Сафир. Распутье
Шрифт:
Смысл существования Ордена — защищать простых людей от скверны и выжигать заразу, расширяя заселённую людьми землю до границ этого мира.
Однажды настанет день, когда в мире не останется больше ничего нечистого и от моря до моря будут расти зелёные деревья и травы! И всё это станет возможным благодаря каждому из вас, сотням тысяч ваших братьев живших прежде, и после вас. Даже благодаря тем скамьям на которых вы сидите. Так что относитесь уважительно к имуществу Ордена, поскольку оно вместе с вами служит одной великой цели.
И если эти скамьи предназначены для того, чтобы на них сидели, то вы все предназначены к славной
Окончив урок, брат Азиф пригладил рукой растрепавшиеся волосы, некогда чёрные, а теперь почти полностью седые, взгромоздил своё безногое тело на маленькую тележку, и перебирая рукам по полу, покатился из класса.
Скрип колёс тележки казался невыносимо громким в воцарившейся тишине.
* * *
Вздрогнув, Лиам привычно огляделся по сторонам, после чего рассеянно взглянул на тщательно отполированные, но всё ещё заметные царапины на своих латах. Не раз и не два ему довелось быть на волосок от гибели, не раз сталь принимала на себя смертельные для не защищённого бронёй удары. Но… Он всё ещё жив. Увы.
Очень многие из тех, кого он знал, уже исполнили своё предназначение, а его смерть всё так же, год за годом, обходила стороной.
Конечно, легко можно было бы сознательно подставиться в бою, отбросить меч в сторону и кинутся в толпу нечисти. Но это, как говорили наставники, ничуть не отличалось от того, как если бы он просто бросился вниз с башни замка, подобно тем безумцам, что решили таким вот образом трусливо бежать от своего долга.
Откуда ему знать, какие ещё подвиги уготовала ему богиня? Умышленно пав в бою он подведёт Чистую Деву и перечеркнёт в её глазах всё то хорошее, что совершил в своей жизни. Стоило ли тогда вести чистую жизнь, чтобы под конец вот так всё запороть?!
«Чистую жизнь»… Лицо Лиама посуровело и, словно бы, окаменело. Хотя, казалось бы, куда больше?
* * *
Не тренировки, не обучение, ни тем более доспехи делали мужчину рыцарем, а Обеты. Именно они делали из воинов — жрецов, самоотверженных служителей своей богини. Именно они отличали их от прочих людей, отделяли, делали особенными.
Первый обет — обет послушания. Каждый рыцарь беспрекословно подчиняется своему командиру, тот — своему, в итоге все они подчиняются Командору, начальнику замка, а тот Ландмейстеру — под чьим началом находятся десятки крепостей с прилегающими к ним землями.
В каком-то смысле Командора можно было сравнить с бароном, а Ландмейстера с королём, но это сходство было очень поверхностным и обманчивым. Все они происходили из числа прочих рыцарей и назначались сверху, а не наследовали свои должности. Тех же Ландмейстеров назначал Великий магистр. Ну а они — Командоров, а те — прочих офицеров в переданном под их защиту протекторате.
Второй обет — обет нестяжательства. Ни один рыцарь не обладал имуществом, которое мог бы назвать «своим», всё принадлежало Ордену. Одежда, доспехи, оружие, кровать, одеяло… всё.
Полубратья, такие как интендант с помощниками, казначей, кузнец, начальник кухни — все они своим трудом обеспечивали материальные потребности рыцарей, так, чтобы те могли полностью сосредоточиться на своём призвании, не отвлекаясь на ненужные мысли о вещах или еде.
Третий обет — обет безбрачия. Во многом схож с предыдущими. Не имея семьи рыцарь был избавлен
от множества хлопот и забот, иначе обременявших бы его и мешавших совершенствоваться в ремесле.К тому же, если обычный человек имел все шансы встретить с супругой старость, пoнянчить внуков, то целью рыцаря была не долгая жизнь, а славная смерть, и как правило в довольно молодом возрасте. К чему, в таком случае, плодить сирот и вдов? Их и без того вполне достаточно на попечении Ордена.
Эти обеты, их практическая сторона, не только делали рыцарей Ордена выдающимися борцами с нечистью, но и придавали их жизни важный смысл и значение.
— Большая часть людей, как вы знаете, живёт обычной человеческой жизнью. — рассказывал на уроке брат Азиф. — На самом деле их жизнь не многим отличается от жизни дикого зверя в лесу. Как те, так и другие рождаются, находятся на попечении своих родителей, в свой срок покидают их, находят себе место для логова или гнезда и обустраивают его, после чего находят себе пару и заводят потомство. Каждый день они добывают свой хлеб и спасаются от тех, кто подобным образом рассматривает их самих. В свой срок они умирают и их дети продолжают всё тот же путь.
Есть те, и их не много, кто выбирает иной путь, осознавая, что мы созданы богами, причём не просто как живые существа, но и весь наш уклад жизни определён и задан ими. Такие люди выбирают для себя служение им. Одному из двенадцати. Они отвергли жизнь умеющего говорить животного и поднялись на одну ступеньку выше, что немного приблизило их к нашим творцам.
Мы же пошли ещё дальше. Мы не просто используем свою жизнь, дабы исполнять волю своей богини, но не задумываясь жертвуем этой жизнью, лишь бы исполнить своё предназначение. Мы — стена, что ограждает прочих людей, позволяет им заниматься своими мелочными делами, играть в свои игры.
Обеты приносились в торжественной обстановке по достижении шестнадцатилетнего возраста. Перед своими товарищами, учителями, другими рыцарями и Командором, кандидат произносил слова своей клятвы, чтобы стать полноценным братом-рыцарем.
Впрочем, редко, очень редко, но тем не менее бывало, что выйдя перед строем кандидат отказывался возлагать на себя обеты. Что ж… В таком случае он возвращал Ордену всё имущество, включая верхнюю одежду и бельё, после чего нагим выставлялся за ворота замка.
Теперь в землях Ордена ни один человек не даст ему куска хлеба, не приютит под своей крышей, тем более, не возьмёт к себе на работу. Да даже разговаривать с ним никто не станет. Ты отверг Орден? Орден и все служащие ему — отвергают тебя.
Если такому и получится добраться до ближайшего королевства, то что это ему даст? Куда он пойдёт? Отступник, отвергнувший клятвы, рождённый дворянином, но не ставший рыцарем — оказывается на дне общества. Что он знает, что умеет? Человек без дома, семьи, друзей.
После одиннадцати лет тренировок и интенсивного обучения едва ли кто сможет вспомнить как назывался его родной город, его род. А даже если вдруг и вспомнит… Назад, в семью его не примут, для них он уже давно умер, умер в тот день, когда покинул дом и встал на путь рыцаря.
К тому же, обучение, а потом и службу рыцарь проходит далеко от места своего рождения. Это делается специально, для того чтобы гарантированно разорвать связи с семьёй. А то, бывало, тоскующие родители пытались найти протекторат, крепость где проходит обучение их сын, встретится с ним.