С.С.С.М.

Легкий самолетик густо-томатного цвета стоял наготове. Трое ученых прохаживались туда-сюда в ожидании отправки: теперь не хватало лишь Ленского. Стройный пилот снял с себя шлем, и по кожаной курке рассыпались черные волосы.

— Жакерия! — воскликнул Краслен. — Ну и встреча!

Удивленная летчица обернулась. Густо подведенные глаза встретились с глазами пролетария, губы винного оттенка плотно сжали папиросу, выгнутые ниточки бровей поползли вверх.

— Я — Краслен Кирпичников. Вы меня помните? Ну, летатлин, беспосадочный полет, подсадка с поезда?.. Товарищ Урожайская! Три месяца назад! Ну как же так!?

— Не помню, — ответила летчица.

Взяла наманикюренными пальцами цигарку и пустила вверх колечко дыма.

— Наш Краслен и здесь уже успел! — сказал Заборский. — Посмотрите-ка! Пытаетесь очаровать героя С.С.С.М., а, Кирпичников? Боюсь, это будет непросто, ха-ха!

— Я всего лишь собрался спросить у пилота, нельзя ли нам взять одного пассажира сверх списка, — надувшись, ответил Краслен.

— Нет, нельзя. — раздался голос Урожайской. — Больше шестерых машина не поднимет.

Краслен посмотрел на Джессику. Джессика посмотрела на Краслена.

— Ну вот и все, — сказала она. — Тебе не придется принимать решения.

— Но… Жеся… Мне так жаль…

— Может, это и к лучшему, что так случилось, — произнесла негритянка. — Ну же! Тебя ждут Бензина и орден! Не будь слабаком! Подтянись!

— Джесс… А ты?..

— Буду жить, как жила. Ну, прощай!

Джессика развернулась и быстрым шагом направилась с аэродрома. Краслен хотел броситься следом. Заборский его удержал.

— Ну же, товарищ! — сказал Яков Яковлевич. — Вам и в самом деле надо бы одуматься! Погуляли — и будет. У всех нас бывают такие увлечения. Но подумайте сами: она ведь даже языка не знает! У вас там подруга, у нее здесь родные. К чему все эти метания, пошлые буржуазные страстишки? Ангеликанцам предстоит большое социалистическое строительство, да и нам с вами есть чем заняться…

Кирпичников грустно кивнул.

— Заборский прав, — добавил подошедший Юбер. — Мы стоим на пороге великих событий. Сколько всего предстоит еще! Кстати, вы слышали о восстании в Шармантии?

— В Шармантии? — встрепенулся Краслен.

— Революционные массы взяли штурмом все тюрьмы в столице! Рабурдену отрубили голову. До коммунизма уже рукой подать!

— А в Эскериде республиканцы одержали окончательную победу над силами реакции! — вставил Вальд. — После того, как сторонники диктатуры лишись помощи шпицрутеновских войск, это оказалось на удивление легко!

— Вот так скорость, не так ли? — поддакнул Заборский, стремясь отвлечь Краслена от грустных мыслей. — Думали ли вы, что однажды станете современником столь стремительных и ярких событий?

— После смерти Шпицрутена меня уже ничего не удивляет, — отозвался Кирпичников. — Когда здоровый и полный сил диктатор как по мановению волшебной палочки отбрасывает коньки на третий день народного восстания, поневоле начинаешь думать, что чудеса случаются не только в поповских сказках!

— Так вы еще не в курсе насчет подробностей его смерти? — удивился Вальд.

— Подробностей?

— Рабочее правительство Брюнеции опубликовало фотографию его тела. Сегодня она во всех газетах. Шпицрутен умер дряхлым стариком.

— Не может быть!

— Может, — подтвердил Заборский слова Вальда.

— Ему же еще не было пятидесяти, кажется? — не мог понять Краслен.

— Совершенно верно! Единственная вещь, которая могла состарить его столь стремительно…

— Оживин?

— Блестяще, Кирпичников! — Вальд пожал руку Краслену. — Общение с нами не прошло для вас напрасно!

— Активизируя все жизненные процессы, оживин может поднять мертвеца и развить его скрытые таланты, а может и заставить внутреннее время человека течь быстрее, — пояснил Заборский. — Это в том случае, если ввести его живому и здоровому человеку.

— Очевидно, Шпицрутен позарился на сверхвозможности воскрешенных. — продолжил Юбер. — Конечно, для подавления восстания они ему очень бы пригодились! Вот только умереть, чтобы ожить, он не рискнул. Наверно, понимал, что возвращать его с того света никому из приближенных не захочется!

— Чудеса-а-а! — сказал Кирпичников. — Хотя порой мне кажется, что и мое время неожиданно побежало быстрее обычного. Кажется, еще вчера милитаристкая Брюнеция поглощала государства одно за другим и бомбила Манитаун — и вот уже рабочее правительство выводит войска с оккупированных территорий и готовит земельную реформу!

— Что и говорить! — отозвался Заборский. — Мы живем в удивительное время. Когда-нибудь потомки оглянутся, вспомнят этот век, посмотрят на наши свершения и скажут…

— Лев Давыдович! — вскричала Жакерия. — Наконец-то!

Краслен повернулся и увидел на другом конце аэродрома фигурку в сером костюме, спешащую к красному самолету.

— Да он ли это?

— Думаю, он, — Вальд прищурился.

— Уже пора, товарищи, — добавил Заборский. — А опоздания, как я помню, не в духе Вождя.

— И все же это не он, — сказал Кирпичников, первым разглядевший приближающегося незнакомца.

Через минуту запыхавшийся парень в сером костюме подбежал к стоящей вокруг самолета компании.

— Прошу прощения! — задыхаясь, начал он. — Я по поручению Ленского! Лев Давыдович отбыл в Брюнецию по приглашению тамошних рабочих. Просил передать, что до тех пор, пока мировая революция не победила, он домой вернуться никак не может. Так что Лев Давыдыч извиняется и просит отправиться без него.

— Выходит, он со мной не полетит?! — проговорила разочарованная Урожайская.

— Выходит, у нас в самолете есть свободное место!? — радостно закричал Кирпичников.

И мигом, не дожидаясь реакции остальных, бросился с аэродрома — догонять свою Джессику.

***

Третий день четвертой пятидневки Школьного месяца на правдогорском заводе "Летающий пролетарий" был объявлен всеобщим выходным. Весь коллектив предприятия, все население призаводского жилкомбината от мала до велика отправилось на вокзал — встречать спасителя Вождя, героя Мировой Революции.

Прибывший из столицы поезд мгновенно обступила толпа. Десяток нарядных деткомов с пышными букетами встали наизготовку. Самодеятельный оркестр металлообрабатывающего цеха получил последнее напутствие от дирижера Никифорова. Директор Непейко нервно перелистал свою приветственную речь, чтобы убедиться, все ли десять страниц в ней на месте. Новомир перевел кадр в фотоаппарате и "прицелился". Электриса Никаноровна поправила солонку на пятиконечном каравае. Бензина еще раз поглядела на себя в зеркальце.