Сага о Тёмных Тамплиерах.

— Как думаете, пока я здесь, я могу подстричься?

— Разумеется, сэр.

Джейк шел за Рендаллом сквозь огромный особняк, следуя по пятам за ним, словно послушный щенок. В какой-то момент он поймал собственное отражение в зеркале, остановился, пораженный увиденным, и усмехнулся. Стрижка, которую сделал ему разносторонне талантливый Рендалл, выглядела потрясающе. Даже несмотря на то, что ему начинал нравиться этот стиль жизни, он задумался о том, чего Итан попросит взамен.

— Черт возьми, Джейк, каждый раз, когда я вижу тебя, ты выглядишь все лучше и лучше, — раздался знойный женский голос.

Джейк резко обернулся, покраснев от того, что Розмари застала его любующимся на себя в зеркало. Его глаза расширились.

— Я… Вынужден сказать то же самое.

Розмари была одета в яркое повседневное платье, которое открывало её загорелые ноги и руки. На ней не было или почти не было макияжа, — хотя Джейк знал о таких вещах недостаточно, чтобы сказать наверняка — и она носила пару обычных сандалий. Поверх волос была надета большая соломенная шляпа, которая должна была смотреться смешно и великовато, но вместо того выглядела крайне очаровательно.

— Как спалось, Джейк?

Итан материализовался, казалось бы, ниоткуда, чтобы обнять Розмари и собственнически поцеловать.

— Энергично, — ответил Джейк.

— Снова сны?

— Именно.

— Тогда вы, скорее всего, нагуляли аппетит. Идемте, давайте поедим на улице.

Для них был приготовлен маленький столик, и желудок Джейка заурчал от голода при виде соков, кофе и разнообразной выпечки. Средство Рендалла от похмелья превосходно подействовало.

Итан отодвинул стул для Розмари, затем сел сам. Джейк последовал его примеру.

— Я бы хотел обсудить возможные способы использования этого инопланетного разума к нашей общей выгоде, — сказал Итан. Джейк осторожно коснулся мыслей Итана и обнаружил, что этот человек имел в виду именно то, что говорил. В голове Итана строилось множество планов.

Ни одна из предстоящих возможностей не радовала Джейка. Ему не нравилась идея сидеть рядом с Итаном на переговорах и читать мысли возможных партнеров. Ему не нравилась идея читать мысли текущих его партнеров, которые предали Итана. Ему не нравилась идея заражать умы определенных людей суицидальными или предательскими мыслями. Но он улыбнулся и кивнул, словно это было не так, пробормотал соответствующие слова за завтраком, избежал взгляда Розмари и неожиданно подумал, что кофе слишком горький.

Он сослался на усталость и вернулся в свою комнату. Как только он добрался до нее, то тут же растянулся на кровати и уставился на потолок.

— Эй, Замара, — сказал он вслух. — Куда ты спряталась?

Ответа не было. Джейк моргнул. Он попробовал снова, на этот раз мысленно, закрыв глаза, чтобы сосредоточиться.

— Замара? Что происходит? Ты… закончила?

— Нет. Но закончил ты.

— Что? Что ты имеешь в виду?

— Это… Это была провальная идея.

Сердце Джейка сжалось от боли в голосе Замары.

— Я думала… надеялась… но ты отказываешься.

Джейк в голос рассмеялся над этим. Отказываюсь? С какого момента у меня вообще появилось право отказаться от чего-либо, что ты засовываешь в мой мозг?

— Оно было у тебя всегда, поступил ошеломляющий ответ. — Но ты ничего не выбирал до нынешнего момента. Лишь по этой причине я была способна вообще что-то рассказывать тебе, направлять тебя, побуждать и подготавливать к этому моменту. Ты хотел принимать новое знание.

— Как насчет Маркуса Райта?

— Это касалось не принятия знаний. Это касалось их применения. Есть разница.

Джейк вспомнил о начальном контакте, который случился, когда он только нашел тело Замары, застывшее во времени в храме. Ощущения, из-за которых он оказался в коме. Короткие воспоминания о леденящей кровь, жестокой эре в истории протоссов. Паническая потеря себя. Чувство вины, которое все еще давило на его грудь, словно на ней сидел инкуб из старых сказок. Это было принятием?

— Да.

Джейк подумал, что ему бы не хотелось узнать, что такое тогда с точки зрения протосса «принуждение», и почувствовал отблеск улыбки, которая вновь растворилась в этой странной скорби и покорности.

— Но теперь, теперь ты не хочешь сделать последний шаг. Выучить тот урок, который тогда выучили мы.

И Джейк понял. Он зарылся лицом в подушки, словно скрываясь от кого-то, присутствующего здесь физически. Но он не мог скрыться от сущности в своей голове. Замара была права. Урок, который выучили протоссы, заключался в единстве. В слиянии разумов, ощущений, мыслей и… душ? Было ли это столь глубоким? Он счел вопрос излишне эзотерическим и отказался думать об этом.

Двое протоссов оставили подземный город зел-нага неисследованным для того, чтобы исследовать что-то другое. Чтобы заново открыть древнюю связь, которая соединяла их раньше в единый народ. Чтобы остановить ненависть, которая служила лишь деградации душ и вымиранию их вида. Чтобы принять чужую боль, как свою собственную, чтобы полностью разделить свою радость с теми, чьи умы находились в других телах.

Чтобы слиться. Чтобы помнить.

Кровать была удобной, еда потрясающей, душ великолепным. Но ни одна из этих вещей не стоила того, чего хотел от него Итан. Розмари говорила, что Итан защитит их с Джейком. Может быть, защитит от Валериана, — в это Джейк верил — если сможет нажиться на этом.

Но Итан не защитит Джейка от предательства каждой моральной заповеди, в которую он верил все годы своей жизни. Он станет кем-то, не лучше Итана — черт, не лучше Розмари, с ее холодными синими глазами и винтовкой Гаусса. Его будут использовать как инструмент, чтобы навредить другим людям.

— Нам нужно бежать.

Зарывшись лицом в подушки, Джейк кивнул.

— Я могу помочь тебе сделать это. Но ты должен доверять мне.

Джейк понял, что плачет.

— Я боюсь, Замара. Я не протосс. У меня нет древней памяти предков, которые были соединены таким образом.

— Я знаю. Но ты уже принял так многое. Я верю, что твой разум будет способен вместить то, что я надеюсь разделить с тобой. Это единственный способ сохранить это знание. И… единственный способ подготовить тебя к восприятию нового знания. Знания, которое может спасти мой народ.

— А если я откажусь?

— Итан попросит тебя о вещах, которые обратят в руины твою душу. Ты будешь приговорен выполнить их, без надежды на освобождение. И, возможно, впереди тебя ждет что-то еще худшее, что-то, о чем пока что ты не знаешь.