Сага о Северных островах

Они терзали меня до тех пор, пока рабыня не сказала, что баня натопилась. Расспрашивали, какая она. А что я мог сказать? Я и знал ее едва-едва. Сказал, что она хорошо готовит и выбрала свадебным даром обычный железный нож. Мать переполошилась, что ее невестку тянет к Фомриру, а не Орсе, и Аднтрудюру пришлось пояснять, что на их острове железо — главная ценность. Выговаривали за то, что бросил.

А куда ее было везти? Своего дома у меня нет, своих земель тоже. Не на корабль же ее тащить? Тогда отец вступил в разговор, сказал, мол, тогда невестка должна жить с родителями мужа. И раз уж мы вернулись на Северные острова, так хорошо бы и жену привезти.

— Ну, я сам поговорю с Альриком, — нанес последний удар отец. — Он малость сообразительнее будет, поймет, что к чему.

Так что в баню я не ушел, а сбежал. Истекая потом в раскаленном воздухе, я предложил Аднтрудюру не возвращаться в дом моих родителей, а потихоньку проскользнуть и укрыться в тингхусе, вместе с остальными ульверами.

— Э нет, терпи, — посмеялся шурин. — Меня дома то же самое ждет, только иначе. Отец выбранит за то, что не нашел жены, братья обсмеют, скажут, какой же я урод, раз ни одна из сотен женщин не согласилась пойти за меня.

— А ведь и правда! Чего ты сам-то не женишься?

— Куда ее потом везти? На остров? Да и зачем, если женщины согласны ложиться под одно одеяло без женитьбы? Еще успею.

С каким наслаждением я смывал с себя грязь! Соскреб пепел Туманного острова, туманы и болота Бриттланда, кровь драугров… Жаль, только работу Живодера не соскоблить, но я попытался. Вычесал из волос грязь и вшей, подхваченных от бриттов, вспомнил наш подзабытый обычай и намазал пару прядей известью.

Так что на пир я отправился чистым, красивым и довольным собой. Надел чистую синюю рубаху, на руку серебряные браслеты, на шею посеребренную цепь, на пояс здоровенный скрамасакс. Заплел косы, оставляя выбеленную прядь на виду. Ко всему прочему я же выяснил, что прибавил в росте, почти догнал отца. Да, борода почти не растет, зато руны у меня выше всех в Сторбаше, не считая Эрлинга.

Ингрид, увидев меня в таком виде, простила женитьбу и даже вышла проводить, крепко ухватив за руку. Фольмунд что-то прогугукал вслед. Ему приглянулась моя цепь, и он все время тянулся поиграть с ней.

Отец тоже принарядился ради пира. Мой мешок с «Сокола» так и не принесли, и я был счастлив поделиться с ним частью своих украшений.

До тингхуса было рукой подать, но Эрлинг успел кое-что спросить.

— А что, твой хёвдинг болел в Бриттланде?

Я не говорил ему про частичку Бездны, поселившейся в Альрике. Был же уговор оставить дела на потом. Так с чего бы такой вопрос?

— Да похудел он, даже в плечах поуже стал. А ведь уже хельт. Хельты, они ж наоборот вширь расходятся, в росте прибавляют, а Альрик поусох.

Мы переглянулись с Аднтрудюром. Прежде я ничего такого не замечал. Потому после входа в пиршественный зал я первым делом уставился на нашего хёвдинга. Он никогда не поражал ростом или мощью. Если не смотреть на руны, так и вовсе от карла не отличишь. И спустя три зимы после нашего знакомства не Альрик стал меньше, а я подрос и раздался в плечах. Может, потому отцу и почудилось что-то? Может, он сравнивал его со мной?

Сторбашевцы расстарались, и тингхус был залит ярким светом от множества масляных ламп, дым от которых уходил в распахнутую дверь и небольшую прореху под крышей. Огонь в центральном очаге развели больше ради обычая, чем ради света и тепла. Столы ломились от блюд, хоть они и повторялись через раз. После пиров у двух конунгов угощения Сторбаша уже не впечатляли, зато здесь я чувствовал себя хорошо, ведь радость была искренней. Я вернулся домой! Здесь не рассаживали по старшинству или званиям, каждый садился куда хотел, разве что Альрик занял почетное место рядом с сиденьем отца, и с другой стороны сразу за Кнутом сел Полузубый. Но так ведь им интереснее говорить друг с другом, чем слушать наши бестолковые речи.

Среди прочих я увидел и старых приятелей. Близнецы Ленне и Нэнне сидели смирненько, их кривоносые лица прямо-таки источали зависть, они жадно смотрели на наши серебряные браслеты, на цепи и кольца. Инго, некогда прилюдно опозоривший меня на тренировке у Хакана, так и остался на второй руне. Такой слабак не стоит ни поединка, ни насмешки.

Из всех, над кем некогда измывался я и кто потом измывался надо мной, уважения заслуживал лишь Даг. Он единственный никому не завидовал и держался выбранного пути. Каким бы заплечным он стал!

Я сел недалеко от отца и со вздохом взглянул на Тулле. Тот, верный своему долгу, старался держаться поблизости от хёвдинга. Мы словно поменялись местами: раньше я присматривал за ним, а теперь он присматривает за Альриком. И я остался без заплечного и без друга.

Пир уже начался, как в зал вошел тощий, как высушенная селедка, Эмануэль. Он ни капли не изменился с нашей последней встречи. Медленно жрец Мамира обошел все столы, затем, подобрав лохмотья, втиснулся между мной и Живодером и сказал:

— Каких интересных людей ты привел в Сторбаш!

Отец, который уже поднялся, чтобы произнести приветственную речь, спросил:

— А что такое? Чем они интересны для тебя?

Жрец указал костлявым пальцем на Тулле.

— Жрец.

Перевел его на Альрика.

— Бездна.

И в конце ткнул в Живодера.

— Почитатель Бездны.

Сидевшие возле хёвдинга невольно подались в стороны. Эмануэль хрипло рассмеялся.

— Не бойтесь, славные люди! Жрец бдит, сторожит Бездну, не дает ей вырваться наружу.

Эрлинг осуждающе покачал головой, поднял рог с медовухой.

— Давно у нас не было достойного повода для пиршества, давно мы не собирались в тингхусе! Сегодня у нас несколько причин для радости. Первая — вернулся мой сын, мой первенец Кай! И сегодня мы услышим, какие подвиги он совершил, чтобы к своим годам стать хускарлом! Вторая — впервые за долгое время в нашу пристань вошел корабль! При помощи Альрика и его хирда мы сумеем прогнать тех уродов, что мешают пройти в Сторбаш. Третья — ульверы привезли людей с Бриттланда, сильных, опытных, трудолюбивых, и они поселятся на моих землях. И четвертая — мой сын женился! Жену он привезет позже, и мы справим молодым свадьбу по нашим обычаям, но выпить за них можно уже сейчас. Дранк!

— Дранк! Дранк!

Я залпом проглотил содержимое из своего рога. Может, Сторбаш и не так богат на угощения, как Харальд, но медовуха тут была отменная, бриттландское пиво ей и в подмётки не годится.

Не успели мы перевести дух, как поднялся Альрик с ответной речью.

— Мы были в Сторбаше три зимы назад. Я помню, как мы вошли в этот гостеприимный город, чтобы вернуть похищенного Кая. Тогда он был всего лишь сопливым мальчишкой с жалкими двумя рунами. Впрочем, и ульверы ушли недалеко от него, даже я, хевдинг, был тогда карлом. И я благодарен лендерману Сторбаша Эрлингу, что он доверил мне своего единственного на тот момент сына. Возможно, после нашего отбытия Эрлинг понял, что сотворил, потому и поспешил с рождением второго сына.