Сакура, свадьба, смерть
Шрифт:
– Ты уверен, что улик хватит?
Иван, не допивая в рассеянности свой коньяк, продолжал размышлять о возмездии.
– Хватит. Там ещё же и отпечатки на черенке лопаты сохранились…. А это уже серьёзно.
– Тьфу, алкашня….
Иван сплюнул на пол.
– Такие вот с молодых лет и…
– Ты неправ, Иван.
– Почему это?! Ты же сам видел, как она из фляжки-то лихо! Водяра-то у таких всегда при себе, видите ли, чтобы выжрать, если вдруг захочется…
– Да…
Встрепенулась, вступая в разговор, Настя.
– У неё эта фляжка была с собой и на свадьбе,
Ни пить, ни что-то ещё говорить никому из них уже не хотелось.
Глеб вертел по скатерти авторучку, Настя шмыгала носом, часто поднося к лицу большую салфетку, Сашка рассматривал свои ладони. Иван по инерции крепко сжимал в кулаке пустой коньячный стакан.
– Ну, вот и всё…
Но договорить капитан Глеб Никитин не успел.
Сквозь стеклянную дверь кафе, с улицы, мелькнул какой-то быстро шагающий человек, рванул дверь за ручку и ввалился, почти упал в зал.
– Эй, вы…!
Тот самый немолодой мужчина, который совсем ещё недавно, не пожелав слушать их шумный разговор, вместе со своей спутницей ушёл из-за соседнего столика.
– Там, ваша эта…
Мужчина тяжело дышал после бега, потный и растерянный.
– Девчонка ваша, чёрная такая, там, на автобусной остановке умирает!
Действительно, чёрная.
В розмахе чёрных коротких волос, в несмытых с лица и невытертых чёрных потёках слёз.
В самом центре любопытной, глухо бурчащей толпы.
На скамейке автобусной остановки.
Триноль.
Она умерла через несколько мгновений после того, как они, по одному, подбежали к остановке.
Сашка. Глеб. Иван.
Девчонка. В коротких конвульсиях, задыхаясь, с белой пеной вокруг рта.
Некрасивая.
Успела только выдохнуть.
– Хорошо, что его…, здесь нет…
Упал на колени около скамейки Иван, заплакал, зарыдал. По-мужски, не стесняясь, тяжело и громко.
– Дети, дети…
Капитан Глеб Никитин взял за плечо своего Сашку.
– Вернись быстро в кафе, подними аккуратно фляжку, сохрани. Она ведь знала…, готовилась к этому.
Сквозь жаркое марево послеполуденного неба прогрохотал где-то дальний самолёт, или раздался невероятный в таком прозрачном небе раскат грома.
И расстались они тоже не сразу.
Первым, махнув рукой, ушёл Иван.
– Я – домой. Пройдусь…
Встретил взгляд Глеба, помотал головой.
– И не думай. Всё будет в порядке, ничего даже в горло сегодня не полезет…. Не переживай. Мне бы немного только поспать….
Потом в суете уличной толпы, в тёмном шелесте зевак, встал лицом к лицу с отцом Сашка.
– Ты как, куда сейчас поедешь? В гостиницу?
– А ты?
– Я его провожу!
Из-за спины Сашки выступила тоненькая Настя.
– Я отпросилась – мы погуляем немного, поговорим….
– Спасибо за всё, рыженькая!
– До свидания! И вам – удачи!
Забросив поплотнее на плечо рюкзак с ноутбуком, махнул рукой Сашка. Небрежно поправил светлые свободные волосы, славно улыбнулся.
– Пока! До встречи, па!
– До встречи…
Жара.
Гулкими
ударами гудела голова.Ничего не хотелось, не было никаких объяснимых желаний. Пустота, вокруг только пустота…, до звона, до стука в висках, до неприятно ржавого скрежета далёкого и совсем не такого уж и мерзкого, на самом-то деле, трамвая.
Жизнь и в этот раз подержала его в вынужденных объятиях, стиснула, брызнула внутрь кровью его сердца и отпустила. Стало легко.
«Будет ли такое ещё раз? Случится, обязательно…. А когда, когда?! Кто ж его знает…. Главное, что сейчас всё стало наконец-то простым и мне легко…».
И опять, по ставшим за эти дни вновь знакомыми улицам капитан Глеб Никитин шёл туда, где светло, где не нужно быть напряжённым душой, и где его обязательно ждут…
Он давно уже знал, что быть постоянно суровым – глупо, а долго переживать – нерационально. Любую жизненную страницу, даже самую ужасную содержанием, можно, а в большинстве случаев – просто необходимо, перелистнуть. Так проще, так лучше…. Так появлялся у него шанс свободно вздохнуть, выпрямиться и быть готовым к следующим возможным ударам.
В середине пути Глеб всё-таки порадовал городскую ребятню.
Внезапно решившись, он разулся, аккуратно закатал джинсы и шагнул к ближним струям уличного фонтана.
Давно уже насквозь мокрые, по такой-то жаре, мальчишки и девчонки завизжали, пробовали даже брызгаться на своего взрослого единомышленника, но капитан Глеб погрозил им пальцем, обильно намочил голову, с удовольствием умылся и вышел, почти невредимый одеждой, на траву газона.
Босиком.
Так было надо…
Дальше было проще. Захотелось даже смеяться.
Глеб и захохотал, едва заметив замершую крохотным тревожным столбиком, среди больших цветов, Марьяну.
– Ты как суслик в степи!
– Я тебя так ждала….
Всё было уже давно собрано, сумки упакованы, фотографические штативы сложены.
– Я ждала, а ты всё не звонил и не звонил…
Те из посетителей, кому повезло в этот солнечный день задержаться на просторах ботанического сада, были поражены увиденным. Нечасто ведь людям выпадает возможность наблюдать за тем, как два взрослых человека долгие-долгие минуты стоят посреди георгин, на виду у всех, обнявшись, и целуются. Жадно, рассматривая друг друга, сияя глазами, что-то изредка желая сказать…
– Ты не устала?
– Нет…. А что?
– Если я тебя сейчас отпущу, ты не упадёшь?
– Наверно….
– Тогда я понесу тебя с собой, хорошо?
– А ты куда-то опять уходишь?!
Капитан Глеб продолжил тихо смеяться.
– Не ухожу. Просто нужно поговорить с директором сада. Она приехала ненадолго из дома.
– Что вы будете с ней обсуждать?! Какие-то ещё неприятности?
– Нет, маленькая моя, неприятности закончились. Все. Остались только приятности, надеюсь…. Я ничего от тебя не хочу скрыть, просто с твоими вещами немного неудобно гулять по здешним аллеям. Но, если ты не против….