S-T-I-K-S. Пройти через туман

— Папа дело говорит, — кивнул я усаживаясь за стол и наливая себе живуна в кружку, — В этом месте без оружия никак, но направлять на людей пистолет нельзя.

— Почему? — спросила беспризорница, — Я сегодня в окошко видела, как ты направлял своё ружьё на дядю, который был на балконе, а потом он упал.

Выпил живун жадно, залпом.

— Потому что твой пистолет может быть заряжен, — терпеливо пояснил девочке, — Очень часто бывает так, что оружие может выстрелить, даже тогда, когда ты уверена, что не выстрелит. Дядя уже не был дядей, а превратился в заражённого и съел своего домашнего питомца.

В то, что он сожрал своих двоих детей, я решил девчушку не посвящать. Незачем ей ещё про такое знать.

— Как дела? — решил перевести тему.

— Нормально, — серьёзно сообщила она и тут же нажаловалась, — Я хочу гулять, а Дара Ильинична не выпускает. Говорит, читать книги.

— Дарина Ильинична правильно делает. Я тоже не хотел бы, чтобы ты выходила. Снаружи сейчас очень опасно.

— Она глупая и старая, у меня же револьвер есть, — сказала мне Аня, — Если ты дашь мне патроны, то я смогу ходить с тобой и помогать. Я ведь боец твоего отряда.

— Если боец, тогда отставить обсуждать приказы старших!

— Есть! — расширила глаза от усердия девочка.

Вполуха слушал щебетание Ани, размышляя, отправиться ещё за водой или хватит с меня на сегодня приключений. Бывают такие дни, когда лучшим решением будет просто никуда не ходить. Устал ли я? Да, это, несомненно, но эта усталость скорей психологическая, чем физическая. На удивление я был почти свеж и бодр, кажется, даже зрение улучшилось.

Девочка рассказывала мне обо всём, но из всех тем в основном напрашивался только один вывод — она сидит тут и мается от безделья. Девчонка молодая, энергии много. Две зрелых женщины не в состоянии нагрузить Аню работой, чтобы той не было скучно.

— Вот, — показала девочка мне указательный палец, словно это было нечто важное, — Смотри…

— Палец, — сыграл роль супергероя Капитана Очевидность я, — Зачем ты мне его показываешь?

— Я этот палец обрезала в обед, Илья! — пояснила мне девочка, — Не сильно обрезала, но он уже зажил. Представляешь?

Была строчка в книге по выживанию в Улье, скупая строчка про чудесные свойства живуна, якобы действует он как зелье регенерации из какой-нибудь компьютерной игры. Чуть ли не все повреждения можно вылечить при помощи потребления этого раствора, покоя и обильного питания. По утверждению составителей книжки, проблемой являются только самые критичные ранения и радиация. Верилось в это с трудом, рациональный разум отказывался такое принимать.

— Погоди секунду, — попросил Аню я, — Сейчас кое-что проверю.

В прихожей Аксиньи висело огромное зеркало, к нему я и направился. Из отражения на меня глянул небритый мужик с ввалившимися глазами и диким взглядом. И мне прекрасно знаком этот взгляд. Такой у меня был на войне.

Потом я читал по этой теме, интересовался, но ничего полезного не вычитал. Вроде как яйцеголовые додумались до того, что остановившийся взгляд — это проявление защитной реакции человеческой психики при стрессе. Но не взгляд меня сейчас интересовал. Утром на меня набросился матёрый бегун, успевший насовать в бубен. В том числе он оставил у меня на скуле глубокую ссадину. Ничего серьёзного, но она некоторое время щипала. Я попытался найти хотя бы след от неё, но на лице ничего не было. Может при лучшем освещении с лупой обнаружить какие-то последствия от царапины и возможно, но невооружённым взглядом не видно. Разглядывающим себя в зеркало, и застала меня Ильинична.

— Сергей умер…

Сообщила она просто и без всяких предисловий.

— Заурчал? — с замиранием сердца уточнил я.

— Нет, — отрицательно покачала головой свирепая пенсионерка, — После обеда потерял сознание, потом бредил, а несколько минут назад сердце перестало работать.

Я посмотрел на пожилую женщину. В уголках её рта залегли скорбные складки, взгляд был усталым.

— Печально, — ответил я, потрепав пенсионерку по плечу, — Вы сами-то как?

— Нормально, — кивнула она в ответ, — Нормально. Устала только прилягу, пойду.

В комнате где лежало тело жандарма, пахло лекарствами. В кресле, стоявшем в углу, сидела ссутулившаяся Аксинья, спрятавшая лицо в ладони.

Жандарм выглядел спокойным и умиротворённым. Подошёл и закрыл остекленевшие глаза. Изнутри предательски кольнула мысль о том, найдётся ли хоть кто-нибудь, кто сделает то же самое для меня, когда мой взгляд остановится навсегда. Застегнул шлем на подбородке и взял тело за руку, примеряясь, как бы половчей взвалить его себе на спину, чтобы вынести.

— Что вы делаете, Казанский? — надтреснутый глухой голос Аксиньи мне не понравился.

— Я собираюсь вынести тело, — осторожно объяснил я, — Нехорошо его просто так бросить, но ещё хуже, если он останется здесь с нами.

— Вы рады? — с упрёком спросила меня женщина, — Он мёртв! Теперь вы удовлетворены?

— С чего вы решили? — обалдел я от необоснованного наезда.

— Ну как же! — всплеснула руками Аксинья, — Вы хотели уходить в другое место! Больше вас ничего не сдерживает! Можете идти!

Когда я вошёл в комнату, она сидела придавленная смертью пациента, а сейчас с каждой фразой всё больше и больше заводилась. Словно подбадривая себя каждым словом.

Я покосился на открытое окно. Если добрый доктор будет набирать с той же скоростью децибелы, то через три минуты о нас узнает весь квартал. Заражённые неплохо слышат, в этом я уже убедился. Возможно, даже лучше у них дела обстоят со слухом, чем со зрением.

— Аксинья, вы бы потише, — неловко предостерёг я женщину, — Вокруг нас полно кровожадных монстров, которые в два счёта сбегутся на человеческие крики…

— Не смейте затыкать мне рот в моём доме, Казанский! — ещё больше разошлась хирург, — Вокруг нас монстры, а вы и счастливы, да?

— Эээ? — окончательно спасовал я под напором женской логики.

— Эээ? — скорчила она глуповатую рожицу, изображая меня, — Да, вы, даже выражаться начали как питекантроп! Натащили стреляющего железа! Вооружились до зубов! Убили несколько несчастных инфицированных людей и решили, что альфа-самец в этой пещере?

— В каком смысле? — удивился я обвинениям, — Несчастных? Так вышли бы и утешили их…

— Казанский, просто признайтесь, что вы счастливы…

— Да, с какого такого перепугу мне в этом признаваться?

— В той жизни вы были неудачником, алкоголиком, а сейчас вы самая важная часть социума — защитник! — в надтреснутом голосе звучало всё больше истеричных ноток.

— Потише, пожалуйста, — одёрнул я женщину, — Сейчас на ваши крики сбежится половина района несчастных, тогда у вас будет возможность наладить с ними культурный обмен. Спортивные состязания, например. Очень они уважают бег и борьбу.