Сады Луны

Его внимание привлекла рама, на которой стояла повозка. Она была сделана из черного отполированного дерева. Именно туда уходили концы цепей, их было бесчисленное множество, и все они тонули в дереве. На ощупь дерево казалось цельным, таким оно и было, если могло держать в себе железные цепи. Куда они шли дальше, было ведомо только дереву. Паран вдохнул холодный душный воздух, потом поднырнул под повозку.

Доски рамы тоже были толстыми. На дне телеги осаждался конденсат и капал бесконечным дождем. Под днищем Паран нащупал цепи, они шли куда-то дальше под повозку. Он схватился за одну и пошел по ней. Становилось все холоднее. Он дергал цепь, пытаясь вытащить ее, а пальцы его стыли от холода. Дождь с днища телеги падал на него кусочками льда. Еще два шага, и цепь сворачивалась и уходила в полную тьму. Оттуда пульсирующими волнами расходился холод. Дальше Парану было не пройти.

Он зашипел от отчаяния, когда оказался напротив темной пропасти. Что делать, он не знал. Даже если бы ему удалось порвать цепь, он не знал, какая из них удерживает Гончих. А что до остальных... Аномандер Рейк казался человеком чести, холодным, но справедливым. Сломать цепь означало вернуть ныне живущим ужасы прошлых времен. Даже тот, с кем он говорил, мог оказаться, например, страшным тираном прошлого.

Паран вынул Удачу из ножен. Когда клинок оказался на свободе, он дико сверкнул в его руках. Капитан улыбнулся, хотя от меча исходили передающиеся и ему волны ужаса.

– Опонны! Близнецы! Заклинаю вас! Вперед!

Воздух застонал. Паран споткнулся о кого-то, кто обрушил на него поток проклятий. Он убрал меч в ножны, нащупал внизу чьи-то одежды. Он помог богу подняться.

– Почему ты? – спросил Паран. – Мне нужна твоя сестра.

– Смертный, ты ненормален! – просипел брат. – Позвать меня сюда! Где рядом Королева Тьмы, сюда, где рядом порабощающий богов меч!

Паран встряхнул его. Полный безрассудства и ярости, капитан встряхнул бога. Он услышал, как завыли Гончие и ощутил нестерпимое желание присоединиться к их хору. Близнец, в прекрасных глазах которого был ужас, вцепился в Парана.

– Что, что ты делаешь?

Паран остановился, он увидел, как две цепи ослабли.

– Они идут.

Фургон чуть не подпрыгнул, его качнуло сильно, как никогда раньше. Воздух наполнил угрожающий звук, вниз посыпались лед и щепки.

– Они почуяли твой запах, близнец.

Бог вздрогнул, замахал кулаками у лица капитана, зацарапал и принялся пинать его, но капитан держал крепко.

– Удача не в том, чтобы тянуть, – он выплюнул сгусток крови. – А в том, чтобы толкать.

Повозка снова дернулась, ее колеса зависли в воздухе, потом с грохотом приземлились. У Парана не было времени разбирать, откуда взялась в нем такая сила, достаточная, чтобы держать панически сопротивляющегося бога за шиворот. Он просто держал.

– Пожалуйста! – умолял Близнец. – Все, что угодно! Проси! Все, что в моих силах!

– Цепи Гончих! Сломай их!

– Я... я не могу!

Телегу швыряло во все стороны, колеса скрипели. Паран тащил за собой Близнеца.

– Придумай способ. Или я отдам тебя Гончим.

– Я... я не уверен, Паран.

– В чем? В чем ты можешь быть не уверен?

Близнец жестом указал в темноту.

– В этом. Цепи ведут туда, в Путь Тьмы, внутрь Куралд Галейна. Войдут ли они... Я не знаю, я не уверен, но цепи могут исчезнуть.

– Как они могут войти?

– Они могут покинуть один кошмар, чтобы войти в другой.

– Хуже не бывает. Как, спрашиваю я тебя?

– На приманку.

– Что?

Близнец нервно улыбнулся.

– Как ты сам сказал, они идут. Но, Паран, ты должен меня отпустить. Держи меня напротив входа, но, пожалуйста, в последний момент...

– Я отпущу тебя.

Бог кивнул.

– Очень хорошо.

Гончие еще раз дернули повозку, на этот раз они прорвались. Ухватив Близнеца, Паран помахал им, чтобы Гончие заметили приманку во тьме. Его жертва вскрикнула.

Гончие прыгнули.

Паран упал на колени, шлепнулся на землю, когда Гончие пролетали над его головой. Близнец растворился. Гончие миновали вход во тьму и молчание и исчезли тоже.

Паран встал на ноги, казалось, что тьма отступает, там не было холода забвения, а был теплый шелестящий ветерок.

Он открыл глаза и обнаружил, что стоит на четвереньках среди желтой травы равнины, рядом с темными кровавыми пятнами, где когда-то лежала Гончая. Жужжали мухи. С раскалывающейся головой Паран встал на ноги. Второе тело Гончей тоже пропало. Что он сделал? Зачем? Из всего, что мог предложить ему бог... Порванный Парус... Молодой Тук... Соваться еще раз в Ворота Худа было не с руки без везения Опоннов. Освободил он псов? Он понял, что скорее всего никогда этого не узнает.

Он побрел к лошадям. По крайней мере, какое-то короткое время он был без цепи. Он был свободен, а то, что он сделал, он сделал по собственному выбору. «Мой собственный выбор».

Он посмотрел на юг. «Даруджистан и адъюнкт ждут меня. Заверши то, что начал, Паран, заверши раз и навсегда».

– Проклятье, – простонал Колл, когда Крокус наложил на рану повязку. – Она была великолепна, – добавил он. – Она точно знала, что делать. Я бы сказал, что у нее прекрасная выучка. Военная, хотя одежда на ней была обычная.

– Я так и не понял, – начал Крокус, сидя на пятках. Он бросил взгляд в сторону Мурильо и Круппа. Оба лежали без движения. – Почему она на нас напала? И почему она не убила меня?

Колл не ответил. Он уставился на свою лошадь, которая паслась поодаль, спокойно общипывая траву. Он уже обрушил на ее голову тысячи проклятий, и Крокус подозревал, что их отношения, как заметил бы Крупп, были безнадежно испорчены.

– Что это еще? – пробурчал Колл.

Крокус понял, что Колл смотрит за лошадь, морщины избороздили его лоб.

Молодой человек повернулся, затем вскрикнул, отпрыгивая назад и, хватаясь за кинжалы. Ему в башмак залетел камешек и он захромал. Он запрыгал на одной ноге с кинжалом, вынутым из ножен.

– Это она! – закричал он. – Женщина из бара! Она убийца!

– Да, ну тебя, – произнес Колл. – Она может оказаться какой угодно, но только не опасной, несмотря на меч у нее на поясе. Черт, – добавил он, выпрямляясь, – она выглядит совершенно растерянной.

Крокус посмотрел на женщину, которая стояла на вершине холма.

– Дыхание Худа, – забормотал он. Колл был прав. Он никогда не видел никого, кто выглядел бы таким озадаченным, таким потерянным. Она посмотрела на них и напряглась, готовая убежать. Вся самоуверенность, вся холодность, которой она была полна в корчме Феникса, растворились, будто их и не было. Крокус вернул кинжал в ножны.

– Итак, – спросил он, – что мы теперь будем делать, Колл?

Раненый пожал плечами.

– Я полагаю, сперва поможем девушке. Она явно нуждается в помощи.

– Но она убила Черта, – настаивал Крокус, – я сам видел кровь на ее ноже.