Сальватор. Том 2

– Нет, ни за что, я очень на вас сердит! – меланхолично возразил Жибасье.

– На меня?

– Да, вы ранили меня в самое сердце. А вы знаете, – продолжал Жибасье, патетическим жестом поднося руку к груди, – сердечные раны смертельны!.. Увы, – прибавил он, переходя от грусти к настоящему страданию, как перед тем перешел от меланхолии к печали. – Снова я обманулся в своей доверчивости, еще одна иллюзия умирает, опять черный лист в книге моей и без того невеселой жизни! О дружба! Непостоянная, легкомысленная дружба, которую лорд Байрон опрометчиво назвал «бескрылой любовью»! Сколько страданий ты мне причинила и еще доставишь в будущем! Правильно сказал странствующий сказительаристократ, автор «Мира как он есть», когда вместо оды или хвалы Дружбе воскликнул с горечью: «Ныне твои алтари, о богиня, не освещает жертвенный огонь! Под сводами твоего храма не звучат гимны твоих рабов! Тебя согнали с насиженного места, и ты бродишь одна, всеми покинутая, жалкая игрушка черни, всех этих ничтожных смертных, утомленных гнусной жадностью!

Среди людей, кичащихся богатством, происхождением, видимым величием, кто обратит внимание на твои крики, кто сжалится над твоей несчастной судьбой, кто придет в твой храм?» Увы, увы, незадачливый Жибасье, как Портланд, герой поэмы, – единственный, кто еще хочет туда войти!

После этой претенциозной цитаты, которую вряд ли сумел по достоинству оценить г-н Жерар, бывший каторжник вынул из кармана желтый платок и сделал вид, что вытирает глаза.

Ванврский филантроп, который не понимал, да и – поспешим прибавить – не мог понять, куда клонит его спутник, поверил, что тот в самом деле взволнован, и стал его утешать и извиняться.

Однако тот продолжал:

– Должно быть, современный мир совсем испортился; когда древний мир приводит, не говоря уж об Ахилле и Патрокле, четыре примера такой дружбы, которая простых смертных превращала в полубогов, нам нечего противопоставить таким образцам, как Геркулес и Пирифой, Орест и Пилад, Эвриал и Нис, Дамон и Пифей. О, мы вернулись в железный век, дорогой господин Жерар!

– Вы, видимо, хотели сказать, что мы подъехали к заставе Анфер, – вмешался кучер, который остановился и подошел к дверце.

– Как? Уже? – удивился Жибасье, спускаясь с небес на землю и с трудом возвращаясь к своему обычному тону. – Мы уже у заставы Анфер? Смотрите-ка! Я и не заметил, как мы добрались. Сколько времени мы провели в пути?

Он вынул часы.

– Час с четвертью, черт возьми! Вот мы и приехали, дорогой господин Жерар!

– Однако мы же не на Иерусалимской улице, как мне кажется, – с беспокойством заметил г-н Жерар.

– А кто вам сказал, что нам нужно на Иерусалимскую улицу? Я вам этого не говорил, – возразил Жибасье.

– Куда же нам нужно? – удивился филантроп.

– Я еду по своим делам, – сообщил бывший каторжник, – а если у вас тоже есть дела, предлагаю вам ими занятьоя.

– Но у меня нет никаких дел в Париже! – изумился г-н Жерар.

– Тем хуже! Если бы у вас было чем заняться сегодня в столице, да еще в этом квартале, вы бы уже оказались на месте.

– Ах так, мэтр Жибасье! – вскинулся г-н Жерар. – Уж не вздумалось ли вам надо мной посмеяться?

– Похоже, что так, мэтр Жерар, – расхохотался каторжник.

– Так господин Жакаль меня не ждет? – взбесился г-н Жерар.

– Не только не ждет, а если вы явитесь к нему в этот час, можете быть уверены, что он приятно удивится.

– Значит, вы меня мистифицировали, дурак вы эдакий! – вскричал г-н Жерар. По мере того как опасность отступала, к нему возвращалась его заносчивость.

– Совершенно верно, честнейший господин Жерар. Теперь мы квиты, или сквитались, как вам больше нравится.

– Я не делал вам ничего плохого, Жибасье! – воскликнул г-н Жерар. – За что же вы сыграли со мной эту злую шутку?

– Вы не делали мне ничего плохого? – возмутился Жибасье. – Он говорит, что не делал мне ничего плохого! Неблагодарный! А о чем мы говорили все время, с тех пор как выехали из Ванвра, если не о черной неблагодарности? Как, забывчивый друг?! Ты даешь на своей ванврской вилле гастрономически-политический раут, приглашаешь на предвыборно-кулинарное собрание своих ближайших знакомых и забываешь о самом нежном своем друге, своем Пирифое, Пиладе, Эвриале, Дамоне, своем втором «я»! Ты о нем забываешь, словно о ночном колпаке, попираешь его ногами, плевать ты хотел на его верность! Да простит тебя Господь! Я же решил сыграть эту шутку, чтобы отомстить тебе за несправедливость. Ты лишил меня ужина, я сделал с тобой то же. Что скажешь?

Он захлопнул дверцу и прибавил:

– Я нанял кучера ровно в четыре часа. Сообщаю это, так как не хочу, чтобы он вас обобрал. Что касается цены, мы сговорились на пяти франках за час, а уж кататься вы можете хоть всю ночь.

– Как?! – вскричал г-н Жерар, так и не победивший с годами некоторой скуповатости. – Вы не хотите платить?

– Если я сам расплачусь, в чем же тогда будет заключаться шутка? – возразил Жибасье.

Он раскланялся с подчеркнутой почтительностью и прибавил:

– До свидания, честнейший господин Жерар.

И исчез.

Господин Жерар растерялся.

– Куда везти, милейший? – спросил кучер. – Вы знаете, что меня наняли в четыре пополудни за пять франков в час с условием оплатить обратную дорогу?

Господин Жерар хотел было сорвать злость на кучере, но бедняга был ни в чем не виноват. Его наняли, сговорились о цене, и он знать ни о чем не знал.

Только на Жибасье мог излить всю свою горечь г-н Жерар.

– В Ванвр! – приказал он. – Но пять франков, друг мой, это многовато.

– Если вам угодно расплатиться здесь, – сказал кучер, – я не буду возражать: вон какая погода.

Господин Жерар высунул нос в окно и взглянул на небо.

Над Вожираром собирались тучи, издалека доносились глухие раскаты грома.

– Нет, – передумал г-н Жерар. – Я вас оставляю. В Ванвр, друг мой, и как можно скорее.

– Ого! – Да уж поедем как умеем, милейший, – отвечал кучер. – У несчастных тварей всего четыре ноги.

Вскарабкавшись на облучок, он, ворча, развернул свою колымагу и покатил назад в Ванвр.

XXI. Что нашел или, точнее, чего не нашел г-н Жерар, приехав в Ванвр

Оставшись один и вынужденный тащиться еле-еле в фиакре, запряженном парой загнанных кляч, г-н Жерар стал строить всевозможные догадки.

Сначала он хотел поехать к г-ну Жакалю и потребовать наказания для его подчиненного, сыгравшего злую шутку.

Впрочем, г-н Жакаль обыкновенно подтрунивал над достойнейшим г-ном Жераром, и тот чувствовал себя настолько неловко, что минуты, проведенные им в обществе начальника уголовной полиции, он вспоминал как самые мучительные в своей жизни.