Сага о Копье: Омнибус. Том I

«И затем ты что, Флинт?»— возбужденно спросил Танис. — «Ты вступил в бой со всеми четырьмя сразу?»

«Ну, э-э, не совсем», — ответил Флинт. Эти истории звучали как-то лучше, когда он рассказывал их после нескольких кружек эля. «Видишь ли, там, на полу, случайно оказалась кружка и, ну, было темно, и, видишь ли, я не смотрел под ноги…»

«Ты споткнулся», — сказал Танис, и его лицо озарила улыбка.

«Конечно же, я не споткнулся!»— проорал Флинт. — «Я притворился, и мой молот попал главарю разбойников в лоб, вот так». Он шлепнул палкой полусгнившее яблоко. Яблоко взорвалось брызгами сока, и Танис получил четкое наглядное представление.

«Это здорово!»— воскликнул Танис, и Флинт фыркнул, как будто это было пустяком.

«Иногда я хотел бы родиться в Утехе», — затем тихо произнес Танис, вглядываясь в даль, на север, где, как он знал, располагалась Утеха. Он отбросил огрызок яблока, и попрощался с Флинтом.

* * *

Как бы подтверждая оптимистичные слова, произнесенные Беседующим, когда гном впервые прибыл в Квалиност, Флинт с Беседующим за последние несколько месяцев стали почти друзьями. Полгода назад, если бы кто-нибудь сказал Флинту, что он найдет себе товарища в лице эльфийского повелителя Квалинести, он заказал бы парню кружку за такую веселую шутку. Хотя между высоким царственным лордом и простым коротышкой гномом явно пролегала бездна различий, у каждого была прямота в суждениях, позволившая одним шагом преодолеть эту пропасть.

Итак, Флинт гулял по дворцовым садам бок о бок с Беседующим, ведя разговор о далеких землях и веках, или сидел справа от Беседующего за официальным обедом. Конечно, кое-кто из придворных ворчал, но Флинт понял, от кого Портиос и Лорана унаследовали свое упрямство.

Особенно в последние несколько недель Флинт стал также близок к Солостарану, как и к Танису. Церемониальные стражники Беседующего, носившие нагрудники, украшенные эмблемой в виде Солнца и Дерева, выполненной серебряной филигранью, больше не задерживали его у приемной Беседующего в Башне. Вместо этого они с улыбкой приветствовали Флинта и приглашали постучать в дверь приемной со стеклянными стенами. А у личных слуг Беседующего был строгий приказ держать серебряную чашу на столе Беседующего наполненной сухофруктами и глазированными орехами, которые любил гном. Сегодня осеннее солнце лилось сквозь стекло на свежий зеленый камыш, рассыпанный по полу, и освещение комнаты приобретало легкую мрачность, словно на лесной опушке.

Беседующий сказал, что надеется, что Танис не становится назойливым, проводя так много времени с Флинтом.

«Ба», — фыркнул Флинт. — «Я не могу представить, что околачиваться в дымной кузнице со сварливым гномом вроде меня может доставлять так много радости. Но вы не беспокойтесь о Танисе. Он хороший парень».

Беседующий улыбнулся и кивнул. «Да, я тоже так думаю». Он встал и подошел к окну, молча вглядываясь вдаль, будто что-то обдумывая. Затем он обернулся и посмотрел на гнома своими ясными глазами. «Флинт, Танис много значит для меня, и мне кажется, что он и твой друг».

«Я знаю, ты слышал об обстоятельствах его рождения. Как мой брат, Кетренан, был зарезан бандой разбойников-людей и как напали на его жену, Элансу». Он вздохнул. «Но я не думаю, что ты понимаешь, каким по-настоящему темным было то время. Те месяцы, когда Эланса носила внутри дитя, казалось, что она уже сама умерла. Она выглядела отсутствующей. И когда он родился, она ушла. Но Танис был сыном жены моего брата. Я не мог повернуться к нему спиной».

Казалось, что Беседующий спорит с каким-то оппонентом, а не рассказывает другу историю. «И поэтому я принес его сюда, чтобы вырастить как своего собственного ребенка».

Он вздохнул и вернулся, чтобы снова сесть лицом к гному. Флинт теребил кончик своей бороды. Это была тяжелая история. «Были те, кто не принял моего решения», — тихо сказал Беседующий, и Флинт посмотрел на него. «Похоже, не все были способны простить ребенку обстоятельства его рождения. Ребенок, Флинт — крошечный ребенок! В чем была его вина, что мой брат был мертв? В чем была его вина, что Эланса тоже умерла?» Следы мучительных воспоминаний промелькнули на лице Беседующего.

«И те, кто не принял его?..»— тихо спросил Флинт.

«Они так и остались, и, как и путь моего народа, мало изменились. Я все еще не уверен, как много из этого замечает Танис — хотя подозреваю, что парень многого мне не говорит. Я только могу надеяться, что у него окажется достаточно сильное сердце, чтобы вынести это. Полагаю, что я оказал довольно слабую услугу, принеся его сюда. Но ты понимаешь, Флинт, почему я должен был так поступить?»

Беседующий пристально посмотрел на гнома, его тускло-белые волосы мерцали в ярком свете. «Несмотря на мир, который мы здесь для себя установили, те прошедшие века после Катаклизма были темными, были временами горя и бунтов. Танис — дитя того горя. И если я не могу принести радость в его жизнь, то как может быть излечено горе в любом из нас? В эльфах, в Квалинести?» Беседующий покачал головой и затем слабо улыбнулся. «Боюсь, что я разболтался». Он встал, и Флинт последовал за ним. «Прошу прощения, что отнял у тебя так много времени. Я просто хотел сказать тебе, что рад, что ты стал другом для Таниса. Боюсь, что, скорее всего, его первым другом, за исключением его кузенов».

Флинт кивнул и протопал к двери, но прежде, чем выйти, развернулся и пристально посмотрел на своего эльфийского друга задумчивыми голубыми глазами. «Благодарю», — мрачно сказал Флинт. — «Он также и один из моих первых двоих друзей». И гном вышел, закрыв за собой дверь.

* * *

Наконец, первое посещение гномом Квалинести подошло к концу. Он, Танис и другие стояли на краю города, у моста, который пересекал место слияния двух рек, Слез и Надежды. Утро было серым и прохладным, и в воздухе была пахнувшая снегом резкость.

«Итак, тебе, в самом деле, нужно идти», — тихо сказал Танис, глядя на другую сторону ущелья.

«Да, думаю, пора», — ответил Флинт. — «Если мне повезет, то я увижу первый снегопад уже дома».

Танис только кивнул. «Я буду скучать по тебе», — наконец сказал он.

«Гм!»— угрюмо произнес Флинт. — «Скорее всего, я не удивлюсь, если ты забудешь меня уже через десять минут». Но обветренная кожа вокруг глаз гнома сморщилась, и Танис улыбнулся.

Гном попрощался с небольшой группой, собравшейся у моста: со своим другом Беседующим и магом в капюшоне, удерживавшим Лорану от исследования края ущелья. Очевидно, что лорд Зенос отсутствовал, как и Портиос со своими друзьями. После многочисленных обещаний вернуться, Флинт последовал за своим провожатым и протопал по мосту, хотя и не без того, чтобы выкрикнуть ругательство — другое, эхом отразившиеся от холодного камня.

Улыбнувшись и вздохнув, Танис плотнее укутался в свой серый плащ и повернулся, чтобы зашагать обратно к городу.

Глава 7 Смерть в лесу

П.К. 308, Начало весны

Флинт не любил лошадей — заявлял, что у него на них аллергия — и не сел бы на них даже ради спасения своей жизни — ну, может быть, в то время. Во всяком случае, он похлопывал по шее своего серого мула, Быстроногую, и с любовью обозревал серебряные осины и обширные дубы Квалинести.

За двадцать лет путешествий между Утехой и Башней Солнца он практически выучил тропу в Квалинести — утверждал, что даже мало кто из эльфов знает ее так хорошо, за исключением специально обученных проводников, которых нанимал Беседующий с Солнцем, чтобы сопровождать посетителей туда и обратно. Конечно, он иногда раз-другой делал поворот не там, но слабым оправданием служило то, что он был гномом холмов, который не может отыскать путь по лесным знакам, думал он.

Однако, по правде говоря, он был не совсем уверен, где находился в данный момент. Он восседал на Быстроногой, отмечая густой земляной запах леса. С дуба ему застрекотала белка и сбросила на него охапку зеленых листьев. Гном протянул широкие пальцы, ловко поймал пучок и швырнул его обратно в животное. «Сохрани его для своего гнезда!»— крикнул он. — «Если я не ошибаюсь, в эти дни у тебя в голове должны быть семейные обязанности». На соседней ветке появилась еще одна белка, и первая, бросив последнее оскорбление в конного гнома, рванула за ней.