Сад для вороны

Я волновалась о качестве исполнения. Сможет ли старый мастер «запрограммировать» меня-робота на исполнение куда более сложных, чем полтора выпада, действий? Срок явно ограничен.

— Мастер Чжао, спасибо, что пришли, — поприветствовал один седой старикан другого. — Сцену с лучниками я планирую начать снимать на закате. Вы успеете подготовить актрису?

— Эту? — тяжелый взгляд из-под седых бровей в мою сторону. — Успею.

Солнце ровно над макушкой, а закат начнется в районе семи вечера. Чую, жаркий мне светит денек!

— Но по какой причине защищать Дайюй от лучников будет кроха? — Ши Фэй снова решила высказать свое необычайно ценное мнение. — Ведь у Дайюй есть личная служанка. Та владеет оружием, это есть в сценарии. Или я, на правах старшей, могла бы…

— Госпожа Ши, будьте любезны, напомните, — повернул голову Ке… — Вы сегодня снимаетесь в эпизоде с вознесением молитв и даров Небу?

— Да, я…

— Славно. Ступайте в храм и репетируйте.

— Я? — округлила рот от удивления змеюка. — Что?

— Вы. Репетируйте. Я хочу увидеть в этих дублях всю искренность вашего персонажа. Но постарайтесь не расшибить лоб слишком рано.

…Служанка должна яро молить Небо о покровительстве, отвешивая через каждые пять шагов поклон коутоу (это когда человек садится на колени и лбом касается земли — так, например, приветствовали Императора). Так как китайцы не могут без драмы и тонн стекла на каждый вдох-выдох, женщина покажет свою искренность разбитым о ступени храма лбом. Предполагалось, что это будут последствия грима, а не натуральных ударов до крови.

Похоже, кого-то знатно допекли.

— Где мы можем начать тренировки? — спросил мастер меча, полностью игнорируя ошеломленную дамочку.

— Мой помощник проводит, — Ке исключительно вежливо обозначил поклон-благодарность.

А сам подозвал жестом второго сотрудника, ходившего за тренером. Ворона не могла не сунуть любопытный клюв в чужое дело, так что слегка замешкалась.

Ровно настолько, чтобы не оскорбить мастера Чжао — заминку можно было списать на короткие ноги и маленькость. И чтобы чуткости слуха хватило вычленить вопрос сухаря к ассистенту.

— Сколько запросил за свою помощь мастер Чжао?

Не так уж он и щедр, оказывается. Хотя тут, скорее, здоровая прижимистость взыграла. И необходимость обосновывать траты перед продюсером.

— Мы не успели спросить, господин режиссер, — зачастил со словами помощник. — Мастер Чжао только задал вопрос, для кого его вызывают. Когда помощник Ся ответил: Мэй-Мэй, мастер Чжао взял со стойки мечи и велел показывать дорогу.

— Вот как…

Тут мне пришлось поспешить за размашистым шагом старого мечника. А дальше мне было не до размышлений о затратах киностудии на мое обучение. В меня снова вбивали приемы. Только в этот раз с некоторыми пояснениями. Особенно, когда я делала что-то неправильно (по незнанию).

И еще свободные комментарии отпускал мой седовласый тренер. Вроде:

— Внешне воин демонстрирует спокойствие и манеры. Видимое подобно благородной девушке, тогда как атака по силе превосходит нападение тигра.

«Мило и благовоспитанно улыбайся, когда будешь разделывать врагов, как диких свиней», — перевела я мысленно.

— Да, учитель, — сказала вслух единственно допустимое.

И отерла седьмой пот со лба. Потому как гонял меня мастер ну совсем не по-стариковски. Иные кузнечики так бойко и технично не скачут, как этот пенсионер (сужу по внешнему виду, так-то я в его паспорт не заглядывала).

Мама и Чу переживали за меня, но не вмешивались. Почитание возраста и статуса так работает. Мало кто посмеет прервать учителя, как бы сурово он не гонял подопечного.

Не подумайте, я не жалуюсь. Это долгое занятие с редкими и краткими перерывами на то, чтоб отереть пот и выпить пару глотков воды, мне было нужнее, чем мастеру Чжао. Так что я реально благодарна старику за его муштру.

На вторую половину отведенного времени он заставил Чу перевернуть скамью. А меня загнал на нижнюю перекладину. Решил проверить баланс. Это не бревно, но за неимением лучшего сойдет. И падать, если что, невысоко.

В седьмом часу в закрытый ради срочного урока павильон постучались. Вызывали меня на грим и переодевание.

Мы раскланялись с учителем. Старый мастер высказал нам в спины напутствие:

— Девочка справится.

Мандраж, несмотря на ободрение тренера, присутствовал. Конечно, «воевать на лету» меня отправят со страховочными тросами. И стрелы, по которым побежит Цзыюй, не будут реально никуда лететь. Мне показали площадку, где установили конструкцию для «воздушного забега».

Представьте себе птичью присаду. Широкое деревянное основание, к его центру прикручен вертикальный шест, а уже к нему поперечная палка. Выглядит это, как очень большая буква «Т», образно говоря. «Стрелы» длинные и толстые. Шириной с мой большой палец, длиной с мамину руку. Бронзовые наконечники и утиные перья — чисто декоративные, ради схожести.

Бежать по стрелам мне предстоит на полутораметровой (от земли) высоте. Ниже нельзя, я должна находиться выше сестры Дайюй.Если оборвутся тросы, и я грохнусь, то и такой высоты хватит, чтобы свернуть шею. Однако — адресуется некоторым шипящим — не дождетесь. Это еще не птичий полет, но уже что-то около!

— Камера, мотор, начали!

Стрелы свистят в воздухе. Стреляют прицельно, но так, чтоб не задеть. Само «отбивание» стрел дорисуют позже. Моя задача — пробежать по конструкции «присад» и обозначить эти отбивания. То, что мастер Чжао вбил мне за минувшие часы в мышечную память.

Снимают с нескольких ракурсов, чтобы затем «слепить» динамичную картинку с плавными переходами. И разносторонне показать мой героический забег.

А когда я добегу до тех гадов, которые засели в кустах и осыпают нас с сестрой стрелами, мало там никому не покажется. Это уже следующий дубль…

— Снято! — выкрикнул Ке. — Закончили. Превосходная работа. Мастер Чжао, мое почтение.

Старик не вернулся в свой зал, сдав меня с рук на руки киношникам. Он остался на съемочной площадке. Скрестив руки на груди, стоял и наблюдал за процессом.

— Это дитя рождено в воздухе, — изрек седовласый мастер. — Ни разу даже не взглянула под ноги.

Слова мастера Чжао правдивы: я запомнила расположение присад за два пробных прогона. Мне искренне казалось, они для того и предназначены. Чтобы я знала, куда приземлять свою ноженьки, да в какую из камер в каждый отдельный момент времени устремлять решительный взор.

Только когда от меня отцепили тросы, забрали из онемевших пальцев бутафорский меч, я смогла перевести дух. Это был очень, очень долгий день…