С тех пор как ты ушла
Шрифт:
Не успела я опомниться, как по глазам резанул свет фар, и рядом со мной с визгом затормозил белый фургон. Двое мужчин, одетых в белое, будто ниндзя, выскочили из кабины и схватили меня.
Пока они веревкой привязывали меня к заднему сиденью, я пыталась сопротивляться, пиналась и орала. Эхо разносило по пустынным горным долинам мои тщетные просьбы о помощи.
– Куда вы меня собираетесь везти? – кричала я.
Они не отвечали.
Когда я была привязана, один из мужчин сел рядом со мной сзади, а другой вернулся на водительское место, включил двигатель, и мы поехали.
Я
Но мне уже стало ясно, чем закончится эта история: меня изнасилуют, убьют, а изуродованное тело бросят в реку. Я начала плакать: то тихо всхлипывала, то громко рыдала, пока меня не захлестнула ярость. Она была направлена на отца, который не забрал меня из «Новых горизонтов», хотя я умоляла его это сделать. Перед тем как машина остановилась, я как раз с надеждой думала, что моя безвременная гибель заставит папу до конца своих дней жить с чувством вины. И поделом.
– Пора выходить, – сказал мужчина, который сидел со мной рядом.
Водитель вылез со своего места и обогнул машину, чтобы меня отвязать, и тут я увидела, что мы припарковались перед «Новыми горизонтами».
Каким бы коварным и расчетливым ни было РПП, люди из «Новых горизонтов», похоже, опережали его на пару шагов.
Я уже собралась выйти из машины, но тип, который сидел рядом, остановил меня движением руки.
– Не так быстро, – сказал он. – Давай сюда свою обувь.
– Обувь? – переспросила я.
– Ага.
– Но ведь я привезла сюда только эту пару! Не могу же я расхаживать босиком!
– Теперь ты считаешься склонной к побегам, – сообщил он, – а без обуви убежать труднее.
И он протянул руку, ожидая, когда я отдам ему туфли.
Я оглядела его и прикинула возможные варианты. Он был выше меня по крайней мере на фут, на груди и руках бугрились мускулы: такой запросто переломит мой хребет пополам. И это еще не учитывая водителя, который преграждал мне путь своим телом. Покинуть машину я могла только одним способом: расставшись с обувью.
Я неохотно разулась и отдала туфли типу рядом со мной, качая головой от унизительной необходимости идти босиком, но в полной мере даже не понимая, насколько оскорбительно все происходящее.
Глава 14
Я вручаю Эдди найденное мною письмо, и тот читает его вслух:
– «Дорогая Марго! Прошу прощения, если я чем-то вас обидела. Если захотите поговорить, я готова. Искренне ваша Ирен». Кто такая Марго? – спрашивает меня Эдди.
У меня уже наготове телефон с ее некрологом.
Марго Каделл-Дэвис, 30 августа 1967 года – 1 декабря 1997 года.
Марго Каделл-Дэвис родилась в Малибу, Калифорния, в семье Георга Брайана Дэвиса и Синтии Каделл-Дэвис. Она была любимой дочерью, племянницей, кузиной и подругой многим людям. Марго окончила Университет Лойола Мэримаунт и посвятила жизнь охране дикой природы. Вопреки всем трудностям, ей нравилось помогать людям и животным. Ее семья просит не приносить цветов, а вместо этого отправить пожертвования в Национальный альянс противодействия психическим заболеваниям (НАППЗ) или в организации по охране природы. Дата похорон будет объявлена позже.
– Марго – дочь Синтии Каделл, младшей сестры Уильяма Каделла. Они с мужем разбились во время крушения легкомоторного самолета больше десяти лет назад, – объясняю я.
– Выходит, Марго – двоюродная сестра братьев Каделлов, Уильяма-младшего и Квентина, – сопоставляет факты Эдди.
– Именно, – подтверждаю я.
– Как думаешь, что связывало ее с твоей мамой?
– Я бы предположила, что она была маминой пациенткой. На конверте в качестве обратного адреса указан старый мамин офис, а по письму можно подумать, что Марго прервала терапию, потому что обиделась на маму. У меня были пациенты, которые переставали ходить на сеансы, потому что переносили на меня злость, которую на самом деле вызывали у них другие люди.
– Интересно, – замечает Эдди.
– Марго было всего тридцать, когда она умерла. В некрологе ни слова о причине смерти, зато упоминаются какие-то «трудности», а просьба семьи жертвовать фонду борьбы с психическими заболеваниями наводит на мысль о самоубийстве или проблемах с алкоголем и наркотиками. Мама ведь специализировалась на лечении химических зависимостей.
– Так ты думаешь, что твоя мама могла быть связана с семьей Каделлов через пациентку?
Я киваю и добавляю:
– Вдруг во время сеансов терапии Марго рассказала о чем-то, что ее родственники не хотели обнародовать?
– А можно выяснить, была ли вообще Марго ее пациенткой? – спрашивает Эдди.
– Я порылась в маминых вещах, но, к сожалению, не нашла ничего, что имело бы отношение к ее работе. Теперь вот думаю поехать в Малибу и выяснить, не знают ли бывшие соседи Марго чего-нибудь о ней или даже о моей маме. Ясное дело, это маловероятно, но других зацепок у меня нет. Может, повезет найти кого-то из старожилов, знакомых с Марго.
– Давай я тебя свожу, – предлагает Эдди. – Сару нужно забирать из школы только через несколько часов.
Я очень благодарна, что он готов составить мне компанию, да и за руль садиться не придется, и это замечательно, ведь прошлой ночью я спала из рук вон плохо.
– Спасибо, – говорю я и целую его в щеку.
– Нет, это тебе спасибо, – возражает он.
– За что? – удивляюсь я.
– Пока мы утром ехали в школу, Сара сказала, что ночью ты помогла ей снова заснуть, – объясняет Эдди.
Его беззащитный взгляд говорит мне то, о чем сам он умалчивает: как сильно ему хочется, чтобы я стала матерью для Сары.
Интересно, думается мне, а можно ли прочесть по моим глазам то, о чем молчу я, – как сильно я боюсь не справиться с этой ролью?
Мы с Эдди стоим перед деревянным домом среди холмов Малибу. Я звоню в дверной звонок и слышу собачий лай и приближающиеся шаги.
Дверь открывает молодая женщина с громадными золотыми серьгами-кольцами в ушах. На ней коротенький топик и куцые шортики.
– Вы к кому? – Вид у нее недоумевающий.
– Здравствуйте, я ищу информацию о Марго Каделл…