Сахар…

Но Саша был так невозмутим, что вопрос не потребовал ответа, она поняла это по взгляду его чёрных глаз. После короткого прощания, в котором явно читалась его заинтересованность рыжей амазонкой, Саша удалился, чтобы завершить процесс освобождения Андрея Прокопьева.

Конечно, для того история выглядела, как будто официантка из бара дала показания о том, что напал на неё другой, а Прокоп лишь пытался спасти её. У полиции же в силу отсутствия прямых улик и вовсе не было повода заводить на него дело. Никто из СИЗО не знал, что на самом деле в кабинете главного следователя Лаврукова Александр Ефимович заключил сделку с Максимом Михайловичем на предмет того, что вернёт ему Прокопа на блюдечке, как только операция с наркотиками закончится.

– Ты что, правда, думаешь, что я просто так на эту суку накинулся? – распинался Прокоп, сидя в чёрном БМВ спустя пару часов. – Да если бы она имела хоть колпачок мозгов, я бы к ней не притронулся!

– И что она такого сделала, что заслужила смерти? – ирония в голосе Саши звучала как издёвка.

Только что затянувший в ноздрю кокаин Прокоп нахмурил брови.

– А то! У тебя постоянно стояк, когда ты под наркотой?

– Так вот в чём дело… – Улыбка растеклась по смуглому лицу, ещё чуть-чуть и он не смог бы удержаться от смеха, разрывающего изнутри. – У тебя не встал!

– Заткнись! – Долговязая фигура надвинулась на водителя, тот немного напрягся, но Прокоп снова рухнул на спинку сиденья. – Ты только подумай, эта жаба стала ржать надо мной! А ещё, откуда ни возьмись, выпрыгнула эта белобрысая курица, прикинувшаяся ментом. – Теперь в его голосе чувствовалось уязвлённое самолюбие, он глубоко затянулся сигаретой.

– Ты о ком это? – неподдельно изумился Саша. – Что за курица?

– Да соль или сироп, как её там? В общем, та, о которой я тебе рассказывал. Ради которой Костя в самый последний момент отказался от сделки. Идиот! – Прокоп опустил боковое стекло и брезгливо сплюнул наружу.

– А, та девчонка, из «Метелицы»?

– Ну, да.

– А что она-то сделала?

– Задержала меня на месте преступления, уперев зонтиком в спину, – пробурчал немного вспотевший Андрей, его зрачки расширились так, что глаза казались ещё чернее, чем у Саши.

Теперь цыганообразный парень по фамилии Иванов уже не мог сдержаться, это было выше его сил, и он разразился хохотом так, что затряслись стёкла в машине.

– Заткнись!!! – взревел Прокоп, непроизвольно суча руками, словно собирался броситься на водителя.

Но Саша уже отсмеялся, наркоманский шеф быстро успокоился, и ему в голову даже пришла гениальная идея.

– А знаешь, с кем она была? – хитро пропел он.

– Нет – уняв смех, выдавил Саша.

– С Костиным братом. Эта проститутка спит с Павликом! Не успела похоронить одного, как ноги перед другим раздвинула. – Теперь его голос был уже совершенно спокойным и даже мелодичным. – И я знаю, как ей отомщу! – Он схватился за мобильник, который недавно ему вернул его помощник, забрав у полицейских. – Будет знать, тварь, как переходить мне дорогу!

Глава 13

Свет обеденного солнца разбудил Агату самым нещадным образом. Девичья комната в общежитии «Центра» пустовала – все, кто в ней так мирно спал прошлой ночью, так же тихо собрались и ушли на учёбу. Это утро просто великолепное, ещё нигде ей не было так уютно, как здесь. Теперь понятно, почему эти подростки не стремятся отсюда сбежать.

Светлая комната, целая мебель нисколько не попорченная чьими-то шаловливыми ручками, куча разных девичьих побрякушек, загромоздивших изрядную часть пространства, но при этом создающих особую прелесть. Этот день, так прекрасно начавшийся, обязательно должен также и закончиться. Сегодня она всё расскажет, каждую деталь. Скрывать больше не имеет смысла. Это её окончательное решение.

Вот только она нутром чуяла, что что-то должно сегодня произойти – что-то, не связанное с её исповедью. Оно другого порядка, то, что сильно изменит её жизнь. Это что-то нехорошее.

Сначала Агата сходила в душ, располагавшийся прямо в секции из четырёх девичьих комнат, потом, никуда не торопясь, накрасилась, оделась и пошла в столовую, где, как она предполагала, её поджидал Павел.

Она шла по пустым коридорам, с висевшими на стенах рисунками воспитанников, но смотрела куда-то внутрь себя, туда, где Павел простил её за ложь, обнял, и жили они долго и счастливо. Ей представилось даже, как она идёт под венец в белом… нет, кремовом и совсем не пышном, но жутко элегантном платье, где у алтаря её ждёт Павел, счастливый и немного нервничающий.

Окончательно собравшись духом, Агата вошла в столовую.

Ещё не прозвенел звонок, поэтому за столами почти никого не было. Но ей никто и не был нужен, кроме него, её любимого прекрасного благодетеля.

Заметив Агату в дверях, Павел повёл себя крайне странно: вместо того, чтобы улыбнуться и пойти навстречу, он почему-то опустил хмурый взгляд в телефон и даже не сделал движения в её сторону.

Теперь девушку уже вовсе не несло на крыльях счастья от готовности сознаться во всех своих грехах, каждый мускул сжался до размера ивового листика, а к горлу подкатил ком. Ноги, как будто в кандалах, сделали несколько шагов к столу Павла.

– Кто ты такая? – не поднимая глаз, отчеканил каждое слово согнувшийся над телефоном Павел.

– Девушка, которая тебя любит, – не показывая волнения, уверенно произнесла Агата.

– Ещё раз: кто ты такая? – теперь уже более грозно, разделяя каждое слово так, будто это гранитные плиты, спросил Павел.

Очевидно, что он что-то знает – вероятно, ему кто-то донёс. Он знает о том, что она и так собиралась ему рассказать. Самое ужасное – то, что таково было её желание, именно её! Когда они сидели на скамье, Павел раскрыл перед ней душу, а она мечтала, чтобы её также кто-нибудь сдал. Желание сбылось, какая ирония!

– Агата Сахар. Студентка четвёртого курса медицинского факультета, – медленно, но, не делая больших остановок, кроме как на вдох и выдох, начала выкладывать блондинка с глазами цвета какао.

Она говорила, а Павел временами горько ухмылялся, будто что-то понимая для себя заново:

– Живу в общежитии на Фрунзе, где мы вчера были. Накануне перед смертью Кости, я с ним переспала. Но я его не убивала, хотя было за что. – Она слегка улыбнулась, но получилось это не слишком к месту, поэтому она продолжила: – Когда я уходила утром, он был ещё жив. Потом, когда позвонила, услышала твой голос и сразу влюбилась. Но узнав о смерти Кости, я решила осторожничать, пока не узнаю правду.

– Так ты подозревала меня?! – с изумлением, исполненным боли и гнева, спросил мужчина, нервно теребя в руках айфон.

– Да, но уже не подозреваю. Я знаю, что это не ты!

– Ты узнала всю мою подноготную. Я рассказал тебе об Ольге и том, как был ранен их связью с Костей, а ты издевалась надо мной, да ещё и врала, что девственница! Какой кошмар. – Лицо Павла исказила гримаса отвращения, но боль сочилась даже сквозь неё.

Секунду он смотрел на Агату, а потом тихо, но с нажимом произнёс: