Сама невинность

— Да.

Мик потянулся и задернул занавески на окошках экипажа, и сердце Софи заколотилось быстро-быстро. «Что он делает?» – подумала она в смятении. Девушка почувствовала, что его настроение изменилось, и она напряглась в ожидании.

Мик пододвинулся ещё ближе. Почувствовав прикосновение его бедра к ноге, Софи подпрыгнула. Внутри неё всё трепетало, словно в теле поселился рой бабочек. Она начала было отодвигаться, но он обхватил её за плечи и не дал сделать этого. Он придвигался всё ближе и ближе, пока его губы не прижались к девичьему ушку.

— И вы продолжаете утверждать, что умеете читать чужие мысли?

— Иногда, — прошептала она. — Я говорила, иногда.

— Значит, умеете, — он развернул Софи лицом к себе и, обхватив ладонью её затылок, заставил слегка откинуть голову назад. — Вы можете прочесть мои мысли сейчас? — шёпотом спросил он, легко касаясь губами её губ.

— Нет.

— Слава богу, — сказал Мик и поцеловал её.

Ощутив прикосновение его губ, Софи забыла обо всем. На мгновение ей показалось, что она сейчас соскользнёт в никуда, и она ухватилась за лацканы его пиджака. Ей нужна была поддержка. Девушка знала, что должна остановить его, но её губы раздвинулись без всякого сопротивления, чтобы впустить его язык, и все мысли о том, что ей следует остановить его, вылетели у неё из головы. Никогда в жизни её не целовали так, как целовал Мик. Так откровенно чувственно и страстно, что у неё вскипала кровь, а тело наполнялось ноющей болью.

Продолжая обнимать Софи, Мик начал откидываться назад, увлекая её за собой, пока, наконец, не оказался лежащим на сиденье, с Софи на своей груди. Девушка чувствовала мощь в этом худощавом, сильном теле, распростертым под ней.

Осуществленный маневр прервал поцелуй, но Мик тут же начал покрывать нежными, влажными поцелуями её шею, постепенно подбираясь к ушку. Когда он начал покусывать мочку, Софи, задохнувшись, задрожала от удовольствия.

Данбар зашевелился, устраиваясь поудобнее под ней, и Софи почувствовала, как его нога скользнула между её бедер. Обжигающая интимность этого движения заставила её почувствовать себя сгорающей в ярком пламени.

— Мик, о Мик, — застонала она. Казалось, Софи никак не могла перестать звать его по имени.

Его руки опустились на её бедра, и он выпрямил ногу, соединяя их тела так, как это было задумано природой. Даже сквозь толщу всех своих юбок она чувствовала его тяжелую, возбужденную плоть. Мик приподнял бёдра и начал двигаться вверх и вниз, вжимая своё отвердевшее естество в чувствительную точку между её бёдер, лаская её таким необычным образом, вызывая вновь те восхитительные ощущения, которые на этот раз накатывали на неё волнами, поражали её как удар молнии, заставляли её негромко стонать.

Напуганная свои чувствами, Софи уперлась ладонями в его грудь и начала отодвигаться.

— Не двигайтесь, — прижимая её к себе еще крепче, с трудом выговорил Мик. — Оставайтесь на месте.

— Мы должны остановиться, — она пыталась сосредоточиться, но, казалось, была совершенно неспособна сделать это.

— Я знаю. Я остановлюсь. Обещаю, что остановлюсь, — пробормотал он, тяжело и неглубоко дыша. Его руки нетерпеливо ласкали её бедра, талию, спину, поднимаясь к высокому воротнику её платья. — Но ещё не сейчас. Господь всемогущий, Софи, не сейчас.

Он потянул за ленточку, распуская бант, который сам же и завязал несколько минут назад, проведя руками по её спине, расстегнул пуговички и отодвинул воротничок ее платья, после чего прижался носом к впадинке на её шее, глубоко вздохнул и поцеловал то местечко, где, как сумасшедшая, билась жилка.

— Я говорил вам больше не пользоваться этими духами в моём присутствии, — шепнул Мик, не отрывая губ от её кожи. — Они сводят меня с ума, — взявшись за расстёгнутые на спине края её платья, он потянул их в стороны, пока не открыл полностью её плечи. Затем просунул руку под шёлковую ткань и принялся расстёгивать верхние пуговички на сорочке, которую Софи надела поверх корсета.

Она должна остановить его. Она действительно должна остановить его.

Его руки скользнули под сорочку и накрыли груди. Софи чувствовала тепло его ладоней, нежно касающихся её, даже сквозь корсет и нижнюю сорочку. Казалось, Мик творил с ней невообразимые, волшебные, восхитительные вещи, творил с помощью рта, рук и всего своего тела, и она не могла остановить его. Повернув голову, девушка поймала его губы и поцеловала с неожиданным исступлением и жадностью. Этот поцелуй ознаменовал её окончательную капитуляцию, и она поняла, что погибла.

Мик тоже это понял. Его руки ласкали её груди сквозь слои ткани, большие пальцы нежно поглаживали обнаженную кожу, видневшуюся над кружевом корсета.

— Софи, — простонал он, на мгновение оторвавшись от её губ. — Софи, вы такая нежная. Такая красивая.

Он попытался проникнуть пальцами за край её белья, касаясь обнажённой кожи там, где это позволял сделать жёсткий корсет. Его прикосновение принесло настолько острое удовольствие, что, непроизвольно изогнувшись, Софи прижала бёдра к его паху и начала совершать такие же волнообразные движения, какие делал он всего несколько мгновений назад. Она желала большего.

— Господь всемогущий, — тихонько выругался Мик.

Неожиданно она оказалась сидящей на сиденье. Данбар тоже сел. Смущённая, непонимающая, что происходит, Софи открыла глаза и взглянула на него. Выражение его лица было суровым, отчего её замешательство только увеличилось. Его рот был сжат в жёсткую напряжённую линию, глаза прикрыты полуопущенными ресницами, и ей никак не удавалось встретить его взгляд. В выражении его лица не было ни малейшего намёка на те чудесные моменты, которые они только что пережили вместе. Но стоны удовольствия, которые издавал Мик, всё ещё звучали у неё в голове, и она знала, что не одна испытала острое наслаждение всего несколько мгновений назад.

Софи почувствовала, как Мик взялся за края её платья и потянул их наверх, прикрывая плечи и приводя её одежду в порядок.

— Мик?

Он не ответил. Вместо этого он просто схватил её за руки и, повернув спиной к себе, начал молча застегивать пуговицы.

— Что вы делаете? — обернувшись, спросила девушка. Из-за того, что он так резко отстранился от неё, она чувствовала себя покинутой и обездоленной. — Почему вы остановились?

Она услышала, как он резко выдохнул, его руки остановились.

— Потому что я сказал вам, что остановлюсь, — сказал он и вернулся к застегиванию пуговиц. — Я не нарушаю своих обещаний. Особенно таких.

Софи знала, о чём он говорит, знала, какие были бы последствия, если бы он не сдержал своего слова. Она также знала, что ей бы не хватило решимости остановить его. Никогда прежде она не испытывала таких восхитительных ощущений, какие ему удалось вызвать в ней. Никогда прежде она не могла предположить, что будет отвечать так страстно и охотно. И если бы Мик нарушил свое обещание — обещание, данное в пылу страсти — последствия могли бы быть действительно ужасны.