С видом на озеро

Мы открыли большую застекленную дубовую дверь. Вилла представляла собой что-то вроде замка с невысокой башней, одна ее стена бала увита плющом.

– Как здесь шикарно, – восторженно прошептала Маргарет, входя в просторный полутемный вестибюль. Я включил свет и тоже залюбовался интерьерами. На второй этаж вела большая мраморная лестница. Справа от нее на резном дубовом панно были прихотливо развешены щиты, похожие на старинные мечи и сабли, тут же стояли рыцарские доспехи. А слева располагался большой камин, с висящими рядом с ним, справа и слева, под самым потолком портретами, мужским и женским. Точнее на правом портрете была изображена девочка в белой блузке и с большим белым бантом в волосах. Мы обошли комнаты, залы, дошли до спальни на втором этаже. Я откинул одеяло и прилег, проверяя мягкость кровати.

– По размеру раза в три больше того, что мы видели раньше, а по цене то же самое! – сказал я, уже предполагая, что вполне можно остановиться на этом варианте.

Маргарет тоже захотелось полежать в огромной, поистине королевской кровати под балдахином:

– Я никогда раньше не видела такой постели, – призналась она.

– Она в твоем распоряжении, – сказал я. Девушка скинула туфли и залезла под одеяло:

– Как хорошо, – сказала она, свернувшись калачиком на противоположном от меня конце большой кровати, и прикрывая глаза. Поскольку мы довольно долго ездили на велосипедах, и был уже поздний час, она, уставшая после работы, вскоре, разомлев в спокойно тишине, задремала.

Решив, что по Маргарет можно как по кошечке судить о качестве жилья, я тихонько спустился вниз, где заметил большой белый телефон, и, позвонив в нашу гостиницу, сказал, что нашел виллу, которую собираюсь арендовать…

Глава 2

Она

Никогда в жизни я так крепко не спала. Когда я проснулась, солнце уже встало, но я совершенно не понимала: где я?

– Привет, соня, – сказал Жанна, когда я, плохо соображая, спустилась вниз и зашла в кухню. Она была в шикарном розовом, длинном, до самого пола шелковом халате. Эта красавица аристократка очень мила, улыбчива, приветлива, но я – сама не знаю почему – очень боюсь ее. У меня просто все внутри холодеет от нее, и ее инвалида мужа. Он всегда сидел на террасе у озера, прикрыв глаза и как бы посапывая, но я была почти уверена, что он только делает вид, что дремлет, старый шпион, а сам зыркает своим глазом из-под насупленных бровей. Они часто болтали с дядей про войну, у них были две основные темы для разговоров: война и готовка, и не понятно, что из этого он любил делать больше, убивать или стряпать.

Оказалось, что на часах всего полшестого утра, а Жанна была свежая, словно не спала вовсе. Она сделала мне кофе, потом осмотрела меня, моя одежда немного помялась в кровати и она деловито предложила мне, пока я пью кофе, погладить мою рубашку и юбку:

– А знаешь, я тебе подарю трусики, какой у тебя размер, – предложила она, подняв палец, словно для нее это была грандиозная, сногсшибательная идея.

Жорж и его брат еще спали. Как оказалось, Марсаны переехали, связавшись с риелтором, и вызвав такси, вскоре после того, как я заснула в этой проклятой кровати под балдахином.

– Спасибо, не надо, – попыталась я отказаться, но она меня обезоружила, сообщив с милой гримаской:

– Они мне маловаты, а тебе будут в самый раз.

Она принесла мне халат и заставила переодеться. Вскоре проснулся и вышел из своей комнаты чуткий Жорж. Он, в отличие от своей матери, был сонный, помятый, но такой же веселый как она, рот до ушей.

– Выши дети почему-то совершенно на вас не похожи, – заметила я. Мне давно хотелось сказать ей какую-нибудь гадость, но я все не решалась.

– Это лицом, но у нас похожи руки, ноги, иногда так бывает, – возразила она. «Что за глупость, – подумала я, – руки ноги у всех примерно одинаковы. Она что имеет в виду, что у них тоже по пять пальцев? Сравнивают всегда лица!»

– …Кроме того мальчики – один к одному мой отец, их дедушка, – сказала Жанна. – Как-нибудь я покажу тебе его фотографию.

– Извини, что я заснула, – сказала я Жоржу, когда он, умывшись, вернулся к нам. Он довольно милый парнишка, но, кажется, немного инфантильный. Скорее всего, парни из нашей школы, окажись они на его месте, воспользовались бы ситуацией.

– Ты ведь заснула в постели, чего же извиняться, – ответил он, пробуя кофе. – Постели для того и существуют. Если бы ты заснула на улице – вот тогда другое дело.

– Но я привыкла спать в своей постели! – возразила я.

– Значит, теперь это будет твоя постель, – предложил Жорж.

– Что ты имеешь в виду? – строго переспросила я, хотя догадаться было не трудно.

– Я не могу предложить тебе свою руку, – сказал Жорж очень серьезно, и, глядя мне в прями глаза, – поскольку я несовершеннолетний. И ты кажется еще тоже? Но я могу предложить тебе свою дружбу. Мы ведь можем дружить?

Говоря это, он поглядывал то на меня, то на свою красавицу мать, так словно бы не мог на нее налюбоваться, или словно увидел ее в первый раз, и та поощрительно ему улыбалась и бодро кивала. Она вообще была очень подвижна, словно актриса, или героиня какого-то мультфильма. Мне, конечно, хотелось бы продолжить с ним интересный разговор, но лучше без этой чудной мамаши. Впрочем, формально к ней совершенно нельзя было придраться, она погладила мне блузку, юбку подарила совсем новые трусики.

Я позвонила домой, своей маме, рассказала, где я и потом поехала на велосипеде в школу. Занятия в этом году скоро должны были закончиться, предстояли летние каникулы, во время которых должно быть чуть полегче.

Конечно, я рассказала об этом своем приключении моим подругам Мари и Кэти. Конечно, они были уверены, что я специально все подстроила, особенно Мари, так что мы с ней не на шутку поссорились.

Зато дядя Элоиз, который за пару дней немного узнал Жоржа и остальных Марсанов, только пожал плечами:

– За твою задницу я спокоен, – сказал он. – С ней ничего не случиться. Вот если бы на твоем месте была какая-нибудь принцесса… Или дочь директора фабрики. Такие люди ищут себе друзей из своего круга.

– Вообще-то Жорж прямо так и сказал мне: давай дружить, – возразила я, но дядя в ответ на это только пожал плечами.

Что такое принцесса я представляла себе смутно, но про «дочь директора фабрики» мне ничего не нужно было объяснять – мои родители работали на нашей шоколадной фабрике, и, насколько я знаю, у директора не было никакой дочери.

– Они что богачи? – спросила я. – Вроде по виду не скажешь. Остановились в нашей гостинице.

– Во-первых, у нас не самая дешевая гостиница, – поправил дядя. – Во-вторых, видела бы как они расплачивались, и сколько оставили на чай. Я за десять лет пока тут работаю, насмотрелся на людей и мне кажется, что эти Марсаны такие, каких мы еще не видели… В смысле богачи.

– Может мы им понравились и поэтому они оставили побольше на чай? – предположила я, он только махнул рукой:

– Они вообще не считают денег!

Мама, когда я вернулась домой, тоже долго расспрашивала про моих новых знакомых, но ей насторожило то, что я участвовала в их переселении на виллу:

– Там полгода назад у хозяев случилось несчастье. Дочка погибла как-то странно, – сказал она. – С тех пор они перестали туда приезжать, живут теперь в городе. Об этом писали газеты, по телевизору был сюжет. Ты что не помнишь?