Сама невинность

Софи беспомощно смотрела на Вайолет; она знала, что, чтобы она ни сказала, это не помешает ужасной идее её тётушки воплотиться в жизнь. Она перевела взгляд на полицейского и увидела, что он тоже наблюдает за ней. Прячась под чёрными густыми ресницами, его глаза искрились весельем. Он потешался над ней. Это было унизительно. Он выглядел, как кот, объевшийся сметаны.

– Мой ангел-хранитель, – сказал он.

И ей совершенно не по-христиански захотелось швырнуть ему в голову ближайший горшок с орхидеями.

Глава 5

Мик покинул дом миссис Саммерстрит совершенно удовлетворённым. Всё получилось как нельзя лучше. Он вернулся в Скотленд-ярд и попросил Текера расспросить официанток в «Келли Кофе-хаус» и соседей Вайолет, Шелтонов. Пока сержант занимался этим делом, сам Мик закончил возиться с бумажками по двум другим делам, которые следовало закрыть, и поднялся в свой отремонтированный кабинет. Он хотел убедиться, что стены кабинета и, правда, не покрасили в желтовато-зеленый цвет. К его радости, они были такого же оттенка белого – даже скорее цвета яичной скорлупы – как и прежде.

Его следующим шагом было найти того кэбмена, который довёз Софи и её дворецкого до его дома прошлой ночью. И так как вчера Мику удалось запомнить номер кэба, ему не потребовалось затрачивать много времени на поиски. По словам кэбмена девушка и мужчина сели в его экипаж около дома в Мэйфере и попросили отвезти их к Скотленд-ярду, а потом по набережной к квартире инспектора. Кэбмен подтвердил, что они не заезжали в сады на набережной. И он мог поклясться, что по дороге к дому миссис Триббл ни один из его пассажиров не выходил из экипажа за исключением того момента, когда молодая леди зашла в здание Скотленд-ярда, чтобы узнать адрес Мика.

Во второй половине дня Мик встретился с сержантом Текером, который подтвердил, что с половины девятого до одиннадцати вечера вчерашнего дня Вайолет, Джозефина Этвуд и Гермиона Пибоди находились в обществе миссис Шелтон. Полковник провёл вечер вместе с мистером Шелтоном. Ни у одного из них не было возможности оказаться в садах на набережной королевы Виктории около половины десятого. Такой возможности не было и у мистера Дауэса. Мальчишка, работавший прошлым вечером в кафе, сообщил, что Дауэс пришел туда в восемь, а ушёл далеко за полночь.

Миссис Шелтон также рассказала Текеру, что вечером в доме находились две служанки. Дамы, присутствовавшие на собрании Общества, периодически видели их обеих – и горничную, и повариху – на протяжении всего вечера. И Мик не представлял себе, как кто-нибудь из них смог бы выскользнуть из дома, добраться до садов на набережной королевы Виктории, подкараулить и выстрелить в него, а затем вернуться в дом – и чтобы при этом его отсутствие осталось незамеченным.

Поговорив с Текером, Мик отправился домой, чтобы упаковать некоторые свои вещи. Не все, конечно, ведь он не собирался отказываться от этой квартиры. Однако сейчас проживание в доме Вайолет позволит ему разузнать всё об окружении Софи, а это был единственный способ выяснить, кто стрелял в него в парке прошлой ночью.

Инспектор прибыл в свой новый дом как раз к чаю.

Из своего опыта он знал, что мало кому доставляет удовольствие общение с полицейскими, и он успел уже привыкнуть к неприязни и непритю, с которыми ему приходилось сталкиваться во время расследования преступлений. Отношение же к инспектору полиции, переезжающему в этот дом, будет даже хуже. И когда дворецкий Вайолет второй раз за день открыл ему дверь, Мик Данбар был готов к тому, что его встретят ещё более неприветливо, чем утром, и он не был разочарован.

Вне всякого сомнения Альберту Гримстоку уже сообщили о новом жильце, и его приветствие было таким же ледяным, как и русская зима. Он посмотрел на Мика, затем оглядел два потёртых кожаных саквояжа на пороге и неодобрительно приподнял бровь.

– Ждите здесь, – сказал он и захлопнул дверь.

Через несколько минут входная дверь снова открылась, и дворецкий жестом пригласил Мика войти.

– Время чая, инспектор, – холодно проинформировал слуга, в хотите, чтобы вам сначала показали комнату, или предпочтёте присоединиться к другим постояльцам за чаем?

– Я предпочту чай, – ответил Мик.

Лицо Гримстока вытянулось ещё больше. Он сообщил инспектору, что его вещи будут должным образом доставлены в его новую комнату, принял от Мика фетровую шляпу и проводил в гостиную, где шесть человек угощались сэндвичами с помидорами и кремовыми пирожными и запивали их индийским чаем.

Софи стояла около камина. Сегодня на ней была белая блузка с длинными рукавами и синяя юбка в полоску; ее густые локоны были подняты наверх и закреплены двумя серебряными гребнями. Она выглядела сладкой и восхитительной, как птифур [45] . Но неприязненный взгляд, которым она встретила Мика, сказал ему, что с ним она совсем не будет приветливой. И сейчас он ещё больше утвердился в своём мнении, что девушка пытается защитить кого-то от его расследования. Но кого именно?

45

Птифур– маленькое итальянское пирожное с кремом или взбитыми сливками, похож на наш эклер.

Когда Гримсток объявил о Мике, все встали, и Вайолет приветствовала его в той же любезной и дружелюбной манере, что и сегодня утром. Она представила его остальным жильцам, а затем предложила расположиться рядом с ней на маленьком диванчике. И пока она наливала ему чай с сахаром и лимоном, как он попросил, Мик воспользовался возможностью изучить находящихся в комнате людей.

Полковник Ричард Аберкромби был крупным пожилым господином, чьи выправка, напомаженные усы, загорелое обветренное лицо говорили о его службе в армии, вероятно, в Индии. Он окинул Мика тяжелым взглядом, будто дерзкого юного выскочку, снова уселся в кресло и спрятался за выпуском «Таймс».

У невысокой толстушки мисс Гермионы Пибоди было доброе, немного вытянутое лицо. В отличие от нее мисс Джозефина Этвуд являлась обладательницей высокой худощавой фигуры. Обе они представляли собой классический пример старых дев. Их слегка потрёпанные одеяния свидетельствовали о стеснённых обстоятельствах.

Эдвард Дауэс, насколько было известно Мику, изучал медицину в госпитале Лондонского университета. При этом молодой человек выглядел так, что казалось, будто он сам нуждается в медицинской помощи больше, чем кто-либо из пациентов. Он был так худ, что производил впечатление человека полностью истощённого, а лицо землистого цвета не улучшало впечатления. Его манеры были одновременно нервными и надменными, что в будущем, когда он станет практикующим врачом, вряд ли поспособствует появлению доверия у его пациентов.

И хотя Вайолет и Гермиона встретили его тепло и дружелюбно, в комнате наступило неловкое молчание после того, как Мик взял чай и сэндвичи. Инспектор чувствовал страх в гостиной, но, как было ему хорошо известно, это совсем ничего не означало. Люди часто нервничали в присутствии полицейских, и мало когда причиной этого было преступление.

– Гримсток отнесёт ваши вещи наверх, инспектор, – обратилась к нему Вайолет, нарушив тишину. – А после чая я или Софи покажем вам вашу комнату.

Полковник неодобрительно хмыкнул, но пожилая женщина не обратила на него внимания.