Сага о Хранителях

Однако, уже в машине, я заметила, что что-то изменилось. Не в окружении — нет, здесь всё казалось прежним. Просто, я будто смотрела на всё под другим углом. У самого ледника мне, несмотря на опустившуюся ночь, привиделась деревня. Я четко различала огни костров и поднимавшийся от них дым, а если чуть напрячь зрение — то и сновавших туда-сюда людей. Однако, когда я моргнула — всё исчезло. Видимо, меня начали уже одолевать галлюцинации.

У самой гостиницы я притормозила.

— Кук, что такое? — чуть придержал меня за локоть Кай.

Я только покачала головой, пытаясь прогнать из головы очередное то ли видение, то ли фантазию. Столица внезапно растворилась, и на ее месте выросло двернее, большое поселение. Очередной глюк — или воспоминание моей доселе дремющей личности — удалось изгнать с трудом.

— Всё в порядке, — отозвалась я, — Просо немного устала. Думаю, мне не помешает поспать.

— Ди, а поужинать? — Хелена чуть нахмурилась, глядя на меня.

Видимо, на лице у меня было написано что-то такое, что заставило лучшую подругу заволноваться. Однако я смогла выдавить из себя улыбку и покачать головой:

— Мне кажется, сегодня я сыта уже одними только историями. Спокойной всем ночи.

Однако, поднявшись в номер, я поняла, что уснуть просто не смогу. Меня будто распирало изнутри. И дело было вовсе не в воспоминаниях, которые то и дело вспышками будто озаряли мою черепушку изнутри. Нет — во мне будто бурлила энергия. От слабости, которая накатила на меня в пещерах, не осталось и следа. Меня обуревала жажда действий. Вот только каких — я не могла понять. Желая хоть как-то остудить себя, я скинула шубу и вышла на балкон. Глубоко вдохнув холодный ночной воздух, я открыла глаза — и будто по-новому посмотрела на незнакомый город.

Вот только теперь он не казался мне таким уж незнакомым. Да, я была здесь впервые, однако чувство дежавю не отпускало. Всё казалось знакомым и неизвестным одновременно. Будто меня увезли отсюда в детстве, и, вернувшись, я обнаружила, что на месте любимого кафе построили высотку. Или вместо парка возвели новый бизнес-центр.

Но изменилось не только мое восприятие Исландии. Я сама стала другой. В первую очередь это коснулось моих рефлексов. Иного объяснения тому, что я, услышав звук открываемой балконной двери, за долю секунды резко обернулась и почти ударила ребром ладони по горлу вошедшего — у меня нет.

— Воу, солдат, тихо! — отшатнулся от меня Кай, — Я пришел с миром.

Выдохнув, я опустила руку и смерила его чуть недовольным взглядом.

— Не помню, чтобы просила кого-то идти за мной.

— Но не последовало и обратной просьбы, — пожал плечами Фергюссон, — Ты оставила их у ведьмы.

Сунув руку в карман, он достал что-то и, повернув мою руку, вложил это в мою ладонь. Уличный свет блеснул на гранях осколков алмаза. Мои браслеты. Черт, что я за ворона. Владею Артефактами всего пять минут — и уже умудрилась их практически потерять.

— Спасибо, — негромко сказала я, надевая украшения на запястья.

— Не за что, — отозвался скандинав и, чуть помолчав, спросил, — Итак. Поделишься ощущениями? Мне кажется, тебе есть что сказать.

— С чего ты взял, что я буду говорить с тобой? — прищурившись, я окинула его недовольным взглядом.

Но ему явно было наплевать на мои попытки построить из себя агрессора. Он подошел ближе и, опершись руками о перила, пожал плечами:

— Я не самый плохой собеседник. К тому же — я вижу будущее. Теперь. Так что — откуда тебе знать, может, я предвидел этот разговор?

На это мне нечего было ответить. Тем более — поговорить действительно стоило. Меня всегда родители учили не держать в себе слишком много информации, эмоций и мыслей — иначе голова может не выдержать и лопнуть, как бурдюк, переполненный водой.

Поэтому, я сделала шаг, и, зеркально отразив позу Кая, сказала, глядя на огни ночного города:

— Я будто…я чувствую себя иначе. Нет, я всё еще не считаю это место своим домом, но оно…будто говорит со мной. В моей голове будто два маленьких экрана — один показывает то, что сейчас меня окружает — здания, природу, горы. А второй корректирует картинку, накладывая детали, которые могли существовать только в те времена. Дома, люди, дороги, скот. Я будто схожу с ума, потому что не понимаю, что из этого реальность.

— Ты поймешь, — пожал плечами Кай, — Просто сейчас твой мозг пытается усвоить слишком много информации. Твоя память пытается рассказать тебе о двадцати пяти годах твоей прошлой жизни за пять минут. Неудивительно, что у тебя мозг пухнет. Со временем станет легче.

— Двадцать пять? — переспросила я, — Я умерла настолько молодой?

— Ну, знаешь, — хмыкнул Кай, однако веселья в его голосе я не уловила, — В те времена считалось, что ты еще нормально так пожила. Многие не доживали и до двадцати.

— А сколько прожил ты? — я кинула на мужчину любопытный взгляд.

— Я умер глубоким стариком. Мерзким и ворчливым, — губы блондина растянулись в усмешке.

— Почему-то я легко могу в это поверить. А семья? Дети, внуки?

Кай кинул на меня внимательный взгляд, от которого я невольно поежилась, и покачал головой:

— Никого. Я был один.

— И как же ты тогда переродился? Я думала, что это возможно лишь в своей кровной линии.

— То, что я не остепенился после Мора, не значит, что до него я не гулял. Видимо, кто-то из женщин выносил моего ребенка. Я не уточнял эти моменты.

Хмыкнув, я промолчала. Просто — ну а что тут можно сказать? Поругать мужчину за то, что в прошлой жизни он не волновался о своих отпрысках? Ну, если память мне не изменяет, в те времена у людей было только три развлечения — еда, война и секс. Думать о каждой девке, с которой разделил ложе? Пффф, вот уж чем точно скандинавы — да и, я так думаю, и другие мужчины — себя не обременяли.

— Я должна была догадаться, — внезапно призналась я, поворачиваясь к Каю.

Скандинав приподнял одну бровь и дернул головой, безмолвно спрашивая, что я имею в виду. Его глаза в темноте сверкали, как два ледяных кристалла, напоминая мне о стенах в пещере.

— О том, что это были мы, — пояснила я свои слова, — Слишком много знаков было. Мне снились странные сны. Но я думала, что это просто плоды моего воображения.

— Да ведьма говорила мне об этом, — кивнул Фергюссон, — Что тебе снилось?

Я нахмурилась, роясь в своей памяти и извлекая то, что так беспокоило меня недели назад.

— Река, — наконец, сказала я, — Широкая и бурная. И ты.

Кай улыбнулся. И это была не усмешка, не ухмылка — это была абсолютно открытая, искренняя улыбка. Которая преобразила его лицо, сгладив всегда острые его черты, делая его моложе и напоминая того мальчишку, который кричал на меня — теперь я уже это поняла — за то, что я пыталась обмануть его.