Салюты

— По-моему, тебе есть чем заняться. — Сказала я, когда наконец поняла, что это.

— Ты сегодня какая-то напряженная. Что-то случилось?

— Случилось, но это не имеет такого большого значения.

— Как насчет того, чтобы расслабиться?

 Я отвожу взгляд в сторону. У меня нет большого желания наблюдать за тем, что происходит. Я и так знаю что он будет делать. Он уже достал свое «хорошее настроение», затем достанет трубочку, и будет вдыхать уже высыпанный порошок на стол, через нос. И вот, чудо уже проникло в его организм.

От этой мысли меня резко передергивает, и возникает некое дежавю.

И отвращение. Наверное.

 Дик откидывается на спинку стула и запрокидывает голову назад, улыбаясь.

Не особо приятно смотреть на человека, который совершает те же ошибки, что были пройдены тобой, только... Я не могу его остановить.

Если я предприму какие-то попытки его остановить, то мне придется рассказать ему всю правду, а я к этому уж точно не готова, а он сам не остановится.

 Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я сюда пришла.

 Мы с Диком еще долго сидели на полу в этом же кабинете, и я ему вкратце рассказала сложившуюся ситуацию с психиатром.

— В таком случае, что ты дальше собираешься делать?

Я вздыхаю:

— Буду думать, что первое написать в дневник.

— Дневник? — Он хихикнул — Ты ведешь дневник?

— Что смешного?

— Нет, нет, ничего, прости. Просто у меня сестра тоже ведет дневник. Но есть одно «но» моей сестре девять, а тебе семнадцать.

— Возраст здесь не играет никакой роли. — Бормочу я.

— Ага. — Снова заговорил Дик, не прекращая хихикать. — Что малышка Лэсси собирается...

— НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК! — Я и не сразу осознала, что мой голос получился намного громче, чем я рассчитывала, осознав это, я, чувствуя вину, сразу замолкаю.

— Ну ладно, ладно.— Он явно опешил — Только не кипятись.

— Прости.

 Когда мы молчим, то я уже замечаю на лице Дика отсутствие каких-то эмоций.

Я понятия не имею, о чем он сейчас думает, или думает ли он вообще.

 Ведь в таком состоянии невозможно думать, по крайней мере, адекватно.

— Алекс... — Когда Дик вдруг шепотом произнес мое имя, он надменно переводит взгляд на меня и тут же замолкает, затем медленно оглядывается, будто стараясь услышать какой-то шорох.

— Что, Дик? — Проговариваю я так же шепотом, и улыбаюсь.

Я даже не знаю как описать нынешнее состояние Дика. Я лишь знаю не понаслышке, что у людей в этом состоянии на первом месте лишь эйфория, остальное уходит на второй план.

— У тебя есть мечта?

— Нет, Купер. — Вздыхаю я. — Нет у меня мечты.

— О, такое разве возможно?

— Ну, раз у меня ее нет, то, видимо, возможно.

— Неинтересно. У каждого человека должна быть своя мечта, к которой он должен стремиться, несмотря ни на что. Пф. Кому я это вообще говорю?!

 Я усмехаюсь:

— Вот именно.

С Диком мы видимся почти каждый день, темы для разговора у нас пустяковые, а иногда и вовсе никаких тем нет.

 Но не смотря на то, что нам иногда не о чем говорить, мы можем сидеть вместе часами и просто молчать. Я не знаю как это объяснить, но есть что-то в этом парне такое, что я до сих пор не могу понять. Черт. Надеюсь, мне когда-нибудь удастся понять, что это, но перед этим неплохо бы было разобраться в самой себе.

 В этот раз мне все-таки удается его уговорить подвезти меня обратно в общежитие.

— Купер, я тоже хочу порулить. — В наглую заявляю я, копаясь в небольшой картонной коробке со старыми аудиокассетами.

— Ну, уж точно не в этот раз. — Ответил он, копаясь под капотом. — Не знаю как насчет тебя, но я хочу доехать целым и невредимым.

— Если ты так боишься за свою жизнь, то сам научи меня!

 Я время от времени смотрю то на Дика, то снова на кассеты:

 «Y&T», « xLifehouse » ,« Nickelback» , «Theory Of A Deadman» ,«Nomy», и еще множество неизвестных мне музыкальных групп.

Не став смотреть дальше, я остановилась на последнем.

— Наконец-то! — Когда он это сказал, я будто по команде, хватаю эту коробку и бегу к машине, усаживаясь на соседнее сидение, в то время как Дик садится на водительское сидение и заводит ее, а я пытаюсь включить кассету.

 Когда до моих ушей доносится голос вокалиста, я невольно улыбаюсь и смотрю на Дика.

 Не думаю, если я еще раз попрошу его дать мне руль, то он мне его даст. Поэтому, я решила действовать следующим, возможно глупым, и не особо безопасным способом:

Первым делом я делаю музыку погромче, и затем двигаюсь к Дику, параллельно наблюдая за его реакцией. Он вообще не обращает на меня внимания до тех пор, пока я уже в наглую не сажусь к нему на колени и крепко цепляюсь руками в руль.

— Алекс? Что ты делаешь? Вернись на место! — Судя по голосу я поняла, что он мягко говоря опешил. Глянув же в зеркало заднего вида, я засмеялась, заметив, что тот побледнел.

— Не-а, — Я улыбаюсь, поворачивая руль вправо. Меня больше веселило то, как парень внимательно и напряженно пытался наблюдать за дорогой, при этом помогая мне в управлении.

— Алекс, — С неуверенностью в голосе начал он, — Может будет лучше, если...

Не успевает он договорить, как я во весь голос начинаю подпевать вокалисту:

 Твоя жизнь — игра.

Разгони ее, разгони ее кокаином.

 Боковым зрением я вижу руку Дика, которая пытается дотянуться до магнитофона, но я хватаю ее и возвращаю на руль.

Всякий раз, когда ты живешь на полную, ты чувствуешь, и только тогда ты исцеляешься.

Я заливаюсь хохотом.

 Мне очень нравится это состояние. Такое странное, воодушевленное чувство, будто ты светишься изнутри, будто ты можешь свернуть горы, если возникнет такое желание. К сожалению, подобное я чувствую не так часто, как хотелось бы.

 И вот сейчас, к сожалению, мое счастье длилось не долго, потому что Дик заявил, что дальше поведет он один, потому что в центре мы точно куда-нибудь врежемся, или кого-нибудь собьем.