С тобой не соскучишься

Голос Гули прервался.

– - Не рассказывай, - одними губами произнесла Майка, вспомнив пьяного Павла.

Гулю, в разорванной одежде, лежащую под деревьями в саду, нашел старый Андрон.

– - Убейте меня, - просила женщина.
– Я недостойна жизни.

У нее сильно болела голова. Она не помнила, что солдат, не справившись с ней, оглушил, стукнув по голове.

Старик поднял Гулю, увел от этого страшного места. Ночь они провели возле реки. Гуля пыталась отмыться, выстирала свою одежду. Андрон молчал. Что делать, как жить дальше?

– - Мы пойдем к моим родителям, - решила Гуля.
– Они живут в деревне. Далеко отсюда, но, может, там нет войны. Нас примут, - и добавила про себя, - Андрона примут точно, меня должны выгнать. И это правильно.

Старик молчал. Он равнодушно шел за женщиной. Они добирались до родной деревни Гули почти месяц. Женщина с ужасом обнаружила, что беременна. Когда старик и женщина добрались до деревни, которая тоже была разрушена обстрелом, не было в живых и родителей Гули. Ютившиеся по развалинам местные жители показали место захоронения. Гуля и Андрон остались жить здесь, их приютили дальние родственники Гули. Так прошло несколько месяцев. Но потом Андрон, словно кто его позвал, встал и пошел, пошел назад. Молча ушла за ним и Гуля, хоть живот уже был большой. Андрон вернулся в родной разрушенный город. Это был неудачный для них день. Город опять обстреливали из ракетных установок. В этот день Гуля преждевременно родила. Роды принял старый врач Андрон. Впервые он заговорил с того страшного дня, когда потерял семью, даже улыбнулся, когда ребенок после долгих его усилий издал слабый писк.

– - Мальчик, - сказал старый врач, грустно улыбаясь.
– У тебя родился сын, дочка. Недоношенный. Он умрет. Жалко. Невинное дитя... Не кори себя, Гуля. Ты ни в чем не виновата. И дитя ты должна любить.

Гуля и сама знала, что так будет, но срок беременности был всего шесть месяцев. Через два часа ребенок умер. Андрон похоронил его как положено.

– - Мы уходим, - сказал старик.
– Мы едем в Россию. Меня позвала Лейсе. Она жива, моя девочка. Она собирает нас всех. Зовет. Ты идешь со мной, - приказал он Гуле.
– Ты теперь моя дочь. Я отвечаю за тебя. Ты ни в чем не виновата. Сын твой тоже ни в чем не виноват. Запомни место его могилки. Когда-нибудь ты сюда вернешься. А сейчас мы зайдем к Стеле и маленькой Лейсе, надо их тоже забрать с собой.

Дома Стелы не было больше, никто не знал, куда делась и маленькая внучка Андрона.

Старый Андрон и Гуля уходили из города на другой день под взрывы снарядов. Вдруг среди этого ужаса Гуля послышался жалкий писк её умершего ребенка. Она остановилась.

– - Я не могу, - сказала женщина.
– Мой ребенок зовет меня.

Андрон тоже прислушался. Потом пошел вперед. Гуля повернула назад, к могиле малыша. Плач ребенка стал отчетливее. Мимо развалин дома, тихо плача, пробиралась маленькая девочка с ребенком на руках. Она плакала:

– - Мама, мама, где ты? Я устала, я не могу больше, мама. Мне страшно! Мама, у меня уже болят ручки.

Девочка увидела Гулю.

– - Мама, - девочка потеряла сознание.

Гуля бросилась к ней, взяла малыша на руки. Он был живой, мокрый, жалко пищал из последних сил. Вернувшийся Андрон хлопотал возле девочки. Гуля, как могла, перепеленала ребенка, нашла в своей сумке старый халат, завернула в него малыша, неопытными руками дала набухшую грудь ребенку. Тот жадно зачмокал. Он был счастливец, не понимал, что люди убивают людей, что идет война. Главное - была женщина, было теплое живительное молоко. Легче стало и Гуле: хоть грудь перестала болеть. Андрон привел в чувство девочку.

– - Ты помнишь, как тебя зовут?
– спросил он.

– - Не знаю, - ответила она.

– - Это твой брат?

– - Не знаю, - ответила девочка.

– - Тейса, мы будем звать тебя Тейса, - сказал Андрон.
– У тебя будет новое имя.

– - Тейса, - повторила девочка.
– А это Алик, - она указала на ребенка. - А где моя мама?

– - Вот твоя мама, - сказал Андрон, показывая на Гулю.

Та кивнула головой.

– - Мы найдем Иллариона, - сказал Андрон.
– Вместе поедем в Россию.

Но следы Иллариона не удалось найти. Кто-то сказал старику, что его тоже убили. Андрон вновь замолчал. Правдами, неправдами, но они покинули свою страну. В России их никто не ждал, они кормились подаянием. Иногда подрабатывали. Интеллигентный Андрон, уважаемый в своем городе врач, не умел приспосабливаться к жизни, не умел просить милостыню. Это делала маленькая Тейса. Она пела тонким голоском, Гуля стояла с ребенком на руках молча, безучастно сидел рядом старый Андрон. Судьба их привела в П-в, туда стремился Андрон. Почему, Гуля этого не знала. Лето кончилось. Надвинулась холодная дождливая осень. Беднягам грозила смерть. Первым стал страдать маленький Алик. От плохого питания все меньше было молока в груди женщины, настал день, ребенок остался голодным. Он был уже обречен. Но добрая Майка открыла им калитку, Вера приказала накормить, с её одобрения несчастных приютила Андриана, пустила их в свой дом.

– - Наверно, слепая провидица наша, Лейсе, приказывала отцу пробираться сюда, - закончила свой рассказ Гуля.
– Она ведь не только ясновидящая, она не только прорицательница, я думаю, она умеет творить судьбу человеческую,- закончила рассказ Гуля.
– Она знает все. Я теперь понимаю, почему она говорила, что я люблю своих детей...Я люблю Тейсу, я люблю Алика. Они стали моими детьми. Я не расстанусь с ними, даже ради Ираклия.

– - И Ираклий их полюбит. Ты не виновата, - сказала Майка.

– - Лейсе этого не сказала.

– - Но ей не всегда можно верить, Лейсе просто больная девушка, - тихо, но уверенно возразила Майя.
– Ведь она зовет Андриану бабушкой.

– - Ну и что, - возразила Гуля.
– Просто она полюбила её сразу.

– - Да, - согласилась Майя.
– Наверно, поэтому меня сегодня она сестренкой назвала.

– - Лейсе всегда говорит праву, - ответила Гуля.
– Просто мы её не всегда понимаем. А знаешь, - Женщина в задумчивости глядела на Майю, - вы правда похожи с Лейсе: обе светловолосые, голубоглазые.

Никита стал свидетелем этих, непонятных ему событий. Он особо и не вникал. Потом разберется. Ему нужна была Вера, а её не было. Была только маленькая рыжеволосая девочка, оставшаяся одна в песочнице. Она не плакала, видно было, что она приучена оставаться с другими людьми. Сейчас Маруся встревоженно смотрела своими янтарными глазами в поисках матери. Она была готова заплакать, только некому её было пожалеть. Тетя Майя ушла, бабушка Ара смотрела на чужих людей. Испуганная девочка робко стояла с совочком в руке.

– - Вера, - мысленно упрекнул Никита, - разве так можно? Бросаешь ребенка на чужих людей. Тут любой малышку украдет. Нет, вот поженимся, будешь только дочкой заниматься.

Сердце сжалось при взгляде на маленькую девочку. Она показалась мужчине такой маленькой, беззащитной. Никита подошел к дочери, сел на край песочницы, протянул руки:

– - Маруся, Марусенька, иди ко мне, моя девочка.

Малышка настороженно смотрела на него.

– - Иди, не бойся, - ласково уговаривал мужчина.
– Я твой папа, я люблю тебя. Иди ко мне, Марусенька. Иди, моя маленькая. Иди к своему папе, дочка.