Сага о Тёмных Тамплиерах.

— Ну, вероятность того, что подобное не случится, зависит от того, выслушаешь ли ты Замару.

Зератул сузил глаза, и Джейк мгновенно задержал дыхание. Он действительно сказал это? Разумеется, он именно это и имел в виду, но обычно он не выражался столь… резко. Скорее, так могла бы выразиться Розмари. Но, вопреки красоте этого места и всем тем отрицательным ионам, которые, по заверению Замары, заряжали здешний воздух, его состояние лишь ухудшалось, и он знал это. Головные боли теперь почти что не прекращались — тупые, пульсирующие боли, которые лишали его сдержанности и делали острым на язык тогда, когда не превращались в раскаленные гвозди агонии, делавшие любое движение невозможным. Тогда он мог лишь держаться за голову и стонать. Но даже так, он отчаянно надеялся, что не разрушил все одним своим замечанием.

Внезапно Зератул рассмеялся. Это был сухой, но в то же время теплый звук, который словно обхватывал его, успокаивая и каким-то образом принося облегчение даже от боли.

— Действительно, ты напоминаешь мне Рейнора. Как и ты, он был другом нашему народу.

Его глаза неожиданно вспыхнули, и Джейк ощутил, что под тяжелым покровом скорби и чувства вины темного тамплиера все еще теплилась искра, которую можно быть разжечь в пламя.

— Он думал, что я своего рода рассказчик. Тот, кто говорит загадками; учитель, который учит, задавая вопросы и уговаривая отвечать на них. Я… до некоторого момента не любил ни учить, ни рассказывать истории, ни говорить загадками. Вы двое разделили со мной историю глубокого благородства нашей расы — и совершенно иного вида. Все же, я чувствую, что тебе, Замара, еще многим стоит поделиться. Например, сказать, кто преследовал тебя.

Джейк почувствовал, как Замара улыбнулась.

— Это, действительно, так. И все же, я чувствую, тебе есть, что сказать перед тем, как я продолжу.

Зератул кивнул.

— Я должен поделиться в ответ легендой, известной только темным тамплиерам. Легендой о герое. Лишь одном, и в то же время, гораздо большем, чем один.

Действительно, он говорит загадками. Собирался ли Зератул, в конце концов, рассказать им, что случилось, и почему его мировоззрение было столь упадочным?

Ни одно движение не выдало Зератула, но яркость его глаз на мгновение померкла. Разумеется, он прочел мысли Джейка.

— Отнюдь. Я бы никогда не назвал себя героем, человек. Как и не назвал бы злодеем, ибо мои действия всегда соответствовали тому, что я считал лучшим. Но я не герой. И ты бы не счел меня им, если бы… Неважно.

Он отвернулся к мягким охлаждающим струям водопада и некоторое время сохранял молчание.

— Я расскажу тебе об Анах Су’н — Сумеречном Спасителе.

На мгновение Джейк ощутил беспокойство. Слишком многое было под угрозой. Он не хотел слушать какую-то сказку темных тамплиеров, он хотел действовать. Замара же, вопреки собственной тяге к действию, передала ему сигнал спокойствия. «Зератул не позволяет себе бессмысленной болтовни. Если он желает рассказать эту историю, то ты можешь быть вполне уверен — на то есть весомая причина».

Зератул слегка прищурился. Определенно, он не забыл, что такое чувство юмора. «Замара права, нетерпеливый юноша».

Замечание не было ядовитым. Джейк осознал, что улыбается вопреки тяжести ситуации, и вновь сел на траву, чтобы слушать.

— Замара хранит воспоминания о Раздоре — когда темных тамплиеров согнали, словно скот, на борт древнего корабля и изгнали из единственного мира, который мы когда-либо знали. Единственный протосс защитил нас. Адун. Он отказался подчиниться приказу Конклава казнить нас, вместо того постаравшись научить тому, как находить новые ментальные способности и контролировать их, ради нашей собственной защиты. Способам, которые не требовали соединения в Кхале, которую мы решили отвергнуть. Его неподчинение было раскрыто, но, даже тогда, он принял решение сделать все возможное ради нашей защиты. Конклав не рассматривал вопрос о принятии нас в их общество, но Адун смягчил приговор от смерти к изгнанию.

Джейк кивнул. Это он знал, а, в действительно, даже видел, благодаря воспоминаниям Ветрааса.

— И все же, даже уходя, нам не удалось избежать насилия. И вновь Адун спас нас. Для защиты нас, для того чтобы дать возможность выжить, он призвал одновременно темные и светлые силы. Он отдал свою жизнь, чтобы спасти нас.

— Протоссы Айура вкладывают в это другой смысл, — сказал Джейк. — Их взгляд на те события в некотором роде противоположен: Адун погиб, чтобы защитить святость Кхалы, соединяющей протоссов, позволяющей обрести единство и силу. Как там говорится…

— Эн Таро Адун, — подсказала Замара.

— Мы, темные тамплиеры, также почитаем его. Только мы говорим «Адун торидас». Обычно это интерпретируется как «Пусть Адун дарует тебе убежище», но буквально и более прямо — «Адун укроет тебя».

Джейк подумал о том, что видел Ветраас, и согласился, что темные тамплиеры имеют на это право. Адун погиб, защищая их.

— Но погиб ли он? — воскликнул Джейк. — То есть, он, определенно, исчез, и они не могли ощутить его в Кхале. Но никто не знает наверняка, что случилось с ним.

Зератул закивал.

— Можно с уверенностью сказать, что он ушел. Но не осталось тела, чтобы разрешить сомнения. Не осталось тела, которое можно было бы пронести по Дороге Поминовения, чтобы ритуально омыть, провести время рядом с ним и, в конечном итоге, похоронить. Адун просто исчез.

Джейк уставился на Зератула.

— Похоже, ты совершенно не удивлен. Как ты думаешь, что случилось с ним?

Замара сохраняла молчание, но ответил Зератул.

— Мы верим, что он не погиб. Мы верим, что он просто перешел на иной план бытия.

— Как Замара.

— Я — не Адун, — возразила Замара.

— Да, — согласился Зератул. — Но ты сумела по-своему продолжить жить через этого террана.

— Я бы не смогла совершить подобное самостоятельно. Я пользовалась энергиями храма, чтобы отсрочить смерть, пока мои воспоминания не будут переданы кому-то другому.

Зератул пристально посмотрел в глаза Джейку, глядя и обращаясь одновременно к человеку и протоссу, смотревшими ими.

— Верно. Это уникальное сочетание необходимости и возможности. Но ты не станешь спорить с тем, что подобная инкарнация возможна. Ты сама, Замара, стала доказательством. Твой дух живет… в другом теле. Мозг Джейкоба содержит не только твои знания и воспоминания, но и тебя саму.

Желудок Джейка сжался от того, что имел в виду Зератул. Почему-то, после того, как начальный шок прошел, тот факт, что в его голове находился протосский разум, не казался ему таким уж странным. Джейк всегда был рациональным человеком. Он понимал, что существуют такие вещи, как ментальные энергии, которые можно объяснить. Он не пользовался такими понятиями, как «душа» или «реинкарнация». Теперь же он задумался о том, что, возможно, они имеют под собой рациональную основу. Вопреки всему, что он видел или испытывал, — собственными глазами или через воспоминания, которыми делилась с ним Замара — он вовсе не был уверен, что готов принять те идеи, которые столь настойчиво предлагал Зератул.