Сады Луны (др. перевод)

Терпение всегда вознаграждается. Раллик чувствовал, что от награды его отделяют считанные секунды.

– Какая чудная собачка, – улыбнулся сановник Турбан Орр, отдавая Роальду свой плащ.

Барук был единственным из троих, кто видел покров иллюзии, превративший Старуху в черного охотничьего пса.

Алхимик тоже улыбнулся:

– Располагайтесь, господин Орр.

– Приношу вам свои глубочайшие извинения за вторжение в столь поздний час, – сказал Орр, усаживаясь в другое плюшевое кресло.

Алхимик расположился напротив. Старуха заняла пространство между ними.

– Говорят, что алхимия лучше все расцветает под покровом тьмы.

– Посему вы сделали ставку на то, что застанете меня бодрствующим? Должен заметить, рискованная ставка. Вам просто повезло. Итак, чем могу служить?

Орр протянул руку и почесал «собачку» за ушами.

Барук отвернулся, чтобы не расхохотаться.

– Через два дня в Совете начнется голосование, – сообщил Орр. – Мы полагаем, что провозглашение нейтралитета позволит Даруджистану избежать войны с Малазанской империей. Однако не все сановники придерживаются нашей точки зрения. Обуреваемые ложным чувством гордости, они готовы пойти на самые безрассудные шаги.

– Такова природа человечества, – пробормотал себе под нос Барук.

Орр подался вперед.

– Поддержка даруджистанских магов существенно укрепила бы наши позиции.

– Держи ухо востро, – предостерегла Барука Старуха. – Этот человек вступил на охотничью тропу.

– Я чем-то не нравлюсь вашему песику? – учтиво улыбнувшись, спросил сановник. – Слышали, как он заурчал?

– Не обращайте внимания, господин Орр. Резвился в саду, поранил ногу, вот и капризничает.

Барук откинулся на спинку и вырвал из халата торчащую нитку.

– Должен признаться, меня озадачили ваши слова, сановник Орр. Вы обращаетесь ко мне так, будто я наделен властью над другими. В частности, над своими собратьями.

Барук всплеснул руками и посмотрел Орру прямо в глаза.

– Во-первых, дорогой господин Орр, знаете ли вы, что представляют из себя даруджистанские маги? Доведись вам побывать во всех Десяти Мирах – вы бы нигде не встретили более злобных и безумных существ. Возможно, я несколько сгущаю краски. Есть те, кто одержим лишь своими изысканиями и ничего иного видеть не желает. Они по уши зарылись в трактаты и даже забыли, какое сейчас столетие на дворе. Другие тратят все время и силы на взаимные препирательства, будто в этом и заключается смысл жизни.

Орр дослушал тираду алхимика и улыбнулся. Его зеленые глаза хитровато блеснули.

– Но есть нечто такое, в чем все ваши собратья единодушны.

– Неужели? Что же?

– Ваше влияние, господин Барук. Мы прекрасно знаем, каким уважением вы пользуетесь среди даруджистанских магов. К вашим словам прислушиваются. Более того, по ним сверяют собственную позицию.

– Мне, конечно, лестно слышать подобную оценку, господин Орр, – уже без улыбки ответил алхимик. – Но, к сожалению, она не соответствует действительности. Здесь вы сделали второе ошибочное предположение. Даже если бы я и обладал влиянием, которое вы мне приписываете…

Барук был вынужден прерваться, ибо Старуха громко, совсем не по-собачьи, фыркнула. Он сердито сверкнул на нее глазами.

– Избалованный пес. Привык, что все внимание достается ему. О чем я говорил?.. Ах да, если бы я и обладал влиянием, которое вы мне приписываете и которым я, естественно, не обладаю, какие основания были бы у меня для поддержания вашей, не побоюсь сказать, недальновидной позиции? Провозглашение нейтралитета? С таким же успехом, господин Орр, вы могли бы плеваться против ветра. Чего вы достигнете этим провозглашением?

Орр стал похож на мурлыкающего кота, сидящего возле мышиной норы.

– Я уверен, мой дорогой господин Барук, что у вас нет ни малейшего желания разделить участь магов Крепыша.

Барук нахмурился.

– Вы о чем?

– Об убийствах тамошних магов, совершенных тайной организацией «Коготь». В войне против Малазанской империи маги Крепыша очень рассчитывали на союз с Дитя Луны. Но повелитель базальтовой крепости предпочел не вмешиваться и удалился, бросив их на произвол судьбы.

– Ваши сведения противоречат моим, – сухо произнес Барук и тут же мысленно отругал себя за лишние слова.

– Не придавай значения его словам, – каркнула Старуха. – Тут вы оба ошибаетесь.

Брови Орра шевельнулись. Мурлыканье кончилось; кот насторожился.

– Интересно, господин Барук. Может, нам стоит обменяться сведениями к взаимной пользе сторон?

– Вряд ли, – возразил Барук. – Вы пытаетесь испугать меня угрозой, исходящей от Малазанской империи? По-вашему, если объявление нейтралитета провалится, все городские маги погибнут от рук малазанцев. А если ваши сторонники одержат верх, они смогут, что называется, на законном основании распахнуть перед малазанцами городские ворота и заключить соглашение о мирном сосуществовании. И при таком ходе событий здешних магов ждет спокойное и счастливое будущее.

– Мудрый ход, алхимик, – похвалила Старуха.

Орр изо всех сил стремился подавить закипавший в нем гнев. Барук с удовлетворением наблюдал за этим, потом сказал:

– Нейтралитет? Как же извратили это слово! Ваш так называемый нейтралитет, сановник Орр, явится первым шагом к полному захвату Даруджистана. Вам повезло, что я не обладаю ни весом, ни влиянием, чтобы вмешиваться в подобные игры!

Барук встал.

– Простите, господин сановник, но время позднее, и я хочу спать. Роальд вас проводит.

Турбан Орр тоже встал.

– Вы совершили серьезнейшую ошибку, – сказал он. – Заявление о нейтралитете еще не приобрело окончательную словесную форму. Теперь я чувствую, что нам придется исключить оттуда всякое упоминание о даруджистанских магах.

– Эк его разобрало, – заметила Старуха. – А ну погладь-ка его еще против шерсти. Занятно, что из него вылезет.

Барук подошел к окну.

– Остается лишь надеяться, что ваш замысел не соберет большинства голосов, – холодно произнес алхимик.

Орр кипел от возмущения.

– А мне думается, мы уже собрали большинство! И если вы не захотели снять сливки, это ваше дело. Довольствуйтесь кислым молоком. – Он злорадно усмехнулся. – Нам достаточно перевеса в один голос.

Роальд неслышно вышел из соседней комнаты, держа в руках плащ сановника. Вскоре Орр покинул кабинет алхимика.

Старуха распласталась на ковре.

– Эта ночь стоит многих тысяч ночей, – каркнула она. – Сколько судеб рухнуло бы под натиском искушения.