С утра и до вечера

пудов и не сминалась. Через сутки желудок индюка так

основательно над ней поработал, что «прокатал» ее в пластинку.

Спалланцани испытывал давление в индюшином желудке

стеклянным шариком: шарик превратился в порошок1.

Стальная игла и острое стекло, проглоченные курами,

быстро становятся тупыми и не причиняют курам вреда.

Птичий желудок работает особенно эффективно, если

снабдить его зубными «протезами», подобранными на дороге,

попросту говоря, камнями. Все птицы, а зерноядные в

особенности, глотают камешки. У иных треть желудка набита

ими — почти тысяча камней!

Крокодила без зубов, кажется, еще никто не видел. Но и

1 Однако манометр, введенный треть века назад одним ученым в

птичий желудок, показал совсем невысокое давление; у утки 178, а у

курицы 138 мм ртутного столба.

эти весьма зубастые твари на манер птиц глотают камни,

чтобы облегчить труд своему желудку. Впрочем, камни

нужны крокодилу и как балласт — недавно английские зоологи

убедились в этом. Крокодил без камней в желудке, когда

плывет, с трудом сохраняет равновесие и должен энергично

работать лапами, чтобы не перевернуться вверх брюхом.

Камни служат животным «пищеобрабатывающую»

службу не только в желудке, но и вне его. Для грифа, например,

съесть закованную в панцирь черепаху не проблема. Он

хватает ее, поднимает высоко в воздух и бросает сверху на

камни: панцирь разбивается. Кидает он вниз с высоты и

большие кости, чтобы потом поклевать костный мозг. А вороны

и чайки бросают на камни моллюсков. У синиц и дятлов

тоже есть наковальни, на которых они разбивают твердые

семена и орехи.

Обезьяны капуцины, взяв камень в руку, разбивают им

орехи. И до того они любят стучать камнем, как молотком,

что, «увлекаясь работой», если нет орехов, бьют даже

стекла в клетке, колотят по полу, по решетке.

Английская исследовательница Джейн Гудолл видела,

как молодой шимпанзе, решив полакомиться термитами,

вырвал из земли стебелек, очистил от листьев, обкусал кончик,

чтобы он стал тоньше и острее, послюнил его (чтобы термиты

прилипли!) и с помощью этого «орудия» легко добрался до

аппетитных насекомых.

А недавно голландский зоолог доктор Адриаан Кортланд

поведал миру о еще более поразительных способностях

шимпанзе. Об умении владеть палкой как... дротиком! Он уве-

ряет, что в неволе обезьяны тупеют и ведут себя не так умно,

как на свободе, в родных своих лесах.

Шимпанзе, по его мнению, раньше жили на просторах

саванны, ходили по земле на двух ногах. И в борьбе за жизнь

научились владеть камнем и палкой. Люди оттеснили их в

дебри глухих лесов, и здесь шимпанзе постепенно

деградировали, их способности притупились. Деревья, на которых

они поселились, вволю кормили их своими плодами и

спасали от врагов. Так что палки и камни больше не требовались,

и обезьяны о них забыли.

Но, как видно, не совсем. Те шимпанзе, говорит Кортланд,

которые живут ближе к краю леса и ходят на поля

лакомиться кукурузой и бананами, часто орудуют палкой,

добывая себе пропитание и защищаясь от врагов.

Кортланд соорудил из шкуры и железного каркаса

механического леопарда, который двигал головой и хвостом как

живой. С этой «игрушкой» изобретательный зоолог забрался

в джунгли Гвинеи, выследил там стадо шимпанзе и

выставил им, что называется, под самый нос своего

эрзац-леопарда. Леопард задергал хвостом, завертел головой, ученый

по-звериному зарычал из кустов — обезьяны разом бросили

свои дела, взъерошились, ссутулились, опустив книзу руки,

и, прыгая и ухая, угрожающе направились к леопарду.

«Черта спустили с цепи — с душераздирающими криками в

организованном порядке шимпанзе атаковали леопарда».

Атаковали очень дружно, некоторые держались даже за руки.

Одни кидали в зверя ветками и комьями земли, ломали

большие сучья, очищали их от ветвей и, орудуя ими как

дротиками, продырявили всю шкуру на чучеле. Наступая, они

несли палки на плече и, приблизившись, кидали их очень

метко.

Есть еще один зверь, который, добывая себе пропитание,

пользуется камнем как наковальней. Это калан — морская

выдра. Он живет в нашей стране на Командорских островах

в Тихом океане. Селятся каланы, как правило, среди

пустынных скал, на самом берегу океана, а питаются морскими

ежами и ракушками, которых достают с морского дна.

Перед тем как отправиться за добычей, калан выбирает

на берегу или на дне моря камень и зажимает его под

мышкой. Теперь он вооружен и быстро ныряет на дно.

Одной лапой он подбирает ракушки и ежей и складывает

их, как в карман, под мышку, туда, где уже лежит камень.

Чтобы по дороге не растерять добычу, калан

плотно-плотно прижимает к себе лапу и плывет скорее на поверхность

океана, где и принимается за трапезу.

Калан вовсе не спешит к берегу, чтобы закусить,—

он привык обедать в океане. Ложится на спину и

устраивает себе на груди «обеденный стол» — камень, затем достает

из-под мышки по одному морских ежей и ракушки,

разбивает об камень и ест не спеша. Волны мерно покачивают его,

солнышко пригревает — хорошо!

Поест калан — начинает зевать. Зевает, зевает, а потом

уснет. Тут же на воде, лежа на спине. Лапки на груди