Салюты

empty-line />

Как только я оказалась в общей комнате, так и не включая свет, я удобно уселась на диван, по-прежнему прижимая к груди большую подушку. Обычно, когда я не могу заснуть, я смотрю телевизор, или же просто включаю его чтобы на заднем плане что-то играло, а сама занимаюсь каким-нибудь делом. В этот раз мне всего-навсего захотелось посидеть в тишине.

Но неожиданно для самой себя у меня в голове появилась одна мысль. Я подхожу к рюкзаку, который так и остался лежать у входной двери, достаю оттуда маленькую записную книжку и сажусь на подоконник, предварительно бросив подушку на диван.

ЗАПИСЬ №1.

Я ужасно скучаю по своей прошлой жизни, по своему дому, где я родилась, где я выросла. Где было оставлено столько потрясающих воспоминаний, где было найдено множество добрых и удивительных людей. Каждый мой день проведенный там был наполнен непередаваемыми эмоциями. Я до сих пор помню детей, с которыми играла на детской площадке недалеко от дома, я помню ту жизнь во мне, которая кипела.

А сейчас ничего.

 Простое жалкое существование. Ничего больше.

Нынешняя Алекс делает то, о чем прежняя Лэсси никогда бы не додумалась. Да и может быть было бы все гораздо лучше. Хотя, я не в состоянии судить.

— Мам, — Перед тем как набрать нужный номер на мобильном телефоне, я даже не удосужилась посмотреть на время. — Почему бы нам не вернуться обратно?

— Алексис, — Я слышу ее раздраженный голос после короткого молчания, и я даже не удивлена, ведь ее наверняка разбудила. Да и мы не один раз говорили на эту тему.

– 04 -

Заметно похолодало, чем было раньше. Ветер противно лезет за ворот, заставляя прохожих еще больше делать недовольное лицо. Шумные трассы, звуки машин, толпы людей поспешно толкая друг-друга боясь опоздать куда-то.

 На перекрестке все нетерпеливо ожидают зеленого, дабы быстрее добраться до своего места назначение и закончить этот день, дабы начать его снова, такой же унылый.

 Закинув рюкзак за плече, и уже не обращая внимания на лужи я ускоряю свой шаг, ведь моя обувь все равно уже промокла.

На дороге Чикаго сформировалась большая пробка, полицейские по неизвестным причинам перекрыли дорогу, из-за чего люди за рулем испытывали сильное недовольство.

Пройдя чуть дальше я вижу полицейские машины, звуки сирен которых заглушали собственные мысли, причиной сего переполоха был труп девушки, лежащий на пешеходном переходе. От всей этой уведенной картины, что мне совершенно случайно удалось лицезреть проходя мимо, стало тошно, да и к тому же резкая головная боль дала о себе знать настолько неожиданно, что мне пришлось ненадолго остановиться и дождаться, когда боль полностью пройдет.

Дойдя до кафе, где меня уже ждут мои соседки, я открываю дверь в заведение, и как только захожу внутрь, мое тело резко окутывает теплом, тут же заставляя прикрыть глаза, вдыхая в легкие теплый воздух. Оглядевшись, я замечаю за дальним столиком болтающих Клэр и Келли, хотя говорит без умолку из них только блондинка.

 — Кстати, видели труп девушки? Бедняжка.— Спрашивает Келли, когда я снимаю промокшую верхнюю одежду и вешаю ее на спинку стула. — Бедняжка.

— Cкорее всего дело закроют, — Махнув рукой говорит Клэр — Маскируя его под несчастный случай, дабы не наводить панику у людей.

— То есть, ты считаешь, что это не случайность?

У меня не было желания выслушивать этот разговор, на то были особые причины, поэтому чтобы хоть как-то отвлечься, я вставила наушники в уши.

Заказав, после чего, вскоре, получив свою еду, я довольно-таки быстро с ней справилась. Поэтому, после я достаю ежедневник и кладу его к себе на колени. Глаза забегали по помещению: некоторые ученики сидели компаниями и весело что-то обсуждая, другие тихо завтракали в составе трех-четырех человек, ну и не без одиночек, которые мирно завтракают наедине с собой. В итоге я перевожу свой взгляд на Клэр, которая что-то увлеченно рассказывает Келли, которой собственно ничего не остается, как внимательно ее слушать. Или лишь делать вид. Не знаю.

Грифель карандаша быстро перемещался по бумаге, оставляя за собой глубокий след. Скопление всех этих следов воссоединялось в полную картинку, представляя взору портрет девушки. Я поднимаю свой взгляд, передо мной появляется сам источник внезапного вдохновения: Бледная кожа, прямые волосы средней длинны, имеющие кофейную окраску, идеально ровная густая челка еле скрывающая брови, глаза у Келли большие, карие, на правой щеке, под глазом у девушки красуется родинка.

 Как только я замечаю на себе взгляд шатенки, я сразу вытаскиваю один наушник.

— Можно посмотреть?

Я без лишних слов передаю ей дневник, который она молча разглядывает в течении нескольких минут, в то время как Клэр присоединилась к ней.

Не смотря на то, что сам ежедневник был изначально предназначен исключительно для записей, то сейчас в нем еще было множество набросков, всяких совершенно ненужных закорючек в углу почти каждой страницы.

— Очень здорово! — На ее лице красуется широкая улыбка, когда поднимает взгляд на меня.

— Видимо, — Продолжает она уже с некой неуверенностью в голосе — Тот портрет девушки, который стоит у меня за комодом, тоже твой?

Как только она упоминает про этот самый портрет, который я спрятала подальше от посторонних глаз, то меня резко бросило в жар.

— Наверное. — Единственное, что мне удалось с трудом из себя выдавить тихим и немного хрипловатым голосом.

Я действительно не понимаю, почему я тогда решила нарисовать Розмари. Я не понимаю, почему я до сих пор не избавилась от картины, которая только лишний раз будет напоминать о ненужных мне на данный момент вещах.

Но эта девочка с картины всегда будет являться мне в кошмарах, от которых мне вряд-ли когда-нибудь удастся избавиться.

 Так что единственное, что мне остается—умирать.

Умирать каждую ночь. Чувствовать те же эмоции, ту же боль, что испытывала она тогда, прося о пощаде. Но вместо той долгожданной для нее пощады, в ответ девочка получила лишь презрительную усмешку и перерезанное горло.

Я снова шагаю по мокрому асфальту, иногда нехотя доставая руки из карманов плаща, чтобы поправить лямку рюкзака, хранившего в себе такие важные вещи, как паспорт и кошелек с небольшим запасом денег. Дождь все еще барабанит по крышам и железным покрытиям гаражей, оставляя большие лужи на темном асфальте. В них рябисто стали отражаться серые дома и небо, а я только и топала по ним так, что ноги просто насквозь уже промокали, и даже кеды уже были не в состоянии меня спасти.