S.T.I.K.S - Нолд

– Звучит как то просто, но я в этом все равно ничего не понимаю. Михалыч, как? Как это можно сделать, скажи мне. У нас не так уж много времени, как может показаться. Месяцами ждать результатов я не могу.

– Зачем месяцами? – Михалыч открыл на настольном экране карту Долины, и ткнул пальцем в какую то зону, чуть восточнее уничтоженной базы, - Вот тут было то, что может нам помочь. Стаб, период перезагрузки, около трех лет. Вроде и хороший, да вот только размером с теннисный корт. Там стояла раньше подвижная метеостанция, и узел связи восточного сектора, заодно. Если мои расчеты о силе заряда верны, то взрывная волна до сюда докатилась, и даже могла вывести из строя часть оборудования. Но не защищенные блоки памяти. Вот уж чему такие мелочи не угрожают. Надо только добраться дотуда, и их извлечь.

– А не проще их выследить, посмотрев куда они возвращаются?

– Да что ты до старого человека докопался, ирод, - Михалыч явно рассердился, - если тебе проще ползать на карачках за этими ребятами, то флаг тебе в руки, ветер в спину, и скоростную транссибирскую капсулу навстречу. Чего ты от меня-то хочешь? Я шпионить за ними по лесам не собираюсь, возраст не тот. Сам решай, что тебе делать.

– Ладно, ладно. А что с вами то будет?

– Что с нами будет, лейтенант? Уйдем отсюда. Есть у меня на примете пара стабов, дальше к северу, в которых мы можем обосноваться. Хотя бы ненадолго. А там, проблем насущных у нас выше крыши. Буду искать способ перезаряжать энергоблоки местными источниками электроэнергии и пытаться впихнуть местную пищу в капсулы, после тщательной стерилизации. Это довольно сложные задачи, но и интересные.

– А как быть с этим местом?

– Да никак. Заберу то, что мне понадобится, а остальное взорвем к чертовой матери. Пусть уж лучше завалено будет, чем достанется вражинам.

Обсуждение дальнейших планов группы, и самого Андрея, затянулось до глубокой ночи. Выйдя из «штаба», Свиридов направился прямиком в казармы, как называли местные бойцы и техники то самое жилое строение, в котором он шарился в первый свой визит сюда. Завалившись в одну из комнат, на полу которой лежала куча свежего сена, Андрей растянулся на импровизированной постели. Разумеется, костюм гасил ощущения, и саму траву он почувствовать не мог, однако такая странная тактильная изоляция неплохо развивает фантазию. Он почти смог почувствовать, что лежит прямо на ней. Смежив веки, он погрузился в сон. Беспокойный, наполненный странными сновидениями, но сон, дарующий покой усталому телу.

Ему снился бескрайний сосновый лес. Он шел по нему, вдыхая непривычно чистый воздух, совершенно не царапавший гортань и легкие. Одурманивающий смолистый запах витал среди многообхватных стволов. Андрей шел по лесу, и слышал шуршащую под его ногами старую хвою, сброшенную могучими деревьями. В лесу было тихо. Не было слышно пения птиц, и даже ветер безмолвствовал, почти не существуя в этой обители покоя и мира. Человек наслаждался первозданной природой. Она питала его, и давала ему силы. На грани слышимости раздался хруст. Андрей резко обернулся, и увидел молодого оленя. Животное стояло, испуганно глядя на человека. В душе Андрея начало просыпаться нечто. Он хотел, нет, он жаждал догнать этот сгусток плоти, внутри которого пульсирует так им желанная красная жидкость, источник самой жизни. И он побежал. Олень спасался от него крупными скачками, но Андрей, непонятно почему, да и не волновало его это, несся ничуть не уступая, и даже потихоньку нагоняя свою… жертву? Да, жертву, ведь он охотник. Настоящий охотник, предназначение которого отнимать жизнь, во имя жизни. Рывок за рывком, он настиг оленя, и со всех сил ударил его сжатым кулаком, повергая на землю. Раздалось громкое урчание. Сам не зная почему, Андрей испуганно отпрянул, и начал озираться, однако когда взгляд его упал то место, где только что лежал олень, он увидел его. Огромного элитника, уродливого и излучающего опасность всем своим существом. Страх на секунду сковал его тело, но усилием воли он разорвал эти оковы. Он охотник, и даже элита станет его добычей, жертвой на алтарь существования. Андрей бросился вперед, и элита повторила его действия, несясь на него всей своей огромной массой. Раздался оглушительный звон, и вокруг разлетелись осколки стекла. Андрей пошатнулся, видя перед собой рассыпающееся на мельчайшие фрагменты зеркала, в котором отражалась удивленная и растерянная морда монстра. Его морда. Мир погрузился во тьму.

Тьма быстро сменилась светом. Андрей шел по немного знакомому ему коридору. Коридору, ведущему в контрольный пункт штаба на летающей крепости. Дверь была открыта, и Андрей беспрепятственно вошел внутрь. По белым стенам всюду были рассеяны брызги крови. Круглый стол, за которым сидел десяток людей, она покрывала еще гуще. Разорванные беспощадными, точными выстрелами головы, внушали страх и отвращение. Соколов стоял во главе стола, прислонив ствол к последнему живому человеку. Полковнику Березину. Жирная морда того сотрясалась в беззвучных рыданиях, а по парадным белым штанам растекалось желтоватое пятно. Высшее должностное лицо базы обмочилось, видя упершийся ему в лоб ствол винтовки. Андрей хотел окрикнуть Соколова, но тот сам повернулся к нему. В сухих глазах капитана стояли слезы, спрятавшиеся глубоко в недрах этих серых омутов.

– Во имя необходимости.

С этими словами, Соколов выстрелил. Пуля превратила голову полковника в кровавое месиво, а мир уже вновь начинал меняться, рассыпаясь вокруг невесомым песком. Андрей стоял в месте, в котором он ни разу не был. Да и был ли «он» Андреем? Серые невзрачные коридоры, с нарисованными через каждые несколько шагов знаками биологической опасности. Камеры, с запертыми в них зараженными, одурманенными и беспомощными. Вскрытия, кровь, грязь, вонючая жижа. Горки споранов, горошин, и даже жемчуг, валяющийся никому не нужным хламом. Сложные машины синтезируют то, чего не должно быть в природе. В огромном аквариуме плавает что то жуткое, противоестественное для их родного мира. Скреббер, а точнее его голова, как услужливо подсказывает память. Около аквариума, спиной к Андрею, стоит человек в белом защитном костюме. Он медленно поворачивается, и Андрей видит белую маску, так ему знакомую. И в то же время другую. Эта явно не является декоративным элементом. Осторожно встроенные фильтры, линзы. Это сложное устройство, защищающее своего владельца. Человек начинает говорить, но большую часть его слов словно пожирает сам воздух. Порыв странного ветра доносит часть фразы.

– …принести огонь жизни, избавляющий от страданий, во имя необходимости…

Все вокруг бледнеет, словно обращаясь мутным толстым стеклом. Андрей ворочается, пытаясь вырваться из него, но лишь сильнее загоняет себя в ловушку. Он видит странных жучков, копошащихся в этом пространстве, и понимает, чем они являются. Наномашины. Крохотные устройства, циркулирующие в крови. Они начинают расти, и становятся все больше и больше. В таком огромном виде они выглядят устрашающе, словно боевые машины. Они бродят вокруг него, едва не давя огромными лапами. Вокруг стоит непрекращающийся гул, и Андрей понимает. Понимает, что это не просто гул. Огромные наномашины общаются друг с другом, с невероятной скоростью передавая информацию. Одна из них замечает его, мечущегося меж их ног, и резко бросается вперед. Челюсть-манипулятор хватает Андрея, и начинает грызть его. Течет алая кровь, и он понимает, что его вот вот разгрызут на две половины. Но почему ему это так безразлично? Он падает вниз, порванный на две части, и видит как плывет видение, казавшееся таким реалистичным.

С грохотом, более подобающем консервной банке, Андрей падает на асфальт. Вокруг него город, тот самый, где совсем недавно он был. Город, откуда он забрал калифорний. Мясорубка. По чистым спокойным улицам неспешно шли немногочисленные прохожие. Водители, на до смешного беспомощных машинках, не обращая на него никакого внимания ехали мимо, проезжая прямо через его иллюзорное тело. Голуби с громким шелестом, перекрывающим гудение человеческого муравейника, слетелись на рассыпанное какой то старушкой пшено. Мир. Покой и мир. Жизнь нормального мира. С небес светит яркое Солнце, настоящее Солнце, а не жалкая пародия Стикса. Это настоящий мир. Не его, не Андрея, но мир. Какая то неясная тень легла на эту идиллию. Небеса потемнели, и Андрей поднял глаза наверх, наблюдая за темным покровом, накрывающим мирные улицы. Полоса белесого тумана опускается вниз, и через нее просматривается что-то. Нечто неясное, но вызывающее тревогу и страх. Будто гигантская фигура, рассматривающая свои очередные игрушки через эту белесую завесу. Безумное божество, не менее безумного мира. Туман расплывается по улицам, резко меняя картину. Это вновь Мясорубка, на сей раз «настоящая». Мясорубка Стикса, наполненная кровью и разрушениями. На улицах уже не осталось зараженных, они все или мертвы, съеденные своими же товарищами, или разбрелись в поисках пищи. По мертвой улице мертвого города идет человек в черном плаще и маске. Он идет неспешно и неторопливо, словно прогуливаясь у себя дома. Андрей догоняет его, ощущая сжимающие сердце стальными тисками гнев и обиду. Он хватает незнакомца за плечо, и разворачивает к себе безмятежную маску. В ту же секунду незнакомец, не медля ни секунды, вонзает ему в шею длинную иглу инъектора, заполненного какой-то мутной жижей. Раздался тихий, печальный голос.

– Сделай то, что должно.

Глава 18. Дуэль.

Андрей проснулся, какой-то частью сознания все еще пребывая в кошмаре. Этот сон был очень странным. Настолько красочных снов ему, пожалуй, не снилось уже несколько лет, с тех самых пор, как он отправился на Стикс впервые. Сон был столь яркий, что смешался с реальностью, и до сих пор не хотел отпускать попавший в его сети разум. Кто-то шумел, совсем рядом, и тряс его за плечо. Андрей сосредоточился, окончательно приходя в себя, и увидел лицо неизвестного ему бойца, пытавшегося до него достучаться.

– Лейтенант, проснитесь! Пожалуйста, поторопитесь, капитан Горский просил вас срочно подойти в штабное помещение.

До штаба добрался быстро. Михалыч, и еще один мужчина, в боевом костюме, нависли над расположенной на столе панелью. Когда Андрей вошел, механик поднял на него взгляд, кивком приглашая к обсуждению.

– Обложили нас, Андрей Палыч, обложили. Вот сучьи дети. Смотри на это, – Михалыч ткнул пальцем в панель, выделяя несколько групп красных точек, - осторожно обложили, грамотно. Минимум сотня обнаруженных системой вражеских целей, пятьдесят на дороге, двадцать пять на восточной стороне, двадцать пять на западной. И на южной стороне, один.

– Один? – переспросил Андрей, недоуменно взирая на одинокую красную точку.

– За что купил, за то и продаю. Карту и сам прекрасно видишь.

– Мы, считай, покойники, - до того молчавший солдат печально тыкнул в карту, указывая перемещающиеся по поселку зеленые точки их бойцов, - двенадцать стрелков в силовых костюмах, пять техников и два пилота оставшихся платформ. Да они нас просто мясом завалят, при желании, тут без вариантов.

– И что ты предлагаешь, - механик угрожающе нахмурился, - в переговоры вступить? А они вообще ведут переговоры? Не слышал что то о таком чуде. Вот то, что попавших к ним в плен никто вживых еще не видел, это слух вполне актуальный. Нет у нас выхода. Или сейчас будем подороже продавать свои шкуры и, может быть, чем черт не шутит, пока бог спит, еще победим. Если сдадимся, скорее всего погибнем, или того хуже.