Салон красоты мадам попаданки

— Почему? — прошептала я.

Это так страшно, когда кто-то добровольно обрывает свою жизнь. А ещё страшнее, если обвиняет в этом тебя. У меня внутри всё похолодело.

— Написала, что жизнь обошлась с ней несправедливо, раскрыв тайну Матери природы лишь в старости, когда менять что-либо поздно. Написала, что никому не желает смерти, и что специально провела свой акт, когда здания пустовали. Совершила это лишь для того, чтобы привлечь всеобщее внимание к проблемам общественниц. А ещё просит у тебя прощения и верит в то, что мастерская красоты восстанет из пепла, чтобы делать молодых девушек, которым не повезло от рождения быть красавицами, такими с твоей помощью.

— Какой кошмар, Терас! То есть сейчас меня могут обвинить в сговоре с террористкой?

— Скорее всего, Грид будет именно на это давить, но не волнуйся, у него ничего не выйдет, — волк глянул на часы, — если закончила, то пойдём. Время.

Глава 37

Здание суда располагалось на центральной площади — это я помнила ещё с первого посещения собрания альф. Добирались мы до него на повозке минут десять, и всю дорогу Терас убеждал меня не нервничать и довериться ему. Вошли через массивные двери в мрачный холл, а оттуда поднялись по гулкой лестнице в зал, где нас уже дожидался судья, обвинитель и присяжные — тот же совет альф, но зрителей из важных представителей других рас сегодня на заседании не было.

Альфа волков усадил меня в центре зала на огороженную деревянными резными рейками скамейку, а сам встал за спиной.

— Приступайте, альфа Грид, — дал отмашку филин стервятнику, и заседание началось…

Все происходило ровно так, как и предрекал Терас: альфа Грид обвинил меня в том, что я установила влияние над монахиней, которая совершила теракты. Так же я установила влияние и над лесовиной, которая по моему наущению замахнулась на святое — бездушных. Он сверкал на меня глазами и призывал отдать отродье — меня то есть — ему. Лесовину лишить звания избранницы и венца, забыть про её желание и сослать из столицы в степи на сбор трав.

Терас, слушая всё это, дышал за моей спиной шумно и иногда тихонечко рычал. Остальные альфы слушали внимательно. После того как обвинитель высказался, слово почему-то передали подсудимому — мне, а не защитнику. Ну, видимо, у них именно так проходит суд.

Я поднялась, прочистила горло и совершенно спокойно принялась защищать свою честь.

— Уважаемые альфы, это всё бездоказательные домыслы, — сказала я и оглядела присяжных, чтобы бегло прикинуть, кто из них на моей стороне. Пока выводы сделать было сложно. Разве что Доминус и альфа медведей смотрели на меня с любопытством, без презрения, — уверяю вас, что с представительницей ордена знакомы мы не были. Я видела даму в салоне накануне взрывов, но даже не разговаривала. Да и вообще, какая мне выгода из разрушения «Мастерской красоты»? Сами подумайте, это нелогично. Мало того, что я лишилась крыши над головой, оборудования, так и ещё всего того, что осталось у меня из напоминаний о доме. Вы думаете, я так одержима революционными идеями, что готова всего лишиться?

— А это не так, мадам Дарина? Откуда-то ведь ваша помощница взяла идею отпустить бездушных, — альфа Армин задал вопрос, которого я ожидала.

— Признаюсь, идея моя, и я ею с вами поделюсь, — обвела всех взглядом и оперлась на свой заборчик. — Я думаю, что бездушные — это ваше наказание и тормоз в развитии мира. Из-за них у вас царит безработица среди живых членов общества, а также существует множество других, мешающих экономическому прогрессу вещей. Например, если бы их не было, а их работа не считалась бы недостойной, многие из живых могли бы себя обеспечивать, работая помощниками по хозяйству. У меня много мыслей на этот счёт, но сейчас мы не об этом. Я хочу вас заверить, что никогда не подговаривала Лорику участвовать в состязаниях за венец, и уж тем более не вкладывала ей в голову своё желание. Я просто рассуждала при лесовине вслух…

— Все ваши рассуждения опасны! Мы совершили ошибку, дав вам свободу и возможность открыть свое дело, — опять закаркал Грид, — вы ничего не смыслите в наших порядках! И, уважаемое собрание, я требую полной изоляции попаданки.

Мне совсем не нравилось происходящее и как многие из альф на меня поглядывают. Но Терас сказал ему верить, и я верила.

— Погодите, альфа Грид. Как вы правильно заметили, я плохо разбираюсь в ваших традициях. Разве избраннице не нашёптывает свою волю Мать природа? — ехидно спросила я.

Достали что-то.

— Ну а теперь слово вам, уважаемый альфа, начальник ведомства правопорядка, — прервал филин мою речь и, показав жестом нам со стервятником сесть и помолчать, призвал к ответу Тераса.

— У меня нет вопросов к мадам попаданке, а вот к альфе Гриду есть, — волк подошёл к столу обвинителя и навис над стервятником. — Скажите, альфа, с какой целью вы встречались с совершившей взрывы монахиней Дудушей в среду на прошлой неделе и вчера в шесть утра в сером районе каменных троллей?

Стервятник вскочил.

— На что вы намекаете, альфа? Я не скрываю, что был знаком с монахиней Дудушей. Я знаю её много лет и много лет поддерживаю. В те разы, о которых вы упоминаете, я передавал пожертвования ордену…

— Ну так вот. У меня есть основания предполагать, что это вы оказали на неё влияние, а не мадам.

Но у вас нет доказательств!

— Как и у вас. Но зато у меня есть доказательства того, что мадам Дарина — посланница Матери природы. Поэтому я склонен считать, что то, что она говорит — есть воля создательницы. Позвольте пригласить первого свидетеля?

— Просим вас, альфа, — немного ошарашено позволил судья.

Двери открылись, и в зал вошёл капитан Альтзаир. Мы с ним не общались, но я знала, что половинчатый за мной наблюдал. Думала, что он охраняет инвестиции, а ему, оказывается, есть что сказать. Надо же…

— Я отказываюсь от трёхсот элимов, которые мне должна выплатить попаданка, и хочу преклонить перед ней как перед посланницей Матери природы колено, — заявил капитан и плюхнулся на пол перед скамьей подсудимых, а потом оглянулся на присяжных и сказал для них: — Она вылечила половинчатого и сделала его полноценным оборотнем, считаю отныне каждое её слово законом.

Зал выдохнул и зашумел, а Терас, перекрикивая их, пригласил следующего свидетеля — Бутистана.

Волчонок вышел в центр не робея, держался прямо и говорил без запинки.

— Мадам меня лечила весь месяц. Сегодня ночью я был в Лунной долине во второй раз, и вот…

Мелкий спокойно разделся и на глазах собрания альф обернулся хорошеньким сереньким волчонком, а потом вернулся в человеческую ипостась, оделся и подошёл ко мне. Я потрепала его по модной стрижке и чмокнула в висок, глотая слёзы радости.

— Бутя, спасибо, родной! Ты ради меня преодолел страх и решился на повторный ритуал? Ты такой храбрый!

— Для тебя я и не такое сделаю…

Ох, сердце застучало от счастья! И за Бутю, и за то, что у меня есть такой преданный маленький друг.

— Это правда, мадам Дарина? — судья даже привстал со своего места.

— Да, я вижу магические каналы и умею латать разрывы в магической сетке, — сообщила я гордо, справившись с эмоциями.

Не стала больше скрывать свой дар. У Бути всё получилось — значит, и у других получится.