Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8

Нильс только кивнул, растерянно оглядываясь на дерущихся на площадке. Наедине с Дэйрой он явно чувствовал себя неуютно.

– Боишься, что порчу на тебя наведу? – горько спросила Дэйра, вспомнив, как трясся Георг Эстрел, когда дарил ей цветок на балконе.

– Боюсь, чтобы вам не попало из-за того, что вы здесь со мной одна, – сказал Нильс, посмотрев ей прямо в глаза. Дэйра вспыхнула, потому что ответ был неожиданным. О ее репутации редко кто заботился.

– Если кому влетит, так это тебе, – фыркнула она, пытаясь справиться со смущением.

– Я привыкший, – улыбнулся Нильс, – рука у нашего барона тяжелая, за плеть по любому поводу хватался.

И парень вдруг задрал рубаху, показав исполосованную шрамами грудь.

«Я за всю жизнь столько обнаженных мужских торсов не видела, как за последние часы», – подумала Дэйра, стремительно отворачиваясь и чувствуя, как вспыхивают щеки.

– Ты уже не донзар Лаверье, – сказала она, пристально разглядывая повядшую розу. А так хотелось обернуться и еще раз взглянуть на Нильса. Если у Амрэля было тело хищного волка, то Нильс напоминал молодого пса, который только пробовал свою силу. Правду болтали подруги, что шрамы на мужчинах красиво смотрятся. Может, она заболела? Надо будет Маисию осторожно спросить, что это за болезнь такая, когда на голых парней смотреть нравится. Может, у нее, действительно, с головой проблемы? И вообще следует пораспрашивать лекарку, как так случилось, что Нильс за одну ночь поправился. Либо Томас о его болезни с самого начала лгал, либо у Маисии чудодейственное лекарство нашлось. Но в чудеса в последнее время верилось все меньше.

– Томас тебя пороть не будет, он даже щенков наказать не может за то, что они на его сапоги мочатся.

Сказала явно что-то не то, потому что в арке повисло напряженное молчание.

– Вы хотели меня о чем-то спросить, – выручил Нильс, заметив, что Дэйра стиснула пальцы, словно собиралась сломать их один за другим.

– Да, точно, – она обернулась, с облегчением отметив, что донзар оставил в покое свою рубашку и, подскочив, вытянулся в струну. Наверняка, лукавил, сказав, что за ее репутацию беспокоился. Все трусили, когда наедине с ней оставались. Даже Марго предпочитала, чтобы Поппи поблизости находилась, когда Дэйре прислуживала. Гувернантка была готова терпеть ненавистную старуху, лишь бы в комнате с безумной маркизой был кто-то еще.

– Расскажи мне про белоголовых, – попросила она, снова устраиваясь на стуле из лиан. – Ты ведь донзар? Значит, должен знать все эти сказки и небылицы куда лучше, чем я. У меня только одна Поппи была, а у тебя целая деревня со всякими там бабками, сказальщицами и прочими носителями ваших суеверий.

Нильс явно растерялся.

– Что именно вы хотите знать? Сказок-то про них много, я все, наверное, с ходу не припомню.

– Все не надо. Давай только те, где о возвращении белых господ к людям.

– Таких, вроде как, нет, – Нильс поморгал и оглянулся на тренировочную площадку – Томас с Норадом разошлись не на шутку и орали так, что на их поединок даже утренние слуги поглядеть сбежались.

– А ты хорошенько подумай, – настаивала на своем Дэйра. – Может, если не отдельный сказ, но упоминание или намек, что они к нам вернутся, есть. Мне все сгодится.

– В «Саге о Смелом Нильсе» что-то такое говорилось, – сказал Нильс и почему-то покраснел.

– Во! – обрадовалась Дэйра. – Тебя, наверняка, в честь героя сказки назвали. Давай ее. Сага – точно, про Сагу они и говорили.

– Кто они? – не понял Нильс.

– Неважно. Рассказывай, что там про Смелого Нильса и белоголовых.

– Вообще-то Сагу положено петь, но я ее слово в слово не помню. Бабка Руша говорила, что, если песню пересказывать, не напевая, язык отнимется.

– Демоны! – Дэйра закатила глаза. – Зря я тебе из речки вытащила. Не заставляй меня ждать, если за язык беспокоишься. Прокляну за глупость, он у тебя сам отсохнет.

– Жил-был король, и у него было двое сыновей, – поспешно начал Нильс, опустив глаза и снова залившись румянцем, – похоже, ему было неловко выступать в роли рассказчика. – Старшего звали Гансом, а младшего Нильсом. Однажды на королевство напал дракон, и никто не мог его одолеть. Тварь жгла леса, губила пастбища, съедала стада, нападала на людей, уничтожала целые деревни. Королевское войско даже ранить чудовище не смогло, зато потеряло едва ли не половину воинов. Пришлось от дракона откупаться, но с каждым годом дань становилось все больше, как и количество жертв, которое чудовище требовало.

«Прямо, как чагары наши», – невольно сравнила Дэйра. Нильс между тем, расслабился и, подскочив, начал изображать, как богатыри и созванные со всех стран герои пытались убить дракона.

– Ничего не помогало. Храбрые воины теряли головы, а королевство беднело и лишалось надежды на спасение. И тогда король позвал сыновей, которых не отпускал биться с драконом, зная, что человек бессилен против волшебной твари. Он велел им отправиться в Вырий Лес, чтобы найти там магическое средство, как одолеть напасть.

– В Саге говорится о Вырьем Лесе? – удивилась Дэйра. – Это о нашем лесе или о каком-то другом?

– Кто их древних знает, – пожал плечами Нильс. – Вырий Лес во многих сказках есть. Мне кажется, бабка Руша специально его упоминала, чтобы пострашнее было, ведь Вырий Лес под боком, из каждой избы видать. А в каком-нибудь Бардуаге другая бабка, рассказывая ту же сказку, использовала другое название – уже своего леса.

– Здраво мыслишь, – похвалила донзара Дэйра, отметив про себя, что порой Нильс казался довольно умным, а порой – беспробудно тупым и суеверным.

– Значит, отправились братья в Вырий Лес, – донзар прошелся по арке назад и вперед, изображая, как шли королевичи. Дэйра с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться – для веселья было мало поводов, но Нильс умел поднять настроение.

– В лесу им повстречалось много опасностей, твари страшные и злые волшебники, которые хотели превратить их в зверей, но братья были опытными воинами и всех порубали. Эх, плохо, что я петь не умею, бабка Руша так здорово эту часть про лес пела, что за душу брало.

Донзар схватил с земли палку и принялся махать ею, изображая, как принцы убивали лесных чудовищ. Дэйра подозрительно прищурилась, но Нильс, не заметив ее странного взгляда, с азартом продолжил:

– Однажды в самой глуши Вырьего Леса им повстречалась страшная старуха. Она была такой древней, что ветер отрывал с нее лоскуты кожи и белые дряхлые волосы, которые, словно плесень, повисали на ветках деревьев вокруг нее. Изо рта, глаз и ушей у нее текла кровь, а руки и ноги были такими тонкими и высохшими, что она не могла стоять, только ползать. Старуха назвала себя Белой Госпожой и пообещала дать королевичам волшебную силу против дракона, если они дождутся ее смерти и похоронят ее, как она велит. Нильс, младший брат, отказался. Дракон с каждым днем убивал все больше жителей его страны, и он не хотел тратить время на ожидание. Однако Ганс, старший брат, устал от дороги и бесцельных поисков, и решил старуху послушаться. К тому же, она не была похожа на ту, кто долго задержится на этом свете.

– А убить эту грымзу никто не попытался? – спросила с любопытством Дэйра, пытаясь понять, что бы на месте братьев сделала она. – Так сказать, помочь ей со смертью?

– Какая вы кровожадная, – покосился на нее Нильс. – Впрочем, я Рушу тоже об этом всегда спрашивал. Нет, убивать старуху было нельзя, она так братьям об этом и сказала. Мол, с удовольствием бы приняла смерть от рук героев, но тогда волшебной силы против драконов никому не видать. Она должна была сама умереть – такое, вот, условие. В общем, братья разделились. Нильс отправился на юг, чтобы договориться со степняками и позвать их воевать с драконом, а Ганс остался со старухой. В Вырьем Лесу старший брат прожил три года, потому что старая быстро помереть не смогла. Как было оговорено, он ей прислуживал, ухаживал и помогал дожидаться смерти. И вот, время настало. Позвала его старуха и сказала, что сейчас умрет. Ганс обрадовался, но стоило ему моргнуть, как перед ним лежала уже не дряхлая ведьма, а прекрасная дева, красивей которой он в жизни не видел. Принц влюбился в тот же миг. Схватил ее и, забыв о драконе, принялся умолять, чтобы она не умирала. А красавица ему и говорит: «Время мое настало, но мы с тобой еще встретимся. Когда я умру, из моего тела вырастет цветок, возьми его и кинь в пасть дракона. Чудовища не станет». «Но как же мы с тобой увидимся? – спрашивает ее влюбленный принц. – Где мне тебя искать?». «Когда все поля покроются цветами моей смерти, тогда я оживу, – загадочно отвечала умирающая красавица. – Будет это в дни твоей старости, но меня ты сразу узнаешь – я буду молодой девой с белыми волосами и буду жить в самой знатной семье твоего края. Мы с тобой поженимся, и у нас будет много детей». С этими словами Белая Госпожа умерла.