Сабриэль

— Он умер, Сабриэль. Даже если он еще не прошел за Последние Ворота, он больше не появится в Жизни. Это…

— Нет, — перебила его Сабриэль. — Это невозможно! Он не может умереть! Он же волшебник. Он не умер…

— Вот почему он послал тебе меч и колокольчики. Так же в свое время сделала его тетя, — продолжал Моггет, не обращая внимания на восклицания Сабриэль. — И он не волшебник. Он — Аборсен.

— Я не понимаю, — прошептала Сабриэль. Она больше не могла смотреть Моггету в глаза. — Я так мало знаю о Старом Королевстве, о магии Хартии, обо всем. Даже о своем собственном отце. Почему ты произнес его имя так, будто это титул?

— Так и есть. Он был Аборсеном. Теперь Аборсен — ты.

Сабриэль в молчании обдумывала слова Моггета, уставившись на тарелку с серебристой рыбой, лежащей в томатном соусе, как стальной меч в огне. Ей показалось, что стол и всю комнату окутала дымка, что она стоит на границе со Смертью. Там мелькали враждебные тени, ожидающие, что она перейдет на ту сторону, но там же был слабый намек на что-то знакомое, как запах духов женщины, вышедшей из комнаты. Сабриэль сосредоточилась на этом ощущении, снова придвинулась к границе…

…И отскочила обратно в Жизнь, когда в ее руку вцепились острые когти. Моргая, чтобы освободиться от клочьев тумана, она увидела Моггета со вздыбленной на загривке шерстью. Он поднял лапу для следующего удара.

— Дура! — прошипел кот. — Ты — единственная, кто может нарушить защиту этого дома, и они ждут, что ты это сделаешь!

Сабриэль смотрела на разгневанного кота, не пытаясь возражать, признавая справедливость его слов. Там ее ждали духи Смерти, возможно, и Мордикант, и ей пришлось бы столкнуться с ними в одиночестве и безоружной.

— Я виновата, — пробормотала она, опустив голову. Она давно не чувствовала себя так глупо. Последний раз это случилось, когда она подожгла любимый розовый куст директрисы колледжа, неправильно воспользовавшись заклинанием Хартии. Как она тогда плакала! Но теперь она стала старше и сможет сдерживать слезы.

— Отец еще не мертв, — сказала Сабриэль. — Я почувствовала его присутствие, хотя он упрятан за Воротами. Я должна вернуть его.

— Нет, не должна, — строго сказал Моггет, и в его голосе, казалось, вместились все прожитые им столетия. — Ты — Аборсен. И ты должна двигаться по предназначенному тебе пути.

— Но я могу выбрать другой путь, — так же строго ответила Сабриэль, подняв голову.

Моггет собрался было возразить, но лишь насмешливо засмеялся и снова вспрыгнул на стул.

— Делай как хочешь, — сказал он, — Какой смысл тебе противоречить? Я всего лишь слуга. Что лить слезы, если Аборсен хочет неприятностей. Тебя должны отругать отец или мать, а Смерть должна тебя остановить.

— Я думаю, что он не умер, — настаивала Сабриэль, ее щеки вспыхнули румянцем от сдерживаемых эмоций. — Его дух жив. Он пойман в ловушку Смерти, но его тело живое. Могу ли я жить спокойно, не попытавшись вернуть его назад?

— Нет, — снова спокойно сказал Моггет. — Он умер. Он прислал меч и колокольчики. Ты только надеешься на то, что он жив.

— Я это чувствую, — просто сказала Сабриэль. — И должна понять, права я или нет.

— Возможно, так оно и есть, хотя это странно. — Казалось, Моггет разговаривает сам с собой. — Не могу понять. Меня душит этот ошейник, он мешает мне думать.

— Помоги мне, Моггет, — неожиданно взмолилась Сабриэль и, протянув руку, погладила кота по голове и стала почесывать его под ошейником. — Мне нужно знать, мне нужно знать все… обо всем!

Моггет мурлыкал под ее рукой, но когда Сабриэль придвинулась ближе, она услышала неясный звон крошечного Саранета, который пробивался сквозь урчание кота. Сабриэль вспомнила, что Моггет — не кот, а создание Свободной магии. Она задумалась, каков же кот на самом деле, что собой представляет его истинная натура.

— Я — слуга Аборсена, — наконец сказал Моггет. — Ты — Аборсен, поэтому я служу тебе. Но ты должна обещать мне, что не будешь возвращать отца, если его тело мертво. Поверь мне, он бы этого не желал.

— Не могу обещать. Но буду слушать тебя, если ты будешь со мной.

Моггет отодвинулся от руки Сабриэль.

— Ты слишком независима. Твой отец никогда не послал бы тебя за Стену.

— Почему? — спросила Сабриэль. Сердце ее внезапно сильно забилось от вопроса, который мучил ее все школьные годы и на который Аборсен с улыбкой всегда отвечал одним словом: «Необходимость».

— Он боялся, — ответил Моггет, снова склонившись над своей тарелкой. — В Анселстьерре ты была в безопасности.

— Чего он боялся?

— Ешь свою рыбу, — ответил Моггет. Из кухни появились два посланца со следующей переменой блюд. — Поговорим попозже. В библиотеке.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Библиотеку освещали фонари, старые бронзовые фонари, в которых вместо масла была магия Хартии. Бездымные, бесшумные, они давали столько же света, сколько электрические лампочки в Анселстьерре. По стенам шли полки с книгами, расположенная сбоку лестница вела в верхние этажи башни, в обсерватории.

Посреди комнаты стоял стол из красного дерева, каждый угол которого поддерживали массивные ножки, увенчанные драконьими головами, из пастей которых вырывалось искусно вырезанное пламя. На столе стояла чернильница, лежали карандаши, перья, бумаги и две карты. Стулья вокруг стола были тоже из красного дерева, черную кожу их обивки украшали узоры из серебряных ключей.

Этот стол Сабриэль помнила с детства. Отец называл его «стол драконов».

Сабриэль провела рукой по скользкому холодному дереву, одновременно думая о своих воспоминаниях и о чувствах, которые владели ею теперь. Она вздохнула, села на стул и положила на стол три книги, которые были в ее руках. Две из них она положила справа от себя, а третью — в центре стола. Эту третью она достала из застекленного шкафа, и теперь та лежала подобно приготовившемуся к прыжку замершему хищнику. Переплет ее был из светло-зеленой кожи, знаки Хартии горели на серебряных застежках. Это была «Книга Мертвых».

Две другие были книгами заклинаний Свободной магии. В каждом томе было по двадцать глав, и после четвертой главы шли знаки, которые не знала Сабриэль.

Несомненно, в библиотеке еще очень много полезных книг, думала Сабриэль. Но она все еще чувствовала себя слишком усталой, чтобы взяться за них. Она решила поговорить с Моггетом, а затем часа два позаниматься, прежде чем отправиться спать. Даже четыре-пять часов бодрствования были утомительны после того, что она перенесла, и так хотелось забыться во сне.