Сады Луны

Быстрый Бен тряхнул головой и со свистом выдохнул сквозь зубы.

– Гончие взяли его след, – произнес он.

Калам громко выругался, вскакивая на ноги.

Порванный Парус, сидя на кровати, хмурясь глядела, как он тяжеловесно мечется по комнате, заставляя скрипеть половицы. При своих немалых габаритах Калам умудрялся ловко обходить мага, висящего со скрещенными ногами над полом в центре комнаты. Вся сцена создавала ощущение нереальности.

Порванный Парус поняла, что очень устала. Слишком много всего произошло и продолжало происходить. Она мысленно встряхнулась и сосредоточилась на Быстром Бене.

Маг нашел Хохолка, а марионетка в свою очередь напала на чей-то след или след чего-то, что вело вниз, на Путь Хаоса. Хохолок уже доходил до ворот Царства Теней и даже заходил за них.

Быстрый Бен на некоторое время терял его из виду, и эти минуты молчания заставляли всех присутствующих нервничать. Но вот маг вновь обнаружил присутствие Хохолка.

– Он выходит, – объявил маг, – раздвигает Пути. Благодаря удаче Опоннов он оторвался от Гончих.

Порванный Парус поморщилась от такого бездумного упоминания вслух имени Шутов. При таких условиях, когда множество тонких течений переплеталось в одном месте, к ним легко можно было привлечь нежелательный интерес.

Атмосфера в комнате была гнетущей, что усугублялось духотой и запахом пота. Договорив последнее слово, маг уронил голову на грудь. Порванный Парус знала, что его сознание бродит сейчас по Путям, вцепившись мертвой хваткой в плечи Хохолка.

Калам пробежался прямо перед чародейкой. Он замер и посмотрел ей в лицо.

– А что Тайскренн? – мрачно поинтересовался он, складывая руки на груди.

– Он знает, что что-то произошло. Он ищет, но опасается засады, – она улыбнулась. – Я чувствую, как осторожно он крадется. Очень осторожно. Он понимает, что в засаде может таиться либо заяц, либо волк.

Калам по-прежнему был угрюм.

– Либо Гончая, – пробормотал он и вновь зашагал по комнате.

Порванный Парус внимательно посмотрела на него. Неужели это и затеял Хохолок? Притащить за собой Гончую? И они все ведут Тайскренна к гибельной засаде?

– Не верю, – произнесла она, следя за убийцей жестким взглядом. – Это глупо.

Калам ничего не ответил, встречаться с ней взглядом. Порванный Парус встала.

– Не глупо – безумно! Ты понимаешь, что тогда может произойти? Некоторые считают, что Гончие еще древнее, чем само Царство Теней. Но дело даже не в них. Сила притягивает силу. Если здесь окажется один из Повелителей, за ним потянутся и другие, почуяв кровь. К рассвету все смертные в городе погибнут.

– Полегче, – буркнул Калам. – Никто не хочет, чтобы Гончая оказалась в городе, – он не глядел на нее.

Порванный Парус вздрогнула от слов убийцы. Он не смотрел ей в глаза от стыда и смущения. Он боялся показаться слабым.

– Худа ради, – вздохнула она, – я уже два часа сижу на подушке.

Он замер от неожиданности, потом рассмеялся. Ей понравился звук его негромкого смеха.

Дверь открылась, вошел Маллет. На его круглом румяном лице отражалось смущение. Он быстро взглянул на Быстрого Бена, потом подошел к Порванному Парусу и присел рядом с ней на корточки.

– По всем правилам, – начал он негромко, – капитан Паран должен был бы сейчас находиться на офицерском кладбище с двумя метрами грязи над его симпатичной физиономией, – он кивнул Каламу, подошедшему к ним. – Первая рана была смертельна, прямо над сердцем. Удар профессионала, – добавил он, многозначительно глядя на убийцу. – Вторая прикончила бы его медленно, но так же надежно.

Калам скривился.

– Значит, он должен быть мертв. А он жив. Что это означает?

– Вмешательство, – ответила Порванный Парус, ощущая, как внутри нее все похолодело. Ее глаза с тяжелыми веками обратились на Маллета. – Твоих умений Денула было достаточно?

Лекарь усмехнулся.

– Это было несложно. Я помог, – пояснил он. – Раны уже затянулись, повреждения залечены. Я ускорил процесс, но это все. Травма, и телесная, и душевная, слишком велика. По всем правилам, ему понадобятся недели, чтобы выздороветь физически. Уже одно это станет проблемой.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Порванный Парус.

Калам подошел к столу, где стояли три глиняных кружки и кувшин с вином. Он начал разливать вино, пока Маллет продолжал рассказывать.

– Врачевание не может разделять тело и чувства тела. Это трудно объяснить. Пути Денула затрагивают все аспекты врачевания, поскольку повреждение, когда оно имеет место, касается всех уровней. Шок оставляет шрам, который и становится мостиком от тела к душе.

– Все и разом, – пробормотал Калам, протягивая лекарю вино. – А что с Параном?

Маллет сделал большой глоток и утер рот.

– Лечения плоти здесь недостаточно. Он сможет встать на ноги уже через день-другой, а вот шок потребует лечения временем.

– Этого ты не сможешь? – спросила Порванный Парус.

Он покачал головой.

– Это будет означать вмешательство. А вмешательство может разрушить мостик от тела к душе. Сколько шоковых ситуаций и драм пережил Паран в своей жизни? Какой из шрамов мне врачевать? Мое неведение может наделать множество бед.

Порванный Парус подумала о молодом человеке, которого они час назад внесли в ее комнату. После того стона, благодаря которому Старьевщица поняла, что он жив, он впал в забытье. Все, что было ей известно о Паране, – это что он благородного происхождения, родом из Унты, что он новый командир отряда, отправляющегося с заданием в Даруджистан.

– В любом случае, – сказал Маллет, осушая свою кружку, – Еж глаз с него не спускает. Паран может прийти в себя в любой момент, но никто не знает, в каком состоянии окажется его сознание, – лекарь усмехнулся, глядя на Калама, – Еж ощущает симпатию к своему подопечному, – он улыбнулся еще шире после того, как убийца выругался.

Порванный Парус вопросительно посмотрела на лекаря.

Маллет пояснил.

– Еж у нас подбирает бродячих собак, ну, и остальных... несчастных, – он посмотрел на Калама, который снова забегал по комнате. – И в этом он проявляет изрядное упрямство.

Убийца продолжал неслышно ругаться.

Порванный Парус улыбнулась. Но ее улыбка увяла, как только она подумала о капитане Паране.

– Его собирались использовать, – сказала она без всякого выражения. – Как меч. Маллет очнулся от ее слов.

– Никакого сострадания в лечении нет, только голый расчет.

Они разом вздрогнули от внезапно раздавшегося голоса Быстрого Бена.

– Свою жизнь он отнял у Тени.

В комнате повисло молчание.

Порванный Парус вздохнула. Раньше это было просто предположение. Она заметила, как Маллет и Калам переглянулись, и догадалась, о чем они подумали. Где бы ни была Горечь, когда она вернется, ей придется ответить на несколько вопросов. Теперь Порванный Парус знала: эта девушка служила Тени.