Саламандра по имени Феникс

– Твою мать!
– заревел кот, валяющийся рядом со мной.

Длинная щепка пробила бедному котику живот, отчего тот и завопил. Ну и еще я наступил на хвост Арго, когда пошатываясь, поднимался с земли. Осмотрелся. На ногах стою только я и Ринальдо. У рыцаря все руки в крови, но держится он молодцом. Владик выползает из каких-то кустов. Гора прилег отдохнуть у дерева. У всех травмы различной степени тяжести.

Когда все были подняты с земли, а раны залечены, то осмотрели и ловушку с бревном. Бревно уже отсутствует, а вот все веревочные крепления на месте. Кто-то разумный устроил в этом месте леса такой капкан.

– Выношу Ринальдо благодарность за своевременное обнаружение ловушки!
– поздравил я рыцаря.

– Не стоит, милорд. Это мой долг.

– А также объявляю выговор за ошибочные действия в чрезвычайной ситуации чуть не приведшие к гибели всего личного состава! Выговор опять же тебе, Рин! И не делай вид, будто не понимаешь, из-за чего я сержусь. Посмотри на остальных... Они согласны со мной.

– Но милорд...

– Я уже прикрывал нас Куполом, когда ты... защитил всех, - дружески похлопал провинившегося рыцаря Гора.

– А я вообще под удар не попадал!
– признался художник.

Пусть рыцарь и сработал быстро, но совершенно неправильно. Он шел впереди и мог никого не толкая остановить бревно. Но он толкнул всех да еще и с силой, достаточной, чтобы покалечить. Хорошо, что Владик и Гора не встретились с тем же камнем, что и я. Из-за многочисленных встреч моей головы с твердыми объектами я стал невосприимчив к подобного рода повреждениям, а вот остальные нет. И не стоит забывать, что на голове у меня прочный шлем, пусть и выглядящий, как кожаная шапочка.

– Я больше так не буду, - потупил очи здоровяк-ребенок.

Дабы он не захныкал, мы все принялись его успокаивать. Но прежде чем мы еще больше вогнали взрослого ребенка в уныние, нас окружили. Со всех сторон выходили здоровенные враги, вооруженные дубинами.

– О, мои дорогие друзья!
– радостно закричал я и бросился обниматься с "врагами".
– А вы меня даже напугали! Нельзя же так!

Обнимашки никто не поддержал, и меня даже хотели ударить палкой по голове. Непорядок.

Мои товарищи тут же возжелали раздавить дураков, посмевших поднять руку на святого непогрешимого Феникса, но я остановил порыв. Сам разберусь. Не маленький.

Нас окружили тавры. Смелые тавры. Или тавры с короткой памятью. Лишь один из более дюжины быкоголовов вытаращил в ужасе глаза, узрев меня, и бросился стремглав прочь. Остальные же лишь удивленно проводили сородича взглядом.

И пока все наблюдали за сверкающими пятками беглеца, я обдумывал один немаловажный вопрос: "говорить, а потом бить; или бить, а потом говорить?". Склонялся к первому варианту, ведь тавры мои подчиненные, но взгляд одного из быков мне настолько не понравился, что я автоматически принял второй вариант.

Непонравившегося мне тавра отшвырнуло взрывом, а стоящих кругом и опешивших от неожиданного грома сородичей, одного за другим отправляло в нокаут выстрелами из парализатора. Тавры опомнились лишь, когда их осталось половина от первоначального числа. Они перехватили дубины крепче, и пошли на нас, но новые взрывы заставили их отступить.

Пока они оттаскивали раненых и одного убитого (а не надо на меня так смотреть!), я перезарядил артефакт и, покопавшись в мусорной сумке, достал оттуда пояс вождя.

– Как смеете вы, рядовые обыватели, нападать на своего вождя и шамана? Страх потеряли? Или голову?

Тавры ничего не отвечали: настолько были ошарашены и словами и действиями.

Броня на мне вновь сменилась на парадную, а среди гербов проступил небольшой герб с бычьей головой и словами: вождь и шаман тавров. Я решил добавлять новые титулы сразу же, чтобы потом не забыть. Кстати крупные гербы Снорарла, Миртрарла и Границы нарисовал все же я, и вышло вполне удачно. А под Сноральским гербом, вывел изображения волчьей морды и языка пламени, обозначив, как и собирался власть над двумя расами.

Пояс тавров застегнулся на своем месте, и я предстал перед подданными во всем блеске и великолепии себя любимого.

– Ты не наш вождь!
– после долгого рассматривания золотого пояса заключили тавры.
– Это пояс другого клана!

Хм, это что же получается, племен тавров много?

– Да ладно вам! Так уж и быть, я побуду и вашим вождем! Мне не трудно...

– Этому не бывать!
– раздался гордый голос и на лесную сцену выбрался крупный тавр в сопровождении гвардейцев в железе и еще толпы обычных тавров.
– Потому, что я - вождь этого племени!

Ого! Действительно вождь! У него тоже есть золотой пояс. Немного другой, но похожий. Богато же живут тавры! А вон я вижу и шамана этого племени, а с ним и четверо учеников. Это точно другое племя: в своем я хорошо проредил верхушку власти, как мирской, так и духовной.

Не прошло и пары секунд с момента появления вождя, как я почувствовал опасность. В глазах и движениях быков я обнаружил желание немедленно напасть. Плохо дело. Их же так много! А я без магии! Ужас! Ужас!!! Эх, кого я обманываю, какой ужас? Какая опасность? Вот был бы я один - это одно дело. Но у меня за спиной трое отъявленных маньяков, готовых уничтожать все, что я прикажу. Ладно маньяк тут только Арго, но это и не важно. Отчего враги такие смелые?

Но не все выглядят грозно. Многие обычные тавры даже и не смотрят в мою сторону. Интересно!

– Вот вы, - я указал на группу быков, старательно игнорирующих все вокруг.
– Вы меня узнаете?

Тавры пытались незаметно скрыться, но им этого не удалось. Пришлось отвечать.

– Да.

– И кто я?

На тавров в ожидании ответа уставился и их вождь.

– Вождь и шаман демократического общества тавров, Феникс.

Да, я такой. Совсем забыл, как приказал им себя называть. Стоит изменить и слова под гербом тавров на "президент ДОТ".

– Он ваш бывший вождь?
– удивился вождь нынешний.
– Но он же еда!

Ой, зря он это сказал! Ведь геноцид племени тавров начался примерно с тех же слов.

– Как смеет говядина звать меня едой?!
– в тишине произнес я, двигаясь к вождю.

Те, кто стоял на пути получали выстрел в упор из парализатора, так что я продвигался по корчащимся телам. Шаман с учениками попытались что-то зашаманить, но Таран Чистой Энергии Горы прервал речитатив заклинания и, возможно, некоторые жизни.