Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8

Дэйре скоро наскучило наблюдать за ними, и она перевела взгляд в зал. Больничное руководство постаралось на славу. Не поскупилось на дорогие стеклянные украшения, свечи и курильницы, которые наполняли помещение ароматом хвои, усиливая естественные запахи умирающей ели в центре комнаты. Чем сильнее в доме пахнет хвоей в канун нового года, тем богаче будет наступающий год, считалось в Сангассии. В Эйдерледже сосновыми и кедровыми ветками завешивали лестницы, из них плели гирлянды на окна и устилали ими пол вдоль стен в коридорах. Ароматические масла и благовония добавляли в лампы, курильницы и букеты из сухостоев столь обильно, что обычно Дэйра с трудом дожидалась первого дня нового года, чтобы скорее избавиться от хвойного запаха, который к тому времени надоедал.

Она потянула носом, но аромат хвои, который влетал и в распахнутые дверные створки ее палаты, не вызвал приятных воспоминаний. А вот яркие огни праздничных гирлянд, свечей и разноцветных ламп привлекали взгляд, словно свет мотылька.

Больные сидели на стульях, расставленных вокруг ели и рядом с окнами, и в полном молчании созерцали мерцающие фонарики, украшения на еловых ветках и груду коробок с бантами, которые изображали подарки. Для настоящих даров короба были слишком громоздкими. На некоторых порвалась праздничная обертка (хотя ее могли и порвать нарочно), из-под которой выглядывали грубо струганые доски. Очевидно, ящики колотили наспех.

Тишина настораживала. Двое нянечек и один санитар были заняты в углу помещения и на психов внимания не обращали. Они тайком распивали бутылку коньяка, которую кто-то из них спер из кабинета доктора Йорвика.

С тишиной определенно нужно было что-то делать. Дэйра посмотрела на таракана, сидящего на притолоке над головой охранника, перевела взгляд на психов и вдруг вспомнила, чем собиралась заняться, прежде чем дотянулась до стакана с водой. Вода окунула ее в омут прошлого, выбраться из которого с первого раза не получилось.

Покинуть это чертово место – вот, что ей было нужно.

Дэйра в последний раз с сомнением поглядела на насекомое, но ничего необычного в нем не нашла. Даже если это и был представитель древней фауны, случайно сбежавший из лаборатории сектантов, никаких знаков, отличающих его от домашних тараканов, у него не имелось. В Эйдерледже по осени часто заводились тараканы, приползающие с улицы на зимовку, и Дэйре не раз приходилось их давить. Этого она раздавила бы, не думая, но в отличие от тараканов Эйдерледжа, насекомое не убегало от одного ее вида. Что-то оно задумало там, на потолке, и Дэйра не хотела ему мешать. У нее имелось свое дело.

Ближе всех к двери ее палаты сидел Феликс Бардуажский. Маркиз вывалил язык и шевелил им из стороны в сторону, веселя соседей. Щуплый псих и толстяк, которого Нетэра назвала бывшим палачом Сангассии, Дэйру не заинтересовали, а вот верзила напротив вполне подходил для ее задумки. У человека было широкое мужественное лицо, руки-молоты и такие огромные плечи, что больничный халат натягивался по швам. Забинтованная голова не вызывала сомнений, что мужчина перешел дорогу очень влиятельному врагу, раз с ним расправились таким образом. Он был похож на наемника, и Дэйра задумалась, почему его не убили, как воина, а лишили разума, оставив влачить дни со слюнями на подбородке.

Ей пришлось пристально глядеть на него около минуты, прежде чем человек повернул к ней голову. И когда он это сделал, страх ошибки и неуверенность окончательно испарились. Может, доктор Йорвик и повредил головы людей, сидящих у елки, но ее мозгам от его манипуляций стало явно лучше. Таракан на потолке комнаты ощущался настолько четко, что Дэйра едва успевала впитывать волны симпатии, которые распространяло от себя насекомое. Оно ее подбадривало и любило. Она хотела бы ответить тем же, но не могла. Тараканья любовь была невзаимной.

С трудом оторвавшись от насекомого, Дэйра снова перевела взгляд на верзилу. Тот уже стоял у двери в ее комнату и тоже разглядывал таракана. Другие психи, сидящие у елки, заметно оживились и махали руками, пытаясь привлечь ее внимание. Персонал уже не пил коньяк, а бегал между больными с тревожными лицами.

Охранник у ее двери тоже занервничал. Он был один, так как нянечка, которая собиралась встречать с ним рассвет, суетилась между пациентами, пытаясь усадить их обратно на стулья. Между тем, человек с руками молотами подошел к охраннику на нужное Дэйре расстояние.

Увидев, что один из санитаров, не справившись с больными, направился к двери за подмогой, Дэйра поняла, что медлить нельзя. Она растягивала этот момент до последнего, потому что было страшно. Страшно, что откровение, которое она получила, слушая Поппи и Нетэру, останется лишь фантазией воспаленного мозга.

– Теперь можно, – прошептала Дэйра, и верзила с улыбкой на слюнявом лице набросился на охранника. Феликс и другие психи с такой же радостью навалились на санитара. Смерть сегодня носила маску веселья.

То, что удалось легко провернуть с психами, даже близко не получилось со здоровыми людьми. Они свои головы охраняли хорошо, и проникнуть в них не вышло.

– Бегите! – велела им Дэйра, но персонал больницы оказался не робкого десятка. Охранник, хоть и был ростом ниже верзилы, смело сцепился с ним врукопашную, а санитары вместо того, чтобы бежать, попытались успокоить психов песней, затянув смешную мелодию. Наверное, раньше она помогала, но Дэйра сейчас не была настроена на музыку, соответственно, не понравилась песня и психам. Их пустые головы больше им не принадлежали. В них жила Дэйра, с каждой секундой глубже пуская корни в остатки их разума.

– Не убивать, – приказала она, когда верзила подмял под себя наемника и повалил на пол.

– Хорошо! – расплылся в улыбке громила и, запустив пальцы в глазницу бедняге, принялся вытаскивать глаз, который напоминал бусину. Убивать его он не собирался, но бусина должна была принадлежать ему.

Дэйра заметалась, чувствуя, что теряет контроль, и что магия выплескивается из нее рвано, то гигантской струей сметая все вокруг, то выдавливаясь скудной каплей. Таракан заметался на потолке, повторяя ее движения. Забегали и психи, сбивая друг друга, срывая занавески, открывая окна и выпрыгивая в ночь.

Запахло дымом – то загорелась ель в центре зала. Пламя с опрокинутой свечи коснулось бумажной гирлянды и превратилось в монстра. Несчастное дерево не должно было задержать его надолго, в планах новогоднего огня были ковровая дорожка, уже начавшая тлеть, и нежная тюль на окнах, развевающаяся в опасной близости от бушующего пламени. Не став дожидаться, когда занавеси, раздуваемые ветром, окажутся достаточно близко, огонь захватил в плен двух психов, вспыхнувших мгновенно. Больничная одежда хорошо горела. Еще трое сумасшедших, взявшись за руки, взгромоздились на подоконник и дружно прыгнули с третьего этажа. К тому времени, Дэйра разглядела кроны деревьев, печально кивающие в такт ее мыслям на уровне окон. Прыжок с такой высоты обещал быть смертельным. Горевшие психи побежали к толпе других несчастных, ломившихся в узкие двери. Задние ряды людей начали вспыхивать, передние тоже падали, потому что в зал из коридора пыталась пробиться охрана, колотя без разбора.