Сальватор. Том 1

Он приставил табурет к стене, подложил пробку под слишком короткую ножку, как прилаживают каблуки к туфлям, чтобы удлинить ногу, и вернулся к пленнику, лежавшему на столе по-прежнему недвижимо.

Сначала Жан вынул ему кляп.

– Ну вот, сейчас дышать вам станет легче! – пообещал он.

Но, к великому удивлению Жана Бычье Сердце, граф вовсе не спешил вдохнуть воздух полной грудью, как обычно бывает с людьми, вновь обретшими свободу или хотя бы возможность говорить.

– Ну как вы? – как можно ласковее спросил плотник.

Лоредан молчал.

– Мы обиделись, ваше сиятельство? – поинтересовался Жан Бычье Сердце, взявшись за веревки, которыми были связаны руки графа.

Пленник продолжал упрямо молчать.

– Можешь прикидываться мертвецом, если тебе так нравится, – продолжал Жан Бычье Сердце, покончив с веревками.

Руки пленника безвольно повисли вдоль тела.

– Теперь, если угодно, встаньте, монсеньор!

Господин де Вальженез и не подумал шевельнуться.

– Ах так?! – возмутился Жан Бычье Сердце. – Уж не думаете ли вы, часом, что я надену на вас помочи и буду водить, как малого ребенка? Нет уж, спасибо! Я и так нынче вечером наработался.

Но граф не подавал признаков жизни.

Жан Бычье Сердце остановился и искоса взглянул на пленника, неподвижно и беззвучно лежавшего в тени.

– Вот дьявол! – испугался вдруг Жан. – Уж не вздумали ли мы протянуть ножки, лишь бы досадить нашему другу Жану Бычье Сердце?

Он пошел за лампой и поднес ее к лицу г-на де Вальженеза.

Глаза молодого человека оставались закрыты, лицо заливала бледность; холодный пот катил с него градом.

– Ну вот! – возмутился Жан Бычье Сердце. – В затруднении оказался я, а потеет он… Странный он какой-то!

Но обратив внимания на смертельную бледность графа, плотник проворчал:

– Боюсь, как бы он не сыграл в ящик из хороших побуждений!

И он принялся его переворачивать и трясти изо всех сил.

– Проклятье! – вскричал наконец Жан, растерянно глядя на графа. – Уж не задушили ли мы его, сами того не желая?..

Да-а, господин Сальватор будет доволен! Вот мерзавец, а? Ничего эти богатые не умеют сделать по-человечески!

Жан Бычье Сердце огляделся и приметил в углу огромный кувшин с водой.

– Вот это мне и нужно!

Он подошел за кувшином, поднял его, поставил на приставную лесенку рядом со столом, потом так наклонил сосуд, что вода с полутораметровой высоты стала падать г-ну де Вальженезу на лицо.

Первые капли не произвели на графа ожидаемого действия, но потом дело пошло лучше.

Ледяная струйка воды, падавшая г-ну де Вальженезу на голову, заставила его вздохнуть, что успокоило Жана, у которого у самого на лбу начал от волнения выступать холодный пот.

– Ах, черт возьми! – вскричал Жан, шумно дыша от радости, словно у него гора с плеч свалилась. – Как вы меня напугали, милейший! Можете быть собой довольны!

Он поставил кувшин на место и снова подошел к пленнику.

– Хорошо искупались? – проговорил он с насмешливым видом, вернувшимся к нему вместе с уверенностью, что граф не умер. – Теперь дело пойдет лучше, милейший.

– Где я? – спросил Лоредан, как обычно спрашивают, не знаю почему, после обмороков, все, кто возвращается к жизни.

– Вы в гостях у верного друга, – отвечал Жан Бычье Сердце, распутывая веревки, еще связывавшие пленнику ноги. – Если хотите слезть со своего пьедестала и сесть, я ничего не буду иметь против.

Господин де Вальженез не заставил его повторять приглашение дважды: он соскользнул со стола и встал, но затекшие ноги его не держали, и он пошатнулся.

Жан Бычье Сердце принял его в свои объятия, подвел к табурету и посадил графа, прислонив его к стене.

– Вам удобно? – спросил Жан Бычье Сердце, присев на корточки и заглядывая г-ну де Вальженезу в лицо.

– Что вам от меня угодно? – высокомерно спросил граф.

– Я ищу вашего общества, ваше сиятельство… вместе с другом, который вышел на четверть часа, но скоро вернется…

В то время как Жан Бычье Сердце выговаривал эти слова, раздался условный стук в дверь.

Жану Бычье Сердце стук был знаком; он отпер дверь, и в комнату вошел Туссен Бунтовщик; у него было черное лицо с белыми разводами от пота, и г-ну де Вальженезу почудилось, что перед ним индеец с татуированной физиономией.

– Готово? – спросил Жан у друга.

– Да, – отвечал Туссен.

Обернувшись к г-ну де Вальженезу, он проговорил:

– Привет честной компании!

Потом он снова обратился к Жану:

– Почему он такой мокрый?

– Ох, лучше не спрашивай! – отозвался Жан Бычье Сердце и пожал плечами. – С тех пор как ты ушел, у меня только и было забот, что кропить этого господина.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Туссен, не отличавшийся сообразительностью.

– Я хочу сказать, что господину было плохо, – с презрением вымолвил Жан.

– Плохо? – переспросил Туссен, силясь понять, что произошло.

– Ну да, Бог ты мой!

– С какой это стати?

– Да под тем предлогом, что мы ему забили в рот слишком большой кляп.

– Невероятно! – изумился угольщик.

Тем временем г-н де Вальженез разглядывал двух приятелей и, вероятно, остался осмотром недоволен: едва открыв рот, он сейчас же снова его закрыл, так и не вымолвив ни слова.

Жан и Туссен произвели на графа отталкивающее впечатление. Если бы у г-на де Вальженеза было хоть малейшее желание бежать, один вид стоявшего перед ним великана сейчас же отбил бы ему всякую охоту.

Граф опустил голову и задумался.

III. Местное вино

Пока граф размышлял, Жан Бычье Сердце подошел к шкафу, открыл его, достал бутылку, два стакана и поставил их на стол, но, спохватившись, что их трое, снова подошел к шкафу и взял третий стакан. Он его вымыл, вытер, еще раз ополоснул самым тщательным образом и только после этого поставил на стол перед г-ном де Вальженезом.

Потом указал Туссену на стул, сел сам и, поднеся бутылку к стакану пленника, произнес с галантностью, на какую только был способен:

– Что же, сударь, мы тюремщики, но не палачи. Должно быть, вы хотите пить не меньше нашего. Не угодно ли выпить стакан вина?