Самая невзрачная жена

– Вам не кажется, что ветер... странно шумит?

– Не кажется. Спите, сиятельная. Вы утомились, - принц снова устроился в своём углу, намереваясь урвать ещё пару часов сна до рассвета, когда он переберётся на коня.

– Выше Высочество, смею вам напомнить, что моё имение находится практически в подножии гор! И я не раз слышала вой волков одарённых!

Принц намеревался напомнить невесте, что волков сюда некому привести, когда в свисте ветра уловил прерывавшийся, отчаянный вой...

– Но откуда?
– шёпотом спросил он и скорее почувствовал, чем увидел, как от страха сжалась Нала.

– Мы свернули не там. В этом году в лесах отца появились волки без ездоков.

– Потом объясните. Сиятельная, будьте любезны или упасть в обморок до рассвета, или сидеть тихо и не высовываться!

Не нащупав крючков, принц рванул штору с окна, и в неверном свете блеснул откуда-то взявшийся меч.

В открывшуюся дверь кареты ворвался топот, громкие команды, Налу обдало не по-ночному тёплым, влажным ветром - как будто дыхание животного. На свист принца примчалась лошадь без всадника - серебряная, словно металлическая, в ночном свете. Ролден, вцепившись в луку седла, ловко перебрался на животное.

– Дверь!
– отрывисто приказал принц, прежде чем исчезнуть.

Нала, свалившись в кресла, дотянулась до ручки и дёрнула на себя. Вспыхнул на стенах треугольник защитных амулетов, отрезавший карету от внешнего мира. Подтянув колени к груди, она лбом уткнулась в них, даже не заметив, что потеряла где-то во тьме шляпку. Вой. Этот жуткий, леденящий вой ворвался в напев ветра, разбив его. Тихий лай, скулёж - все они вплетались в мелодию ночи, приближаясь к ним. Волки на охоте. Страшные волки, высокие волки - в холке ростом они равнялись Нале, а мощные лапы одним ударом могли сломать её.

Испуганно заржали кони, до того невольно набиравшие скорость, торопясь сбежать от охоты. Волки умны: они держались стороной, загоняя, пугая смутным беспокойством животных. И теперь они выходили из леса, повинуясь воле вожака. Тьма расступалась, а они словно отделялись от неё, обретая тела - чёрная, матовая шерсть, серебряные глаза, острейшие оскаленные клыки... Беспощадная волчья стая.

Карета рванула, понесли лошади, раскачивая повозку. Нала кричала, но никак не могла удержаться: пальцы соскальзывали с гладкой обивки, пару раз она ударилась виском, чуть не потеряв сознания.

Карета странно накренилась, Нала закричала, падая куда-то, послышался шум и тут же распахнулась дверь.

– Быстрее!
– вместе с женским визгом ворвался грубый, прокуренный голос. Нала ухватилась за протянутую руку в кожаных перчатках с отворотами - такие носили все в охране. Её выдернули из кареты под звон стали и ругань, головой вниз перекинув через седло, - мир перевернулся, и перед глазами потемнело.

Щекой девушка прижималась к горячему боку лошади, а нос резало от запаха пота. От непривычного положения мутило, а перед глазами бежала, напоминая морскую качку, трава. Лошадь уезжала: звуки боя стихали.

Где-то впереди жутко завыл вожак, и тут же позади девушка ощутила толчок: наездник, простонав, навалился на неё. Бок через платье пропитывало что-то тёплое. Уцепившись за стремена и гриву лошади, Нала напряглась, чтобы не соскользнуть под копыта - верная смерть!

Лошадь неслась, не разбирая пути, через лес. Ветки хлестали Налу по рукам даже через плотную жаккардовую ткань, а та или иная прядь волос то и дело оставалась в руках деревьев. Она уже не понимала, где её слёзы, где лошадиный пот, а где - кровь подстреленного всадника.

Она с облегчением вздохнула, когда лошадь вынесла на тихую поляну. Извернувшись, Нала завизжала: на неё смотрели серебряно-голубые глаза поджидавшего вожака. Лошадь заржала и встала на дыбы. Всадник полетел назад, и девушка следом. Сжавшись, она в последний момент выдернула руку из-под копыта взбесившегося животного, наблюдая, как в землю уходит сломанная рука трупа. Волк тихо рыкнул, и молодая кобыла убежала обратно в лес.

Девушка скатилась с трупа, проехавшись лицом по сырой траве - хотя бы стерла пот и кровь. Пахнуло влажным теплом. Перекатившись на спину, она увидела глаза вожака над собой. Нет, слюни не капали ей на лицо вопреки байкам крестьян. Вопреки им же от него не смердело гнилью. Волк смотрел ей в душу, наслаждаясь страхом, медленно обнажал клыки, готовясь вцепиться в тонкую шею...

Дрожавшие пальцы не слушались, но Нала нащупала спрятанный за корсажем кулон и сдавила, даже не почувствовав, как в грудь и в пальцы вонзились мелкие осколки. В воздухе пахнуло смесью вереска и сирени, и волк с рыком отшатнулся. Нала медленно села, всё ещё прижимая руку к груди, боясь выпустить пахучий шарик, разминая его пальцами - сильнее, сильнее должно пахнуть! Так, чтобы жуткая тварь и приблизиться к ней не могла! Предначальные боги, если он не сбежит сейчас, то уже через несколько минут запах исчезнет! Она яростно растирала шарик из трав, крошила, мяла, тёрла - лишь бы пахло! О, этот запах она полюбит до конца жизни, если сейчас он её спасёт!

Вожак, вскинув лобастую башку, залаял-завыл на луну, что тонким серпом украшала небосвод, и от его воя вздрогнули звёзды. Со стороны дороги зазвучал ответный вой, и вожак, в последний раз попытавшись подойти к Нале, развернулся, отступая. Лес вспыхнул серебряными глазами, и из его тьмы один за другим выходили волки. Чуя запах сирени и вереска, они чихали, кривя морды, но следовали за вожаком, обходя Налу. Десять чёрно-серебряных спин растворились за холмами, оставив гнетущую тишину ночи.

Нала едва разжала пальцы. Под ними сумасшедшее билось её сердце, оглушающее стуча в ушах. Звёзды перед глазами расплывались от слёз, разметавшихся волос касалась рука трупа, воняло до одури потом и кровью... Но сил встать и уйти не было. "На рассвете вернусь домой!" - всхлипнув, она расплакалась ещё сильнее: принца убили. Убили воинов. Убили её любимую камеристку... От жалости и боли разрывалась душа, а горло схватывали булькающие спазмы, совершенно неподобающие герцогине.

Предначальные боги, а три года назад она смеялась над стеклянными колбочками на невзрачных цепочках, которые носили все от мала до велика в её землях! Она смеялась, видя, как знатные дамы по утрам вместе с роскошными колье надевали это простонародное творение! Жизнь и Смерть, спасибо, что она послушалась брата и стала носить такую же, единожды получив порку за ослушание!

Звёзды стали чётче: слёзы закончились. Ветер обдувал лицо, а в голову пришла мысль, что, пролежав всю ночь в сырой траве, можно серьёзно заболеть. Нала кое-как села, хоть в первый момент голова предательски закружилась.

"Храбрая девочка, достойная девочка, - зашелестела природа вокруг неё.
– Твой принц жив. Храбрая девочка, возвращайся к нему и молчи о нас. Достойная девочка, мы ещё встретимся с тобой", - продолжался шёпот в её голове, а над поляной кружились серебристые облачка, то взлетая в вышину, то падая к самой траве, стелясь по ней, подбираясь к Нале, но не приближаясь: кажется, запах сирени и вереска ещё остался в ткани на самой груди.