Сабриэль

— Войдите, — сказала Сабриэль. Голос ее дрожал, и она подумала, что нервозность и слабость пока еще не прошли.

Дверь тихо отворилась, и в нее вплыла невысокая фигура, очень похожая на привратника у выхода из скалы. Тот же опущенный на глаза капюшон, только одеяние не черное, а светло-кремовое. На одной его руке висело простое льняное нижнее белье, на другой — толстое полотенце, в руках он держал длинное шерстяное верхнее платье и мягкие туфли. Не произнеся ни слова, вошедший сложил вещи у ног Сабриэль. Затем он подошел к фарфоровой ванне, стоявшей на серебряной подставке слева от камина, и открыл бронзовый кран. Ванна стала наполняться горячей водой, имеющей неприятный сернистый запах. Сабриэль сморщила нос.

— Это вода из горячего источника, — прокомментировал Моггет. — Через некоторое время ты перестанешь ощущать неприятный запах. Твой отец всегда говорил, что возможность пользоваться горячей водой стоит того, чтобы этот запах потерпеть. Или это говорил твой дедушка? А может быть, пра-пра-бабушка? Ох, память, память…

Слуга стоял неподвижно до тех пор, пока ванна не наполнилась, затем завернул кран, потому что вода дошла до края и перелилась на пол рядом с Моггетом. Моггет вспрыгнул на ноги и отскочил в сторону на безопасное расстояние. Как настоящий кот, подумала Сабриэль. Она любила котов. В школе жила толстая и пушистая кошка по имени Бисквит. Сабриэль вспомнила, как кошка спала на подоконнике, а затем вспомнила о самой школе и о своих подругах. Ей захотелось представить, чем они сейчас занимаются. Ее ресницы задрожали, когда она вспомнила класс этикета и учительницу, рассказывающую о серебряной столовой посуде…

— Вода остынет, — напомнил Моггет, вспрыгнув на кровать. — Через полчаса накроют стол к обеду.

— Они? — спросила Сабриэль, села на кровати и потянулась за тапочками и полотенцем, приготовившись выбраться из-под одеяла.

— Они, — сказал Моггет, качнув головой в сторону посланца, который отступил на шаг от ванны и держал в руках кусок мыла.

Сабриэль встала в ванну, полотенце опустилось в воду вместе с ней, когда она присела. Вода была приятно горячей, но прежде, чем она пошевельнулась, посланец подошел к ванне и, сняв с Сабриэль полотенце, начал мылить ее тело. Особенно старательно он намыливал волосы.

— Что ты делаешь? — воскликнула Сабриэль, но холодные руки посланца продолжали скрести ее спину, грудь и живот. — Прекрати! Я уже достаточно большая, чтобы мыться самой! Спасибо!

Но техника мисс Прионт в обращении с домашними слугами-посланцами не имела никакого успеха. Слуга продолжал намыливать и тереть Сабриэль, время от времени поливая ее горячей водой.

— Как его остановить? — крикнула она Моггету, когда новая порция горячей воды обрушилась на ее голову.

— Никак, — ответил Моггет, который явно получал большое удовольствие от этого спектакля. — Этот особенно упорный.

— Что ты! Ой! Перестань! Значит, их тут много?

— Да, в этом месте их много, — сказал Моггет. — Каждый Аборсен делал себе своих. Возможно, они становились такими, как этот, спустя несколько столетий. Привилегированные семейные слуги, которые считают, что знают все лучше всех. Практически люди, но в самом плохом смысле этого слова.

Посланец на минуту прекратил свою работу и плеснул водой на кота. Кот завопил и спрятался под кровать.

— Ну хватит, спасибо! — произнесла Сабриэль, когда последняя порция воды пролилась на кафельный пол под ванной. Похоже, что и сам посланец решил закончить мытье. Он взял полотенце и начал вытирать Сабриэль. Она стала выдергивать у него полотенце, но посланец был непреклонен и сам вытер ее волосы. Наконец она надела белье, верхнее платье и начала причесываться.

Ей очень понравились серебряные ключи, вышитые на черном верхнем платье, она любовалась чудесным узором, когда где-то в доме прозвучал гонг и слуга-посланец открыл дверь. В то же мгновение с криком «Обед!» в дверь кинулся Моггет.

Стол был накрыт в главном зале дома, который занимал половину первого этажа. На западной стороне длинной комнаты от пола до потолка поднимался витраж. На нем были изображены сцены строительства Стены. Витраж, как и многие другие вещи в доме, был заполнен знаками магии Хартии. Когда Сабриэль увидела, как лучи солнца освещают фигуры строителей Стены, она предположила, что витраж был вовсе не стеклянным. На одеждах строителей можно было различить уже знакомые знаки Хартии, которые создавали узор. По свету, шедшему через окно, Сабриэль поняла, что наступают сумерки. Значит, она проспала целый день, а может быть, и два.

Длинный стол из блестящего светлого дерева был уставлен серебряными канделябрами, солонками, соусниками и другими посудинами изысканного вида. Но ножи, вилки и ложки были приготовлены только для двух персон. Одно место с этими столовыми приборами находилось во главе стола, и там стоял стул с высокой спинкой, другое было слева от этого стула. Сабриэль задумалась, кто же будет, тут сидеть. На стул вспрыгнул Моггет и сказал:

— Садись! Они не будут подавать, пока ты не сядешь.

«Ими» оказались несколько посланцев, включая тирана в кремовом одеянии, который приходил в спальню. Все они были очень похожи: человеческие фигуры в одеяниях с опущенными капюшонами». Видны были только их прозрачные, составленные из знаков Хартии руки. Посланцы стояли кучей у двери в кухню, откуда тянуло вкусными запахами еды, и смотрели на Сабриэль. Ей было неприятно, потому что она не видела их глаз.

— Да, это она, — язвительно сказал Моггет. — Ваша новая хозяйка. А теперь несите обед.

Никто из посланцев не пошевелился, пока Сабриэль не ступила вперед. Тогда они тоже шагнули и опустились на колени, или на то, что поддерживало их внутри длинных одеяний. Все вытянули бледные правые руки и подняли их. Между пальцами побежали светящиеся знаки Хартии.

Сабриэль смотрела на все это и понимала, что посланцы предлагают ей свою службу или преданность и она должна, чем-то ответить на их жесты. Она подошла к ним и ласково пожала воздетые руки, чувствуя при этом биение знаков Хартии. Моггет был прав, когда сказал, что заклинания были очень старыми, значительно более старыми, чем Сабриэль могла себе представить.

— Я благодарю вас от имени моего отца за ту доброту, которую вы проявляете ко мне, — медленно сказала она.

Очевидно, этого было достаточно. Посланцы встали, поклонились и отправились по своим делам. Тот, который был в кремовом одеянии, подвинул Сабриэль стул и, когда она села, положил ей на колени салфетку. Это был хрустящий черный лен, усыпанный серебряными ключами, потрясающей ручной работы. При этом Сабриэль заметила, что у Моггета лежит простая белая салфетка со следами пятен.

— Последние две недели я обедал в кухне, — грустно сказал Моггет, когда появились два посланца, несшие тарелки, распространяющие изумительный аромат.

— Думаю, это не так уж плохо, — ответила Сабриэль, пробуя вино. Это было вкусное белое фруктовое вино. Первый раз она попробовала алкоголь несколько лет назад со своими ближайшими подругами. Никто из них никогда больше не пробовал бренди, но Сабриэль понравилось пить вино за едой.

— Послушай, как вы узнали, что я приду? — спросила Сабриэль. — Я сама об этом не знала до тех пор, пока отец не прислал свое послание.

Кот ответил не сразу, его внимание было приковано к тарелке с рыбой, которую посланец поставил перед ним на стол. Это была небольшая, почти круглая рыбка с открытыми глазами и сверкающей чешуей. Сабриэль тоже подали рыбу, но жареную, с томатным соусом, чесноком и базиликом.

— Я служил твоим предкам, которых было в десять раз больше, чем тебе лет, — наконец ответил Моггет. — И хотя со временем моя сила убывает, я всегда знаю, когда уходит один Аборсен и на его место приходит другой.

Сабриэль прожевала кусок и положила вилку. Она глотнула вина, но оно показалось ей кислым, как уксус, она даже закашлялась.

— Что значит «уходит»? Что ты знаешь? Что случилось с отцом?

Моггет, чуть прикрыв глаза, смотрел на Сабриэль. Он выдержал ее настойчивый взгляд, чего никогда не делают настоящие коты.