САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

– Это… что? – не поверил своим подслеповатым глазам Мироныч.

– Пятьсот баков, - небрежно сказал Жорка. – Извини, что по доллару, но зато все в банковских упаковках. Видал?

– Ух, ты! – слегка и одновременно протрезвели военный, Гриша и Виталий Иваныч. Варфаламеев в это время прикидывал, чего бы такого из Басё в собственном переводе зачитать честной компании.

– В банковских, говорите, - засопел Мироныч, вскрывая обёртку на первой пачке, - это чтобы я вам поверил на слово, будто в каждой пачке по сто долларов… Я уж, с вашего позволения, пересчитаю…

– Считай на здоровье, а мы пока выпьем, - ухмыльнулся Жорка, но пить, разумеется, не стал. Они с Сакуровым сидели рядком, баловались кофеем и закусывали, чем Бог послал. Вернее, тем, что привёз Жорка из столицы. А привёз он изрядно.

Остальные, кроме Варфаламеева, пить тоже не стали, но заворожено следили в течение двадцати с лишним минут, как Мироныч неторопливо слюнявил вожделенную зелень. И никто, даже образованный Виталий Иваныч, не обратил внимания на то, что вместо Джорджа Вашингтона на долларовых бумажках был «нарисован» Михайло Ломоносов. Разумеется, в парике, иначе его лысого от Джорджа Вашингтона, даже незнакомого, отличил бы и тёмный Гриша.

– Ты чё, с дуба рухнул? – спросил Сакуров шёпотом Жорку, так же, как и остальная честная компания, не признавший в зелённом портрете на американском долларе отечественного светилу в разных науках, изобретателя закона сохранения материи и специалиста по написанию разных од с помощью силлабо-тонического стихосложения, придуманного им самим же.

– Они же фальшивые! – также шёпотом усмехнулся Жорка. – Один знакомый учёный крендель слепил на компьютере и распечатал на своём принтере. Всего-то делов – литр водки плюс моя бумага. Врезаешь?

– Угу, - неопределённо возразил Константин Матвеевич, имевший понятие о компьютерах, принтерах, сканерах и прочих факсимильных прибамбасах понятие самое поверхностное.

– Деньги как листья…

Срывает их с дерева

Ветер жадности, - выдал пьяненький Варфаламеев, перевёл свой взгляд с пересчитываемых Миронычем долларов и подмигнул Жорке. Жорка подмигнул умному Варфаламееву, а Мироныч, закончив пересчёт, сунул деньги за пазуху и заявил, что такими мелкими купюрами он принимает Жоркин долг только из уважения к последнему. Каковое уважение будет стоить Жорке ещё сто долларов. Компаньоны – Виталий Иваныч, Гриша и военный – синхронно крякнули и потянулись к своим стаканам.

– Он ещё и недоволен, - возмутился Жорка. – А помнишь послевоенную денежную реформу?

– Не помню, - пошёл в отказ старый хрен.

– Он не помнит! – ухмыльнулся Жорка. – Ты тогда, наверно, как только пронюхал о реформе, первый распорядился изъять всю медь из заводской кассы в свою пользу. Ась?

– Так то медь, - загорячился старичок, - а это бумага!

– Советская медь против американской бумаги? О чём ты говоришь! И это в то время, когда вся страна, высунув язык от усердия, выполняет рекомендации умных штатников по уничтожению проклятого наследия империи зла в виде лёгких фабрик, тяжёлых заводов и на атомном ходу подводных лодок и пароходов?

– Вот именно, - поддакнул Варфаламеев, а Мироныч, заметив количество оставшейся водки и закуси, удрал на минутку прятать не совсем благоприобретённые и совершенно фальшивые баки.

– Вот именно! – загорячился Виталий Иваныч, патриот империи зла. – Все заводы стоят, потому что бардак кругом, а Ельцин с утра в жопу пьян!! А экономической политикой страны рулят бывший вор Боровой и американский прихвостень Гайдар!!! Боровой советует переходить на торговлю исключительно сырьём, потому что у нас его навалом, а Гайдар предлагает лечить размягчённый от бездеятельного ожидания бесплатных благ коммунизма народ шоковой терапией!!! Нет, представляете, что делается??? На данный исторический момент мы имеем семидесятипроцентную безработицу, потому что новые хозяева фабрик и заводов за неимением сырья на продажу в своих огородах стали пилить приватизированные фабрики и заводы на части и толкать металлолом китайцам. Так как эти фабрики и заводы могут работать, если скоро от них останутся одни пустые корпуса? (62) Которые даже освещать нечем! Ведь пока теперешние хозяева законно пилят свои законно приватизированные заводы и фабрики, распоясавшееся ворьё снимает у них под носом медные провода и тащит в металлоприёмку, потому что на медь установился повышенный спрос…

– Да, теперя медных гильзов в магазине днём с огнём не сыскать, - пожаловался о своём Гриша и потянулся за своим стаканом. – Теперя патроны в магазине только импортные и только упакованные. Стоит, зараза, такой в десять раз дороже нашего, а ковырнёшь: и пыж не тот, и дробь хлипкая, и порох ничем не пахнет. Нет, таким патроном стрелять никак нельзя, потому что на пенсию таких можно купить штук пятьдесят, не больше…

– А я что говорю??! – продолжил не совсем последовательно кипятиться Виталий Иваныч, поскольку торопился и выступить, и выпить, и закусить. – Я раньше на пять рублей мог купить дюжину алюминиевых кастрюль, а теперь одна медная кофеварка стоит полпенсии, потому что нержавейку тоже за кордон потащили!!!

– А раньше, бывало, купишь сотню медных гильз на червонец, - гнул своё Гриша, также выпив и закусив, - ещё на два пятнадцать банку бездымного пороха и идёшь домой. Нарежешь, бывало, проволоки, набьёшь ею гильзы, а газетой «Правдой» запыжишь, как следовает. И можешь охотиться хоть целый месяц на двенадцать рублей и пятнадцать копеек…

– А всё потому, что цветмет за границей стоит вот каких денег! – не отставал Виталий Иваныч. – Это же стратегическое сырьё!

– Вот именно, - встрял в базар Жорка. – Из алюминия, например, делают пивные банки, а из меди – китайскую патину эпохи Мин.

– Вот именно! – не понял юмора поддатый Виталий Иваныч. – Ты попробуй оставить армию НАТО без баночного пива!

– А ещё на пыжи «Известия» были хороши, - мечтательно молвил Гриша. – Они, конешна, и сейчас «Известия», но уж и бумага не та, и стоят они не три копейки…

– Унылый вечер

Скрасят беседа и чай.

Не в деньгах счастье… - разродился очередным хокку Варфаламеев и таки выпил водки.

– Басё? – уточнил Жорка.

– Он самый, - не моргнув глазом, подтвердил бывший штурман дальней авиации.

– Когда ты его переводить успеваешь, - ухмыльнулся Жорка.

– Работаем, - скромно возразил добрый пьяница Варфаламеев.

Сакуров сидел за общим столом, рядом с ним пристроился военный и доставал рассказами о своём боевом прошлом. Но так как рассказчик из военного был никакой, то Сакуров только маялся. При этом Константин Матвеевич маялся вдвойне: во-первых, ему страшно хотелось выпить, во-вторых, военный с рассказами о его боевом прошлом. О том, как он в своё время откосил от поездки в Афганистан, придумав строить на территории бригадного огорода какой-то совершенно уникальный парник, где в течение всего года можно было выращивать дармовую закусь для вечно жаждущего комсостава.

– Не, ты знаешь, какие у меня были помидоры? – цеплялся к Сакурову пьяный военный. – Во такие у меня были помидоры!

И военный разводил руками.

– Кстати, насчёт помидоров, - возник в избе, словно сильно подержанный призрак, Мироныч, - вы не забыли, что должны мне десять вёдер? Могу взять в маринованном виде.

– Да что там в маринованном! – взмахнул огромными руками военный. – Ты бы попробовал те, которые я в своём парнике на бригадном огороде выращивал! Во какие помидоры я там выращивал!