводила её улыбкой и переключилась на меня, причём выражение её лица из ласкового тут же стало строгим.

— Проходи, Орк. Садись, — показала она на ещё тёплое после Лакшери кресло.

И, дождавшись, пока я усядусь, перешла к делу.

— Рассказывай!

— О чём? — опешил я. — Не пил я, просто не выспался…

— Не о чём, а о ком. О твари, которую притащил ночью в Замок.

Ну что тут можно было сказать? Только то, что Ольга Анваровна умела ставить людей в неловкое положение не только на уроках, но и в приватных беседах. Не прошло и суток, как я пообещал ректору молчать об этом странном заражённом, и вот уже им интересуется и графиня.

Хотя, наверное, ничего необычного в этом нет — наверняка Ольга Анваровна проживает в Замке, а значит, могла стать свидетельницей того, как орденцы волокли связанного заражённого. К тому же, она — одна из преподавателей, так что, скорее всего, Хёгни сам поделился с ней новостью. А меня она вызвала, чтоб узнать подробности — в конце концов, это ведь именно она занимается изучением и вивисекцией заражённых.

На всякий случай я решил это всё уточнить.

— Именно так, — подтвердила Ольга Анваровна. — В академии все в курсе твоего ночного визита, поэтому и не особо обращали внимание на твою сонливость. Я просто хочу знать подробности из первых рук.

И я начал свой рассказ.

Глава 22

Багряное вечернее светило заливало потрескавшееся бетонное покрытие дороги лучами, беспощадно высвечивая все трещины и щербины, когда я от души пнул пыльным ботинком по ржавому дверному полотну гостиницы «Оазис».

— Еще один день, ещё десять споранов, — устало пробормотал я себе под нос, поправляя потертый кожаный ремешок на патронташе с РШ-12.

Никто не собирался нам с Анюткой понижать арендную плату, которая причиталась за наши номера в «Оазисе», единственной гостинице на стабе, построенной из металлолома, бетона и надежды на лучшую жизнь в этом долбаном мире победившего постапокалипсиса, и она ни хрена не стоила пяти споранов в день за номер.

Дни летели один за другим, складываясь в недели. Сам собой выкристаллизовался какой-никакой ритм, и я в него влился, а самое главное — стал получать от этого некоторое удовольствие. Учиться мне понравилось, зарабатывать спораны… Нет, не понравилось, но это было дело, не дававшее мне снова забыться в пьянстве и разврате. Жизнь снова начала обретать краски и смысл. По будням я ботанил, игнорируя обе группировки, на которые с готовностью разделились все студенты, не собираясь примыкать ни к одной из них и усиленно пытался вычислить, кто из студентов шпион — а он был, в этом я убеждался всё больше и больше. Однако, пока безуспешно. По выходным я ходил в рейды, чтобы свести концы с концами. Как ни странно, это у меня пока получалось. Удалось скопить небольшие накопления на чёрный день, который, как мне подсказывали жизненный опыт и чуйка, не за горами.

Что это будет за чёрная полоса? Мне было пока неизвестно. Может, заражённые меня ранят, может, рейд будет неудачный, а может, жадный до споранов Хотабыч снова поднимет цену, нокогда это случиться, я точно пойму. А тёмные времена лучше встречать с некоторой подушкой безопасности, чем без неё.

В этот вечер я не видел Аню. Она всегда ждала меня в номере, играя в приставку, или встречала меня в столовке, которую неоправданно называли рестораном, где ее чёрные блестящие гладкие волосы и озорные глаза выделялись на сером холсте железобетонного стаба, словно драгоценные агаты. Я даже обрадовался её отсутствию, так как совсем недавно был у нас с Аней разговор один…