С волками на Вы

Костя влетел по ступенькам с такой скоростью, будто научился видеть в темноте. Даже в коридоре посветлело. И только через секунду Костя понял, что свет идёт из их комнаты. Он подлетел к открытой двери и увидел Анну. Она стояла над кроватью и светила керосинкой в лицо спящей. Варя зашевелилась раньше, отгораживаясь ладонями от яркого пламени, чем он крикнул, сам не понимая, отчего с такой злостью:

— Что вы здесь делаете?!

Анна отдёрнула руку и схватилась за намотанный вокруг шеи платок. По-прежнему в перчатках, только простоволоса, и вместо двух кос, одна, да жгучий волос вдруг стал совсем седым на висках. Надо ж так! В один день…

— Я только хотела проверить, что с ней всё хорошо, — затараторила она и засеменила к Косте, продолжавшему стоять на пороге. — Она плакала…

Варя уже скинула одеяло и подтянула к подбородку ноги, пытаясь проснуться.

— Я не плакала. Я спала…

— Может, тебе снился дурной сон, — обернулась Анна, чуть ли не душа себя платком.

— Возможно, — Варя затрясла головой, пытаясь скинуть остатки сна. — Со мной всё хорошо. Костя…

И тут она заметила его снежный вид, который, казалось, и на Анну только сейчас произвёл впечатление.

— Ты откуда такой? — спросила хозяйка, наморщив лоб.

— С Богданом волчонка выгуливал, — почти не соврал Костя и прошел к окну: там теперь откуда-то взялся второй волк, огромный, страшный, а самого Богдана не было видно. — Ах, я же окно не закрыл…

— Так это ты его открыл? Я уже закрыла.

Он обернулся к Анне. Та продолжала держать керосинку на вытянутой руке. Костя скосил глаза на пустой стол — это была их лампа.

— Прости, — Анна верно истолковала растерянный взгляд парня и, шагнув к нему, протянула керосинку. — Весь мокрый, бедняжка. Я принесу тебе целебного отвара, чтобы согреться. Гляди, — Анна провела когтистой перчаткой по его лбу и сказала, будто действительно могла что-то почувствовать через мех: — Горишь весь. А-ну-ка живо переодевайся в сухое. Я быстро обернусь.

И ушла в темноту, не взяв лампы. Варя продолжала тереть глаза.

— Ты чего, одеться не мог?

— Не думал, что волк меня собьёт, — опять почти не соврал Костя, стягивая свитер с налипшими комочками снега. — А тебе как спалось? Не дрожи. Я сейчас разожгу огонь.

И, не сменив джинсы на сухие, Костя достал коробок и чиркнул спичкой. Поленья занялись быстро.

— Я, наверное, действительно кричала. Мне снова волк померещился. Он прыгал по кровати, будто кого-то искал, но не меня…

— Значит, меня, — усмехнулся Костя и расправил на стуле мокрый свитер.

Осталось сменить штаны — спортивные с лампасами в самый раз. Он вовремя натянул их. Анна вернулась с чашками и полным воды чайником, который повесила над огнём. Костя мог бы и сразу сообразить, что она вернётся — не станет же ночью разводить огонь в печи. Вода вскипала в молчании. Все трое чувствовали себя неловко. Костя хотел спросить про здоровье, но потом вспомнил, что Богдан говорил с ним по секрету. Других тем не было, кроме как спросить про Богдана. Но вопрос надо задать тонко, чтобы получить точный ответ и не задеть чувства, если Варька напридумывала там себе чёрти что.

Пока он думал, в дверях вырос Богдан. По его грозному виду Костя понял, что Анна последняя, кого румын желал здесь найти. Он что-то бросил жене по-румынски. Она тихо ему огрызнулась и всыпала в чайник травы. Богдан заговорил громче, не смущаясь ребят. Анна не поворачивала к нему головы и чуть не ошпарилась, когда тот в два прыжка оказался у камина и схватил её за плечо. Она с удивительной силой оттолкнула его, или же Богдан сам опомнился и не стал при посторонних доводить семейную сцену до не очень лицеприятного финала.

Анна разлила чай по двум чашкам, протянула одну Косте и не сводила с него глаз, пока тот, обжигаясь, не выпил всё до конца. Варя отпила к тому времени лишь глоток — теперь Анна в упор смотрела на неё, и Варя, смутившись, начала пить. Больная заботится о них, здоровых, а они ещё кочевряжатся.

— Спасибо, — она с благодарностью протянула Анне кружку, стараясь не смотреть в сторону Богдана.

Злость и стыд с прежней силой поднялись в ней, но при Анне нельзя выдать себя ни словом, ни жестом. Лучше ей ничего не знать, а то ещё от помощи откажется, решив, что гостья сама соблазнила ее муженька.

Анна собрала всю посуду, и оставшуюся с обеда тоже. Богдан проводил жену злым взглядом и остался в комнате, якобы чтобы проверить камин. Костя стоял у него за спиной, чувствуя разливающееся по телу тепло. То ли от горячего чая, то ли от близости огня.

— Мы завтра уедем, — повторил Костя, и Богдан молча поднялся с корточек.

Его тяжёлая рука опустилась парню на лоб:

— Как бы тебе не пришлось уехать ночью. Горишь.

— Здесь просто жарко. Я никогда не простужаюсь.

— Не простужался, — Богдан скривил рот, — до Трансильвании. Здесь здоровье многих подводит. Если жар усилится, я повезу тебя в город. Надо успеть до снегопада.

Костя отступил к окну и незаметно выглянул на улицу, но волков, конечно же, не нашел — Богдан надёжно запер их на чердаке.

— Со мной всё будет хорошо.

Богдан улыбнулся:

— Я на это надеюсь.

— А я бы не стала рисковать, — Анна бесшумно вошла в спальню. — Езжайте. На привыкший к таблеткам организм моё зелье может и не подействовать.

Богдан нахмурился, но не обернулся к жене. Костя попытался улыбнуться как можно радостнее:

— Я не болею, потому не пью таблетки. Со мной всё будет хорошо.

— А если не будет хорошо, мы можем и не успеть доехать до врачей. Ты не знаешь, что такое местные снегопады. Езжайте, — схватила она Богдана за локоть, но тот вырвал руку и что-то прорычал по-румынски, и она ответила ему так же грубо и заговорила скороговоркой, тыча в Костю пальцем.

Неловкость ещё больше усилилась, когда Богдан послал жену по-русски, но Анна не сдавалась и даже голос повысила. Тогда Богдан силой выволок её из комнаты и шарахнул дверью.

— Костя, иди за ними! — закричала Варя.

Из коридора продолжалась нестись брать. Но криков и визгов не последовало. Потом где-то далеко с шумом закрылась дверь.

— Не лезь! — отрезал Костя. — Она начала первой. И он ничего ей не сделает.

— Чего ты такой уверенный?! — соскочила с кровати Варя. — Ты с ним хорошо, смотрю, сдружился. Как волчонок за ним бегаешь!

Костя сжал кулаки и понял, что ещё секунда, и он повторит русскую речь Богдана.

— Я знаю, что он не тронет жену. Никогда.

Варя продолжала кричать, требуя спасать Анну. Костя присел на край кровати, почувствовав сильную слабость. Лицо пылало.