Сага о Копье: Омнибус. Том I

Вот Хаук завернул еще за один поворот и тотчас распластался плашмя по полу.

Потолок в этом туннеле был настолько низок, что Хаук подумал: гора навалилась на него всем своим весом. Грубо отесанные стенки туннеля больно царапали плечи и руки. Дым от факела Изарна пролетел над его головой, а затем, подхваченный встречным потоком холодного воздуха, вернулся назад.

Хаук понял, что это уже не коридор, а как бы проход между коридорами. Он на локтях выполз из туннельчика в более высокий коридор и осторожно поднялся на ноги.

Изарн, почти всю дорогу бывший спокойным, сейчас как-то неуверенно, нервно переминался с ноги на ногу. Его дыхание участилось, руки дрожали, и дрожал факел над его головой — так что стены коридора, казалось, плясали.

— Что с тобой? — прошептал Хаук.

— Здесь. Они здесь. Парень и девушка. Сердце Хаука забилось в груди так сильно, что ему показалось: оно стучится о ребра.

— Где?

Изарн не ответил, он молча сунул в руку Хаука факел и скользнул вперед, в темноту. Хаук последовал за ним, в висках стучало.

Она здесь! Рыжеволосая девушка, имени которой он никогда не знал. Память о ней, о сиянии ее зеленых глаз помогла ему сохранить силы и разум, несмотря на все мучения, которым подверг его Рилгар. В те минуты, когда он не мог бы с уверенностью сказать, жив он еще или уже мертв, когда он видел смерть Тьорла и думал, что именно он, Хаук, убил его (хотя и знал, что этого быть не могло), — в самые трудные минуты девичьи глаза изумрудами сверкали в его сердце. И вот она здесь.

Медленно- медленно Хаук обогнул угол стены. Оранжевый свет факела залил небольшую пещеру — всю, вплоть до дальней стены, возле которой перед камнем с неровной трещиной стоял на коленях гном. Ширина прохода была достаточной, чтобы Хаук мог свободно пройти, а вся пещерка хорошо просматривалась с того места, где стоял гном.

— Здесь?

Изарн кивнул:

— Да, парень и…

Внезапно раздался то ли крик, то ли визг, от которого чуть ли не лопнули барабанные перепонки. Казалось, сам камень вибрировал от этого крика.

Изарн в ужасе закричал. Страх стрелой ударил Хаука в грудь и заставил его опуститься на колени; меч упал на пол, но факела Хаук из рук не выпустил. Крик был таким громким, что Хаук не слышал стука упавшего на каменный пол меча… А крик продолжал все усиливаться и усиливаться; тени от света факела, как безумные, метались по полу и по стенам. И вдруг яркий оранжевый свет, в котором потонул свет факела, вспыхнул в туннеле.

Изарна нигде не было видно.

Хаук взял факел в левую руку, правой поднял с пола меч.

— Изарн! — окликнул он. — Изарн!

Ничто не двигалось в каменном коридоре — только безумная пляска теней от факела. Страх упорно пробирался по телу Хаука и норовил вонзиться ему в сердце. Изарна нигде не было видно. Хаук прислушался, пытаясь уловить его дыхание, но ничего, кроме шипения и потрескивания пламени в факеле, не услышал. Где же гном?

И вдруг Хаук перестал думать и об Изарне, и о чем-либо еще. Мягкий, как дуновение ветра, стон послышался из трещины в стене. И он сразу понял: это стон женщины — возможно, умирающей.

С отчаянно бьющимся сердцем Хаук протиснулся в трещину. В небольшой пещере, почти у самых ног Хаука, лежал Изарн. Лежал неподвижно.

Пещера была холодной, в воздухе висел тошнотворный запах — запах дракона. У дальней стены, прислонившись к камню, сидела девушка с волосами цвета чистой меди.

Она подняла руку с крепко сжатыми кулаками, зеленые глаза были широко открыты, лицо было смертельно бледным. Рядом с ней стоял чернобородый гном и протягивал к ней забинтованную руку.

Хаук издал боевой клич и рванулся к девушке. Но, еще не добежав, он понял, что гном стоит к ней слишком близко и, если ударить его мечом с размаху, можно задеть девушку. Он повернул меч лезвием к себе.

Она увидела его и узнала в ту секунду, когда он уже опускал руку, намереваясь ударить гнома между лопаток рукояткой меча.

— Хаук! — крикнула она. — Нет! Нет!

Но было уже поздно.

Ее крик пронесся по пещере, отразился от стен, отразился и во вздохе гнома, мешком рухнувшего на каменный пол.

А Хаук уже снова поднял меч.

Девушка бросилась к гному, она хотела защитить его от сверкнувшей стали меча.

Хаук опустил руку с зажатым в ней мечом, сердце неистово колотилось в груди. Факел вспыхнул и погас, кромешная тьма наполнила пещеру. Хаук слышал только завывание ветра где-то вдалеке да прерывистое дыхание девушки.

Он подошел к ней и мягко коснулся ее плеча. Повернувшись к нему, она вскрикнула, и этот крик как ножом полоснул его по сердцу.

Через долгое-долгое время забытья Станах почувствовал: дрожащие пальцы гладят его голову.

— О, пожалуйста, — шептал ему ласковый голос, — пожалуйста, Станах, мой друг, пожалуйста, не умирай.

Это плакал и говорил ребенок, слова, казалось, лились сами, шли от сердца. Это плакала и говорила Кельда.

Поток холодного воздуха вернул его к жизни. Здесь, в темноте, был какой-то свет, — здесь, за его спиной. Он смутно вспомнил: дикий вопль дракона, и почти сразу же после этого закричала Кельда. Она закричала так, что его сердце перестало биться; он уже не ожидал ничего, кроме нападения дракона, и, уж конечно, не ожидал сокрушительного удара рукояткой меча между лопаток.

— Лит хваер, — слабо выдохнул он, еще не в силах открыть глаза, — я никак не пойму: жив я или мертв?

Она услышала его голос, облегченно вздохнула и обеими руками обхватила его левую руку.

— Станах, ты жив! Жив!

— О-о, — тихо вздохнул он. — Что это меня так стукнуло, Кельда? Станах наконец-то смог открыть глаза.

Из тени за спиной Кельды вышел молодой человек, черноволосый и чернобородый. Одежда висела на нем, как на вешалке, — она явно была рассчитана на более упитанного человека.

"Вообще- то он плотный, — подумал Станах, — но это когда он ест сытно, а ему в последнее время, видимо, случалось есть не так уж и часто".

— Это я ударил тебя, гном.

И — никакого извинения. Неистовый свет горел в голубых глазах молодого человека; это были глаза волка, которого долго держали в клетке, глаза волка, вырвавшегося из клетки, но все еще напуганного.

С большим трудом Станах сел. Молодой человек следил за каждым его движением. Станах вздрогнул, подумал: пришелец выглядит как привидение. Одежда бродяги, а взгляд — как у голодного хищника. И вдруг он понял, кто этот молодой человек! Но как он смог остаться живым? Как смог вынести мучения, которым Рилгар, безусловно, его подвергал?

О да, это были кошмарные муки. Станах сердцем своим увидел отражение этих мучений в глазах Хаука.

Гном быстро взглянул на Кельду. Она осторожно, даже опасливо смотрела на того, кого так долго искала и вот теперь нашла. И никак не могла понять: не следует ли ей бояться этого человека?

Станах поднялся на ноги, ощущая боль во всем теле. Хаук все так же внимательно следил за каждым его движением. Гном от души надеялся, что ему удалось изобразить на своем лице хоть мало-мальски приветливую улыбку.